Владимир Колычев - Волк и семеро козлов
Не хотел он извиняться перед этим голубеем, но делать нечего. Ясно же, что Храпов определил его в эту камеру, чтобы проверить на искренность – действительно ли он может извиниться перед обиженным, или его словам веры нет. К тому же Ролан должен был выяснить, где сейчас находится настоящий Корчаков, а Бабанов мог это знать.
– Потратился очень, а мне сказали, что у тебя бабок полный карман. А ты зажал бабки…
– Я же сказал, нет у меня денег.
Бабанов с угрюмым видом повернул к нему голову, но в глаза не посмотрел.
– Ну да, ты же не тот, за кого себя выдаешь…
– Э-э… Я тебе соврал. Чтобы ты только отстал…
Ролан не видел глаз собеседника, но все равно почувствовал обман. Да и видел он настоящего Корчакова.
– Значит, ты Натан, а не Роман.
– Да.
– А чего здесь, а не в санчасти?
– Да проверку какую-то ждут, а я здоровый. Пока здесь побуду.
– А может, ты все-таки Бабанов? – как бы невзначай спросил Ролан. – Ну, не тот, за кого себя выдаешь. Вон телохранители у тебя. – Он кивнул в сторону тренажерного зала, в дверях которого скрылись амбалы. – Только что-то не очень они тебя охраняют. Чужой ты для них. Ну, мне кажется…
– Корчаков я, Натан Елизарьевич…
– При чем здесь Корчаков? Не знаю никакого Корчакова… Хотя нет, Корчаков – это крутой мен, у которого люкс в лазарете. И деньги у него должны быть. У тебя нет, а у Корчакова есть… Значит, Корчаков. А чем он вообще занимается, ну, по жизни? В законе?.. Если в законе, то как его братва зовет? Корчак? Не слышал о таком…
– Да нет, не в законе он. Бизнес у него…
– У него?! Значит, все-таки ты Бабанов, а не Корчаков…
– То есть у меня бизнес, – спохватился собеседник.
– Слышь, мужик, хорош заливать. Мне до фонаря, Бабанов ты или Корчаков, просто не люблю, когда меня грузят. Хочешь быть Корчаковым – пожалуйста, мне все равно. Только как быть, если вдруг братва узнает, что настоящий Корчаков – пидор?
Вопрос прозвучал так ошеломляюще хлестко, что Бабанов подпрыгнул, как лещ на раскаленной сковородке.
– Почему он пидор?
– Потому что ты пидор. Потому что ты этим делом балуешься…
– Э-э…
– Не надо экать, надо думать. Головой своей думать. Я понимаю, настоящий Корчаков сейчас где-нибудь на Канарах парится. Ну, а вдруг его Интерпол за жабры возьмет? Тебя на волю, а его сюда. Попадет он вдруг в общую камеру, а там его спросят: зону топтал? Нет. Тогда почему петушков топчешь? Если бы в зоне был, тогда понятно, там этим делом заниматься можно, если не злоупотреблять. А если в зоне ты, Корчаков, не был, значит, петушатину ты любишь, потому что сам по жизни такой. И жить будешь в петушатнике. Под шконкой. На полу. И всяк мимо проходящий будет вытирать о тебя ноги… Какой у Корчакова срок?
– Четыре года… Три осталось…
– Выйдет он через три года, найдет тебя и скажет большое спасибо за свою раздолбанную жизнь. Скажет и накажет. А как накажет, я не знаю. Может, он добрейшей души человек… Кстати, за что его закрыли?
– За покушение на убийство, – в растерянности пробормотал Бабанов.
– Да? Ну, тогда вряд ли душа у него ангельская. Значит, и покушения не будет. Сразу убийство. И хорошо, если тебя сразу кончат. Я, например, массу способов знаю, как человека перед смертью помучить. Можно связать и головой в муравейник сунуть. Мясо до костей сожрут, а ты все живой. Жуть!.. А еще можно шкуру содрать и мясо солью посыпать…
– А-а… А как братва узнает, что он… ну, что у него нетрадиционная ориентация? – с жалким видом спросил Бабанов.
– У него или у тебя?
– У меня… Ну, значит, и у него…
– Не знаю. Честное слово не знаю, – с самым серьезным видом покачал головой Ролан. – Я точно никому не скажу. Не в моих это правилах языком без толку чесать. Вот если спросят, за что ты Корчакова отмудохал, тогда я скажу. Но кто меня спросит? Хотя всякое может быть…
– Но ты не Корчакова отму… избил. Ты меня избил.
– А Корчаков где? На Багамах? С мальчиками?
– Нет, не с мальчиками. Он нормальный…
– Значит, с девочками. На Багамах?
– Нет, здесь… Э-э, в смысле, в России, – Бабанов поправился слишком поспешно для того, чтобы ему поверить.
Здесь Корчаков, еще раз убедился Ролан, в святогорской тюрьме. Но как до него добраться? И напрямую у Бабанова этого не спросишь. Опасно. Хотя если запудрить ему мозги…
Но не только ему нужно было задурить голову, а и тем, кто, возможно, подслушивал их разговор. Ролан не исключал такого варианта. Если Храпов действительно поставил его на прослушку, то у него должно сложиться впечатление, что Ролан преследует исключительно шкурные интересы. И он так должен подумать, и сам Корчаков.
– А что у тебя с этим, с Мишелем получилось? – будто бы нехотя спросил Ролан.
– Э-э…
– Значит, получилось… А мне ты ничего не заплатил.
– Ну-у… Мишель – свободный человек.
– Ну ты, в натуре! Где в тюрьме свободного человека видел? В тюрьме только так: или ты сам крыша, или у тебя крыша. Мишель под моей крышей был… Ну да, у тебя же своя крыша. Амбалы эти. – Ролан снова кивнул в сторону тренажерного зала. – Только не тебя они охраняют, а Корчакова. Ты для них никто. Я же видел, не заступятся они за тебя… А чего они с тобой? Корчаков подъехать должен?.. Только врать не надо, не люблю я этого. Могу за Мишеля спросить. Я такой, я деньги люблю… Слушай, может, через Корчакова можно навариться? Может, он меня тоже в охрану возьмет? Я с блатными на «ты», авторитет у меня, если надо, любую ситуацию разрулю. И еще я по рукопашному бою спец…
– Так это не ко мне, это к нему.
– А когда он будет?
– Не знаю… Может, сегодня. Может, завтра.
– А тебя куда? На волю?
– Если бы… Здесь где-нибудь спрячут.
– Я так понимаю, никто не в курсе, что я тебя раскусил? Ну, что знаю, кто ты такой?
– Нет. Я не говорил.
– А Мишель? Он же слышал наш разговор – ну, когда я тебя душил…
– Слышал. Но ничего не сказал. Он же не глупый. Меньше говоришь, крепче спишь…
– С тобой спать будет?.. Когда комиссия уедет, опять в санчасть вернешься?
– Обещали… Там палата – супер, – мечтательно улыбнулся Бабанов.
– Корчаков сам тебе такую хату организовал? Или твое условие было?
– И мое тоже… Я же не хотел за него садиться. Мне и на свободе хорошо было. А он наехал, давай, говорит, за меня побудь, заработаешь хорошо. С начальником все решено…
– И хорошо заработал?
– Да не жалуюсь…
– Я так понимаю, у этого Корчакова бабок завались? Чем он вообще занимается?
– Говорю же, бизнес у него… Два миллиона только на ремонт тюрьмы выделил. И еще Храпову лично…
– Зеленые лимоны или как?
– Зеленые.
– Круто. Может, и мне что-то перепадет?.. Ты с ним потолкуй. Может, он меня к себе возьмет… Ну, в смысле, к тебе. Чтобы он с Храповым на мой счет поговорил. Храпов добро даст, и меня вместе с тобой в санчасть переведут. Я тебя охранять буду. Ты в одной палате, я в другой… Кстати, зря вы дверь в коридор вывели, надо в мою палату вывести. В смысле, в ту, где я лежал… Клевая палата, я бы там на весь срок остался… Ну так что, поговоришь с Корчаковым?
– Думаешь, он меня послушает? – хмыкнул Бабанов.
– А что ему делать остается? Ситуация, сам понимаешь, патовая. Вот я подойду к нему и скажу: слышь, Натан, мы с тобой договорились, теперь я на тебя работаю. Он – ты чего, ни о чем мы с тобой не договаривались. А я ему – так ты что, двойник моего кента? Тогда он поймет, что его раскусили. И во всем обвинит тебя…
– Да, но тогда не только мне достанется. Тогда и тебе мало не покажется.
– И что он мне сделает? Убьет? А ты знаешь, сколько раз меня уже убивали?
Ролан наклонил голову, пальцами коснулся шрама, затем показал такую же отметину на груди.
– Видишь, это пулю из головы выковыривали, а это – из легких. Я заговоренный, меня нельзя убить. Так что мне ничего не будет. А твоему боссу я жестоко отомщу. Я его убью… Тебе же не все деньги заплатили? Еще что-то причитается? Так вот, если с твоим боссом что-то случится, вторую часть ты не получишь. Или я не прав?
– Ну… – Бабанов пальцами ощупал свое горло, вспоминая, как Ролан едва не задушил его.
– Значит, поговоришь.
– Хорошо.
– Корчаков! – донеслось вдруг со стороны.
Ролан повернул голову и увидел приближающегося к ним контролера. Худощавый горбоносый парень шел походкой от колена, с шутовским приседом, и крутил в руке дубинку, как гаишник – жезл.
– Пошли!
Бабанов поднялся и, грустно глянув на Ролана, направился к двери, что вела в тюремный корпус. Через час с прогулочного дворика погнали и всех остальных.
Глава шестнадцатая
Ролан вернулся в камеру, и там его встретила сама удача. Она лежала на шконке в образе Корчакова.
Настоящий Корчаков смотрел на Ролана пристально, исподлобья. Он пытался придать своему взгляду жесткое рентгеновское излучение, и в какой-то степени это ему удавалось, но робости перед ним Ролан не ощутил. Он чувствовал только радость от этой встречи. Все-таки свершилось то, к чему он так долго шел. Враг у него в руках, и он не упустит своего шанса рассчитаться с ним.
