Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда
— Это шутка? — нахмурился он.
— Нет. Я звонила в прокуратуру, но там не впечатлились. Возможно, твоя находка наведет их на кое-какие мысли и они наконец проявят интерес к происходящему.
— Будь тоже осторожна, — усмехнулся он. — Не перемудри.
Это окончательно вывело меня из терпения. Я отшвырнула юбку и сказала:
— Я не убийца. Что бы ты там ни выдумывал, я не убийца и не меньше тебя хочу понять, что происходит. Так что продолжай совать свой нос в мои дела, но не удивляйся, если с носом и останешься.
— Не удивлюсь, — засмеялся он. — Хотя изо всех сил стараюсь быть мудрым.
— Получается так себе, — съязвила я, наклонилась за юбкой, но поскользнулась на мокрой траве и упала ему под ноги. Уверена, он решил, что я это сделала нарочно, хотя в тот момент мне как раз хотелось оказаться как можно дальше от Павла. От неожиданности он покачнулся, впрочем, в этом у меня тоже большие сомнения, и в результате оказался на траве рядом со мной, причем в довольно затейливой позе: носом он ткнулся в мой роскошный бюст. Он приподнялся на локте и недобро взглянул на меня. — Если вам не трудно, сползите с меня, пожалуйста, — вежливо попросила я, но получилось как-то издевательски.
— Ну, если ты так этого хочешь, — в тон мне ответил он, а я взяла да и сказала:
— Хочу.
Некоторые слова произносить весьма неразумно, но слово, как известно, не воробей, я его произнесла, и далее произошло то, что просто обязано было произойти, когда две особи противоположного пола долго изводят друг друга придирками, а потом вдруг оказываются на зеленой травке, да еще и одетые весьма скудно.
Для начала Павел взглянул с сомнением, точно прикидывая, стоит ли нырять в омут очертя голову, потом перевел взгляд на мои губы и перестал прикидывать. Его губы коснулись моих, и здравый смысл нас оставил. Надо сказать, мы увлеклись и начисто забыли, что предаваться подобным радостям лучше всего в помещении, где нет любопытных глаз и комаров. Комары, кстати, вели себя прилично, или я их укусов просто не почувствовала, а вот насчет глаз дела обстояли хуже. В самый неподходящий момент, когда я, тоненько поскуливая, прямиком отправилась в рай, взгляд мой вдруг сфокусировался, и я увидела Макса: он стоял возле изгороди и, кажется, готовился рухнуть в обморок. По крайней мере, все шло к этому.
Я издала стон, но совсем по другому поводу. Вторично взглянув в том же направлении, Макса я уже не увидела. Павел прилег рядом и тоже вспомнил про комаров:
— Черт, кусаются.
Не самое удачное начало для любовной истории, но мне в тот момент было на это наплевать, я сгорала от стыда. Бедный мальчик… Далее я запретила себе рассуждать на эту тему, а мы между тем направились к воде. Павел мощными бросками доплыл до середины реки, а я, побултыхавшись у берега, поспешила выйти и одеться.
Когда мой нежданный возлюбленный вернулся, особого счастья на его лице не наблюдалось, скорее уж досада. В броне нашего героя образовалась трещина, и он не знал, на кого злиться: то ли на меня, то ли на себя. Собственную слабость осознавать всегда неприятно, так что его выбор был предрешен.
Однако его физиономия и воспоминания о Максе все-таки сделали свое дело, и я сладенько заметила:
— Извини, что соблазнила. Надеюсь, это не нарушит твои планы.
— Об этом не беспокойся, — заявил в ответ он, и стало ясно, что мы ничего не упростили, а только лишь усложнили.
Я направилась по дорожке к калитке, которая была довольно далеко отсюда. Павел догнал меня и неожиданно взял за руку. Я думала, он предпочтет идти сзади или вообще выберет другой путь, но он, видимо, решил, что такое поведение будет оскорбительно для женщины, с которой только что занимался любовью. Я хотела вырвать свою руку из его цепких пальцев, но, в свою очередь, решила, что это будет демонстрацией обиды, и лишь вздохнула. Должно быть, со стороны мы выглядели несколько глупо, но с этим вряд ли что можно поделать.
— Хочешь кофе? — спросила я и отправилась на кухню, не дожидаясь ответа. Он пошел за мной. В кухне тут же возникла Софья и, придумав неотложное дело, увела меня в свою комнату.
— Тебя можно поздравить? — спросила она с недоверием.
— С чем, интересно?
— С большим чувством. Или ты изменила своим правилам и спишь с мужчинами исключительно для здоровья?
— Слушай, — вздохнула я, — для кого-нибудь это событие осталось незамеченным?
— А что, еще есть свидетели?
— Макс, — вздохнула я.
Софья скривилась.
— Ничего, он уже взрослый мальчик и знает, почему господь сотворил нас разнополыми.
— Я в отчаянии, — заявила я и собралась реветь.
— Надо полагать, страсть переполняла вас, если вы не смогли потерпеть до более подходящего места.
Что Павел? С рук ест?
— По-моему, он меня терпеть не может, — ответила я и всхлипнула, уже не зная, из-за кого больше сокрушаюсь.
— С чего это вдруг?
— Он считает, что минутная слабость нанесла Урон его чести.
— Все мужики придурки, — прокомментировала Софья. — Не бери в голову. Похорохорится немного и притихнет.
В общем-то, я была с ней согласна. Большинство мужчин похожи на собак. На вид грозные, любят рычать по пустякам, но, в сущности, очень привязчивы. А большинство женщин, как кошки, ласково мурлычат, и никто не знает, что у них на уме.
Я тяжко вздохнула и поведала Софье об исчезновении крысиного яда и о соседской машине, которую утопили в реке. О крысином яде она уже знала от Розы, сообщение о машине повергло ее в задумчивость.
— Значит, наши фантазии не лишены оснований, — заметила она. — Твой Павел прав, убийца воспользовался соседской машиной, а потом избавился от нее, и это кто-то из наших гостей.
Я поморщилась:
— А может, нет никаких убийств? Хоботов утонул, а Аглаю сбил угонщик, а потом с перепугу загнал машину в реку?
— Помечтай, — отмахнулась Софья. — Кстати, у меня тоже есть новости. Татьяна в возрасте девятнадцати лет четыре месяца находилась в клинике в симпатичном городке с названием Отрадное. Я навела справки, сейчас там клиника для наркоманов.
— И что?
— Возможно, и раньше там оказывали помощь заблудшим овцам.
— Татьяна — бывшая наркоманка? — усомнилась я. — И страх, что кто-то об этом узнает, заставил ее убить Хоботова и Аглаю?
— Неплохая версия.
— Глупость это несусветная. Допустим, узнают.
Это было много лет назад. В очередном интервью в назидание нынешним отрокам расскажет, как избавилась от порока.
— А если ее водворению в клинику предшествовало некое событие?
— Даже если она кого-то убила в наркотическом бреду, дело закрыто за давностью лет.
Софья пожала плечами:
— Как знать.
Я молча разглядывала стену напротив. Софья минут десять наблюдала за мной, тоже помалкивая.
— Что тебе не нравится? — наконец спросила она. — Жалеешь, что занялась любовью с Павлом?
Ты всегда можешь указать ему на дверь. Или есть нечто, чего я не знаю?
— Нет, — чересчур поспешно ответила я.
— Ты не находишь, что ваши отношения выглядят несколько странно? Ему положено прыгать до небес от счастья, а он, по твоим словам, злится.
— Меня не это беспокоит, — сменила я тему. — Алексей передал конверт какому-то типу, который специально приезжал сюда.
— И что могло быть в конверте? — испугалась Софья.
— Откуда мне знать?
— Черт… Не пора ли намекнуть парню, что он здесь загостился?
— Врага лучше держать на глазах. Еще яд этот Дурацкий…
Не успела я произнести эти слова, как в дверь постучали. Появилась Наталья и с порога заявила:
— Олег Петрович нашел банку.
— Какую банку? — не поняла Софья.
— С ядом, естественно.
— Где нашел?
— На клумбе. Валялась в георгинах.
Мы дружно поднялись и под предводительством Натальи направились в кухню. Павла там уже не было, зато были Роза и Олег Петрович. Роза вертела в руках банку с надписью: «Крысиный яд. Опасно для жизни».
— Это уж форменное хулиганство, — ворчал Олег Петрович. — Чего только в клумбу не бросают.
Сначала бабушка упала, теперь вот банка…
Софья взяла банку и открыла крышку. Вещество занимало примерно половину банки.
— Кому понадобилось брать ее из-под мойки? — недоумевала Роза. — Ив клумбу выбрасывать. Разве ж можно? А если б дети нашли?
— Какие дети? — нахмурилась Софья.
— Ну, кот соседский мог найти и съесть, тоже живая душа, и от соседей неприятности.
— Кот банку не откроет. Вы лучше посмотрите, яда здесь столько же, сколько было до пропажи? — Да вроде столько. Разве скажешь? Вроде столько, а вроде меньше. Нет, столько же. Не знаю я, — пробормотала она, чуть не плача. — Чего с ней теперь делать-то?
— Давайте мне, я ее в сейф запру.
Софья решительно взяла банку и пошла в свою комнату. Я решила последовать за ней, но тут в кухне появилась Ирина, выглядела она не то смущенной, не то обиженной.
— Лара, можно тебя на минуту?
