Татьяна Гармаш-Роффе - Черное кружево, алый закат
Кис сделал паузу, рассматривая Киру, и она тоже вскинула на него глаза в ожидании продолжения.
– А потом оказалось, что все свелось к наркотикам… Да, Кира?
– Я его любила. Запомните это – я его любила!
В голосе ее прозвучал какой-то надрыв, словно она обращала эти слова к тени мужа… Возможно, освобождаясь от власти былых убеждений, Кира казалась себе предательницей по отношению к нему?
– И ты верила каждому его слову… Он тебе говорил, что наркотики есть способ уйти в другие измерения, где жизнь видится иначе… Где не существует презренных вещей в виде приготовления пищи и прочих материальных ценностей… Есть только музыка, искусство – и наркотики, которые помогают искусство постичь, овладеть им…
– Откуда вы все это знаете?! – Кира широко распахнула глаза. – Откуда?!
– Но однажды… однажды твой муж умер от передозировки. Два года тому назад.
– Я его любила! – повторила Кира.
– Конечно. Но после его ухода тот мир, который он создал вокруг тебя, стал постепенно размываться. Рассыпаться. Потому что это был не твой мир. Тебя в него затянули.
– Добровольно!
Алексей не стал вступать в дебаты. Степень добровольности в деле промывания мозгов – вещь тонкая, слишком тонкая, чтобы пускаться спорить о ней.
Он помолчал, и Кира тоже не нарушила тишину.
– Теперь, после двух лет траура и вдовства, ты влюбилась в Степана… – проговорил он наконец. – Он полная противоположность твоему мужу. Он земной, простой…
Она вдруг вскинула голову, и глаза ее снова сверкнули – чего, в порядке исключения, он не наблюдал последние минут двадцать их относительно задушевного разговора.
– Он не простой! Земной, да, но не простой! Он настоящий! Он ничего не сочиняет о себе, он не стыдится себя, ему не нужны маскарадные костюмы, чтобы себя украсить, – ему не нужны вымышленные миры, чтобы жить! Он любит жизнь, Степа… Такой, какая она есть! Это особый талант, он не каждому дан!.. И потом, я в него не влюблена! – вдруг добавила она.
Как это – не влюблена? А что они тогда обсуждают?! Если догадка его неверна – значит, она втерлась к Степану по наущению какого-то третьего лица… И она имеет отношение к смерти Костика!
Алексей уж было собрался расставить все точки над i, как вдруг Кира сказала:
– Он мне просто нужен. Очень нужен.
– Кто? – тупо спросил Кис.
– Степа. Вы знаете, что такое перекати-поле?
– Трава такая вроде бы… Без корней.
– Вот-вот, без корней. Как я.
Она вновь погрузилась в молчание, созерцая рисунок пижамы на коленях.
– Степан – это возможность обрести недостающий корень?
Кира подняла на него удивленные глаза, словно забыла, что в ее комнате находится посторонний человек.
– Корень? Да, наверное… После смерти мужа я пыталась… Пыталась уйти из жизни….
– Она потеряла смысл?
– Да.
– Но все же ты… Кира, ты поняла, что…
– Что все это было выморочным, вы хотите сказать? – усмехнулась она.
– Да нет, я только имел в виду, что это не твое…
– Деликатный способ намекнуть, что я потратила лучшие годы моей жизни впустую!.. – Она вдруг вскочила с дивана и встала перед детективом, сидевшим в кресле. – Да! – выкрикнула она ему в лицо. – Вы это хотели услышать? Что я бездарно растратила свою жизнь на поиски несуществующих ценностей?
Он поймал ее руку, потянул, насильно усаживая ее на край дивана.
– Жизнь еще не кончилась, – заметил он. – И опыт никогда не бывает бездарным. Особенно когда его осмысливаешь.
– Опыт! – Кира хмыкнула. – Опыт – это череда разочарований… Кому нужен такой опыт?!
Алексей потер лицо. Он устал. Ночь давно вступила в свои права, и сейчас было бы очень мило оказаться в своей кровати…
Но до кровати далеко, да и Киру оставлять в таком состоянии ему не хотелось. Похоже, что ей нужно выговориться, и детектив привычно подставил свое плечо. Если и существует дефицит какой-то профессии в этом мире, так это профессии понимающего слушателя! Жаль только, что за это деньги не платят… Психоаналитики (чья профессия, в теории, слушать и давать советы) по большей части шарлатаны, обзаведшиеся списочком расхожих фраз, изображающих сочувственное понимание. К тому же неприлично дорогие.
– Кира, нельзя ли мне чашку кофе?..
Кофе был не только желанием, но и ходом. Нужно было переломить этот отчаянный ход мысли девушки, переключить ее с воспоминаний о прошлом на что-то более позитивное.
– Кофе? – удивилась Кира.
– Ну да…
– Ночью?
– А что, похоже, что я собираюсь ложиться спать?
Через десять минут они сидели на кухне, перед Алексеем стояла чашка с кофе по-турецки.
– Может, вы есть хотите? – спросила Кира.
– Нет, спасибо.
Она налила себе в высокий стакан молока и села напротив.
– Кира, послушай… Хм, не знаю, как получше сказать…
– Да уж скажите как-нибудь. Я не тупая, даже если вам это показалось! – Она улыбнулась.
– Нисколько не показалось, не говори ерунды… Давай разделим темы. Одна – это убийство Кости. Ты к нему не причастна, твоей целью был Степан, так?
Она кивнула.
– И к Косте в роли готичной девушки явилась тоже ты. Так?
Еще один кивок.
– Тогда принеси мне парик, и мы эту тему закроем.
Она легко поднялась, ухватила табуретку, установила ее в проеме кухонной двери, после чего забралась на нее.
АНТРЕСОЛИ! Он уже видел когда-то у кого-то: в этих старых малогабаритных хрущевках существовали антресоли! А он в прошлый раз, обыскивая Кирину квартиру, не додумался поднять глаза вверх!
Вот она, избалованность, привычка жить в просторных квартирах с высокими потолками! Кис не мог простить себе подобной ошибки.
Кира меж тем открыла дверцу антресолей и вытащила оттуда пакет.
…К тому же он лежал сразу за дверцей! – не мог успокоиться детектив.
Она слезла с табуретки, поставила ее на место, уселась, устроив пакет на столе, развязала его… И вытащила оттуда блондинистый парик.
Все окончательно стало на свои места. Никаких сомнений: Кира сыграла роль «Девушки-Смерти»!
Что и требовалось доказать: детектив пребывает в полном тупике! Без намека на подозреваемого в убийстве Костика!
– Вы сказали, что ОДНА тема – это убийство Костика. А вторая?
– Вторая?.. – не сразу врубился Кис. – Вторая… Это ты, Кира, вторая тема.
– В каком смысле?
– Я не душевед, не специалист по тонким материям, но понимаю, что тебе трудно. У меня есть несколько мыслей, и я тебе их скажу: вдруг пригодятся?
– Я вся внимание, – проговорила Кира с некоторой иронией.
Иронию Кис проигнорировал – он хорошо ее знал, эту защитную иронию! Типа я в советах не нуждаюсь!
Еще как нуждаешься, детка!
– Первое. Я тебе обещал, Кира, и слово сдержу: Степану ничего не скажу. Но тебе я советую, не откладывая дела в долгий ящик, признаться ему, что ты в него влюблена.
– Я не влюблена!
– Ага, я неверно выразился. Ты не влюблена. Ты просто его любишь. Ты без него жить не можешь. Скажи ему об этом, вот что я тебе советую.
– Зачем?!
– Он будет очень рад это услышать, уверяю тебя.
– Да с чего вы взяли?!
– Хм. Как бы это тебе объяснить…
– Я пойму! Объясните!
Он слышал, как нетерпение переливалось и искрилось в ее голосе.
– Ну, если коротко… то Степан в тебя не влюблен. Как и ты в него. Но он тебя любит. Как и ты его!
…Конечно, Алексей заметил, как засветилось ее лицо при этих словах, но у него возникло чувство, словно он подсматривает. И он заторопился продолжить.
– Второе, – деловито добавил он. – Тебе надо выбираться из прошлого.
– Я уже выбралась!
– Не трынди. Ноги еще вязнут. У меня есть очень хороший психолог, – больше того, близкий и надежный друг. Несколько встреч с ней – и ты почувствуешь себя заново родившейся. Телефон будешь записывать?
– Почему бы и не записать… Это звонить не обязывает.
– Конечно. Если все же позвонишь, то сошлись на меня, – и Алексей продиктовал номер.
– Записала. У вас было два пункта?
– Три… А коньяка у тебя нет?
– Коньяка? Я посмотрю.
Кира ушла в комнату и вскоре вернулась оттуда с непочатой бутылкой «Наполеона».
– Мне ее подарили лет семь назад, так до сих пор и стояла…
– Меня, видать, ждала, – улыбнулся Алексей.
Короткая церемония вскрытия бутылки и налития коньяка в рюмки – Кира поставила на стол две. И Алексей понял, что завоевал доверие девушки.
Они чокнулись. Он выпил, она пригубила.
– Третий пункт? – настойчиво спросила Кира.
– Третий пункт… – откликнулся детектив. – Я должен тебе признаться: я обыскал твою квартиру в твое отсутствие.
– ?!
Это немое восклицание было выражено ее поднявшимися, ломко изогнувшимися бровями.
– Я тебя подозревал, – скупо пояснил детектив.
– Это дает вам право?..
– Официально – нет. Морально – да.
