Питер Темпл - Расколотый берег
Там, на полянке, он обнаружил сооружение наподобие туннеля, сложенное из кирпичей цементного цвета. С одной стороны оно сужалось, и этот узкий и длинный конец смотрел на прогалину между деревьями и на море, до которого отсюда было несколько километров. Сзади возвышалась квадратная дымовая труба.
Он подошел ближе. На земле у основания стен образовалась корка, похожая на хлебную. По всей длине стены шли квадратные стальные дверцы, кирпичи вокруг них почернели от жара. Стальная же плита размером побольше стояла прислоненной к стене. Кэшин догадался: это заслонка, чтобы регулировать приток воздуха. Такие же дверцы шли и по другую сторону печи.
Спереди все было открыто. Кэшин чувствовал, как его шею овевает западный ветер, задувает в жерло печи и воет тем самым странным звуком. Это и была печь, в которой Бургойн обжигал свои вазы.
Почерневшие кирпичи лежали аккуратной стопкой у дверцы. Он нагнулся и заглянул внутрь: за прокопченным входом было три яруса, нечто вроде широкого алтаря. Сильно пахло чем-то жженым, химическим.
Ветер с моря задувал прямо в жерло печи, как дыхание музыканта в духовой инструмент. Интересно, по ночам она тоже пылала? Гудел огонь, топка светилась белым светом. Чтобы печь не остывала, в нее время от времени надо было подкидывать дрова.
Внезапно Кэшину захотелось уйти с этой полянки, где печально гудел ветер и пахло мертвой древесиной. Он вдруг заметил, что дует ледяной ветер, ощутил мелкие дождевые капли на лице. Пройдя вниз, через рощу, он вернулся к усадьбе, еще раз обогнул дом, прикидывая, как можно подойти к зданию в темноте и где можно пробраться внутрь.
В северо-западной стене была дверь — наполовину стеклянная, разделенная переплетом на четыре части. За ней открывалась небольшая комната с кафельным полом, скамейками по стенам, пальто и шляпами на вешалках.
Кэшин обернулся. Обширный сад тянулся метров на двести, до самого штакетника, а за ним начинался выгон, стояли деревья, поблескивала вода.
Наверное, было так: безбашенные, обкуренные мальчишки проезжали мимо и кому-то при виде ворот и солидной латунной таблички взбрела в голову дурная мысль. Как будто кто-то шепнул в ухо или написал огненными буквами: «ЗДЕСЬ ЖИВУТ БОГАТЫЕ».
Проезжали мимо? А куда? Если возвращаться в Даунт после рыбалки и пьянки на пляже, то, конечно, удобнее ехать этой дорогой — меньший риск встретить патруль, чем на главной трассе.
Как же они это сделали? Припарковались где-нибудь на шоссе, перелезли через забор, забрались в дом? Почти километр по темноте, через выгон, в открытые ворота? Нет, вряд ли.
Скорее всего, они оставили машину у ворот, прошли в темноте по дорожке; фонари не горели, огромные тополя, еще покрытые листвой, заслоняли лунный свет.
Стоя в темноте, в самом конце дорожки, они смотрели на дом. Горел там свет или нет? Спальня Бургойна находится с обратной стороны дома. Он еще не ложился. Где же он был? В кабинете? Они обошли кругом, заметили свет в кабинете и спальне? Если так, они должны были сообразить, что залезать в дом нужно как можно дальше отсюда.
Воры не забираются в жилые дома, где горит свет, — ведь у хозяина может оказаться оружие.
Дальше. Чем они били Бургойна? Принесли что-то с собой, а потом забрали? Было проведено вскрытие, патологоанатомы сделали некие выводы, но все, что в результате можно было сказать, это что Бургойна ударили прямоугольным или круглым предметом размером больше биты для гольфа.
Раздался звук шагов. Дверь застекленной террасы открылась, и вышла Эрика Бургойн. На ней было что-то мягкое даже на вид, в разных оттенках серого, и сегодня она выглядела моложе — могла бы сойти и за тридцатилетнюю.
— В чем дело? — спросила она.
— Так, заглянул еще раз, — ответил Кэшин. — Примите искренние соболезнования.
— Спасибо, — поблагодарила Эрика. — Но какой смысл заглядывать теперь?
— Дело пока открыто.
За ее спиной показался рано поседевший мужчина, выше среднего роста, загорелый, в темном костюме, светлой рубашке и синем галстуке.
— Что у вас тут? — осведомился он.
— Это детектив Кэшин, — представила Джо Эрика. Мужчина прошел вперед, протянул руку.
— Адриан Файф.
Когда Кэшин почувствовал его твердое рукопожатие, рукопожатие настоящего мужчины, ему сразу стало противно и он поспешил убрать свою руку. Перед ним стоял Адриан Файф, ответственный застройщик, намеревавшийся построить курорт в устье Каменного ручья. Кэшин вспомнил гневную тираду Сесиль Аддисон тогда, утром, у газетного киоска: «Эта сволочь молчит о том, что без подъезда к устью Каменного ручья покупать там участок бессмысленно! А подъезд возможен только со стороны заповедника или через лагерь».
— Его ведь посадили бы, да? — спросила Эрика. — Донни Култера, я имею в виду.
— Не обязательно, — ответил Кэшин.
— А что с часами?
— У нас есть заявление от человека, который утверждает, что двое подозреваемых пробовали продать часы ему. Откуда у них эти часы, мы не знаем.
— Не знаете? — ехидно спросил Файф. — Но ведь это же очевидно!
— Ничего очевидного в таких случаях не бывает, — возразил Кэшин.
— Но в любом случае все закончилось, — сказал Файф. — Какая-никакая справедливость восторжествовала.
— Нелепо это все, — бесцветным голосом произнесла Эрика. — Убили старика за часы и несколько долларов. Что же это за люди такие?
Вместо ответа Кэшин произнес:
— Мы хотели бы получить доступ в дом, если вы не возражаете.
Она немного помолчала и ответила:
— Да нет, не возражаю. Я все равно сюда больше не приеду. Рано или поздно мы его продадим. В кухне найдете большую связку ключей, чуть ли не сотню. Отдайте их Аддисон, когда все закончите.
Вместе они обошли дом и на прощание пожали друг другу руки.
Все тот же охранник стоял, прислонившись к «саабу» и лениво покуривая.
— Подожди у меня, — сказал он Кэшину. — Когда-нибудь я припомню тебе тот гравий, башку оторву и в задницу засуну.
— Угрожаете офицеру полиции? — осведомился Кэшин. — Что, ставите себя выше закона?
Охранник презрительно отвернулся и плюнул на дорожку. Кэшин взглянул на дом. Эрика все не уходила. Он вернулся, поднялся по ступенькам.
— А кстати, — поинтересовался он, — кто наследник?
Эрика взглянула на него дважды моргнула и ответила:
— Я. Получаю все, что причитается по завещанию.
* * *Ребб выводил кладку разрушенного северо-восточного угла дома. Кэшин постоял, понаблюдал за тем, как он работает: шлепнул раствора, привычно положил на место холодный блестящий кирпич, прихлопнул его ручкой мастерка, одним движением соскреб лишний раствор.
— Присматриваешь? — спросил Ребб, не отрываясь от работы. — Босс…
Кэшин хотел ответить «да», но у него язык не повернулся.
— Что мне делать? — спросил он.
— Раствор готовь. Три части цемента, девять — песка, с водой поаккуратнее.
Кэшин взялся за дело, но плеснул много воды и все испортил.
— Давай сначала, — велел Ребб, — по пол-лопаты теперь.
Воду подливал он сам, осторожно, по чуть-чуть, затем брал лопату и ворочал тяжелый раствор.
— Готово, — произнес он, когда наконец получилось то, что нужно.
Из долины прибежали собаки, приветствуя Кэшина, ткнулись в него носами, неистово помахали хвостами и так же стремительно унеслись по своим неотложным делам — в чащу леса, за каким-нибудь бедолагой кроликом.
Кэшин начал еще раз — поднес кирпичи, посмотрел на Ребба, более или менее правильно приготовил раствор. Оказалось, вся штука в том, чтобы не торопиться. Потихоньку они дошли до противоположного угла, натянули шнур-причалку.
— Кирпич умеешь класть? — спросил Ребб.
— Нет.
— Так попробуй, а я схожу отолью, — распорядился он.
Кэшин положил три кирпича. Провозился он долго, а вышло из рук вон плохо. Ребб вернулся, не говоря ни слова, отодрал кирпичи от кладки и очистил их от липкого раствора.
— Показываю, — сказал он.
Кэшин стоял рядом и смотрел. Ребб переложил все за одну минуту.
— Швы надо делать одной ширины, — пояснил он. — А то некрасиво выглядеть будет.
— Есть хочешь? — спросил Кэшин. — Сходи, а я пока на швах потренируюсь, хоть и не совсем понял, что это за хрень.
Был четвертый час дня. В Кромарти, в булочной поприличнее, он купил пирожков с мясом и луком. Они сели рядом с горкой кирпичей, под неярким солнцем, и вместе поели.
— Ничего, даже мясо есть, — нахваливал Ребб, вовсю работая челюстями. — С окнами и дверьми дела плохи. Мы же не знаем, где они были раньше.
— Знаем. Я забыл тебе сказать — фотографии нашел.
Когда Кэшин принес фотографии, Ребб уже скрутил сигарету. Он посмотрел на снимки и озабоченно произнес:
— Так-то оно так, но здесь все равно не все видно. Да уж, задачка.
