Владимир Колычев - Ночная бабочка. Кто же виноват?
– В цинк? Очнулся?.. А шея? У тебя была сломана шея...
– Всего лишь вывих... Вернее, очень сильный вывих. Врачи мне даже шансов не оставляли. Думали, что ласты склею. А я уже через неделю после операции в туалет сам ходил...
– Пашка, я сошел с ума, да?
– Нет. Не только ты решил, что я труп. Меня в «вертушку» грузили как «двухсотого»... Слушай, ты думаешь, что у тебя глюки?..
– Павел, с кем ты там разговариваешь? – услышал я голос отца.
А вот и он сам. Он и Пашку видит, и обращается к нему... А может, и он сам тоже видение.
– Да вот, сынок ваш, стоит как истукан...
Пашка мог бы и не говорить ничего. Отец и сам увидел меня. А мой идиотский вид бросался в глаза.
– Думает, что я привидение...
– Живой твой Пашка. Живой, – улыбнулся отец.
Наконец-то я осознал, что сумерки в моей голове не настолько плотные, чтобы общаться с покойниками... Значит, жив Пашка.
– А я-то думал... – кивнул я, соглашаясь.
– А я живой! – снова распахнул объятия Пашка.
Да, он действительно был живой. И все же по моей спине пробежали мурашки, когда я обнимал его. А вдруг он сейчас превратится в скелет? Или исчезнет... Но Пашка не превращался и не исчезал. Мы вместе зашли в квартиру, где мне пришлось выслушать упреки от матери. Где я был? Почему не позвонил?.. Я ее понимал, поэтому не оправдывался. И про саднящую шишку на затылке ничего не сказал. Потому быстро успокоилась. А после завтрака вместе с отцом уехала на работу. Мы же остались в Пашкой вдвоем.
– Как насчет этого? – спросил он, выставляя на стол бутылку.
– Двумя руками «за»!
Ошибется тот, кто подумает, что мне хотелось выпить. На самом деле мне очень-очень хотелось выпить. Напиться, с другом пообщаться, а потом забыться...
– Родители твои меня хорошо приняли, – откупоривая бутылку, сказал Пашка.
– Хорошо, меня вчера не было, а то бы я тебя, заразу, прибил... Говоришь, сразу после операции оклемался. Это сколько же времени прошло?
– Много...
– И ты только сейчас дал мне о себе знать...
– Да ты знаешь, тут такое дело... – замялся Пашка.
– Что?
– Да письмо от Ленки получил... Замуж она вышла... Такая тоска на меня навалилась, жуть... До сих пор в себя прийти не могу... И это, Танюху твою тоже окольцевали...
– Уже не мою...
– Ну да, у тебя же Вика. Как у тебя с ней?
– А тоже замуж вышла. И тоже за другого... Еще зимой...
– У них, у баб, что, эпидемия началась?.. А ведь тоже письма писала, ждать обещала, да?
– Письма сестра ее писала... Помнишь, как в кино про войну, кто-то варежки вязаные на фронт слал, а кто-то письма. Такая же беда... А-а, не хочу об этом... Ну, давай за тех, кто там!..
Выпили по одной, по второй. А там и бутылка закончилась, которую Пашка с собой привез. Единственная бутылка. Но, как говорится, дурное дело нехитрое. Пашка сходил в магазин. Оказалось, что не дурак у меня друг. Это дурака пошли за бутылкой, он одну и принесет. А Пашка принес две.
– Как же так, Корней, мы там кровь проливали, а эти суки... извини, что я так о твоей...
– А она и есть сука, – оборвал я Пашку. – Только ты все равно так о ней не говори...
– Любишь?
– Лучше бы разлюбил...
– А у меня переболело...
– Тебе легче... Ты в институт собирался поступать?
– Поздно уже. Вступительные экзамены уже закончились... Да и не хочу я, перегорело...
– Загорится. На следующий год поступишь...
– Если работу хорошую не найду... Сейчас в Москву все едут. С работой здесь нормально. В охране хорошо платят, ну, лучше, чем у нас...
– В какой охране?
– Ну, есть же охранные фирмы. Гостиницы там охранять, казино...
– Швейцаром быть? Уродам всяким кланяться... Они наших баб, а мы им кланяйся?..
– А тебя кто кланяться заставляет? Я один... Да и не буду я кланяться. Не для того я в Чечне кровь проливал...
– Забудь про кровь. Поверь, так легче будет...
– Да знаю. Там свои понятия, здесь свои. Там братство, а здесь деньги. Есть деньги, ты человек, нет – лучше молча сопи в две дырочки...
– В охране много не заработаешь...
– Знаю, но хоть что-то... А ты вообще где сегодня был?
– С мысли ты меня сбил...
Действительно, мелькнула в моей голове какая-то дельная мысль. Но, видимо, мягко было у меня в мозгах, потому и вязли в них мысли, как мухи в жидком клею... мелькнула мысль и пропала.
– А где я был, там меня уже нет... С мужем моей Вики разговаривал. Сволочь он...
Я чувствовал, что не все в порядке с моей головой. Но все же мне хватило ума не порочить Вику в Пашкиных глазах...
– Короче, их там трое было. Один сзади подкрался, по голове ударил. За город меня вывезли, там и очнулся...
– Беспредел. – Пашка стал мрачным как туча.
– Хуже...
– И ты это ему спустишь?
– А что делать?
– Око за око, зуб за зуб...
– Боюсь я с ним связываться, – покачал я головой.
– Боишься?! Когда ты чего боялся, Корней?
– Я, брат, себя боюсь. Убью ведь эту сволочь, если доберусь... А я не хочу в тюрьму...
Я слышал, что и в тюрьме есть жизнь. Но если я туда попаду, то уж точно лишусь возможности видеть Вику. А я хотел ее видеть. Прямо сейчас хотел... Сука она, тварь, но нет без нее жизни...
– Так кому ж охота... Но все равно, нельзя этим козлам с рук спускать...
– Я с ним еще разберусь...
– Может, ну его к лешему? – сменил пластинку Пашка. – В самом деле в тюрьму загремишь...
– Я уже гремлю. Все во мне гремит... Эх, жизнь моя жестянка...
– И мою в болото... Но надо как-то жить. Забыть прошлое и жить...
– Легко сказать... Но делать надо...
– Надо... Ну, будем...
Мы пили, не зная меры. Пили, не чувствуя опьянения. А в один прекрасный момент вырубились начисто. Смутно помню, как помог пьяному вдрызг Пашке добраться до кровати. Зато не помню, где сам заснул...
А заснул я на диване в гостиной. Там же и проснулся. Голова тяжелая, в уши словно ваты напихали. Во рту пустыня. За окнами светло, на часах – половина одиннадцатого. Родителей нет. И Пашки тоже нигде не наблюдалось. Во всех комнатах идеальный порядок, моя постель застелена. Может, Пашка вышел прогуляться? Но должен же был остаться его чемодан. Не было ничего... А может, и не было никакого Пашки?
Я позвонил отцу.
– Где Пашка? – спросил я, ожидая услышать ответ в виде предложения посетить профессора Клишина, который в свое время ремонтировал мне мозги.
Но услышал я вполне адекватный ответ:
– А разве ты не знаешь? – удивился отец. – У него поезд утром был. Он домой уехал... Сказал, что погостит дома и вернется... А разве он тебе не говорил?..
– Э-э, может, и говорил...
– Да, славно вы вчера посидели. Как насчет гемодезиком прокапаться?
Кто-то снимает похмелье пивом, кто-то рассолом, а мой отец приводил себя в чувство гемодезом. Но ему-то хорошо, процедурная у него под боком и любая медсестра без разговоров капельницу поставит. А мне где все это взять? Не ехать же к нему. Разве что за машиной... А на машине куда? К Вике?..
– Я как-нибудь сам...
– Что делать собираешься? – с тревогой спросил отец.
Его внутреннее напряжение передалось и мне... Хватит изводить родителей, хватит изводить себя.
– Спать буду...
Так я и сделал. Но сначала сходил в магазин. Купил пива. Затем снова в магазин, но уже за водкой. И к приходу родителей лежал пластом в своей кровати...
Утром проснулся свежий как огурчик. И засел за учебники. Усилием воли заставил себя вгрызться в гранит науки. И так увлекся, что даже забыл о Вике.
А она очень скоро напомнила о себе. Через своего мужа. В тот день мама вернулась с работы бледная как мел. Трясется, как в лихорадке.
– Там... В лифте... Нож у него...
Я ничего не понял. Но зазвонил телефон. Я взял трубку, и человек на том конце провода голосом Кеши мне все объяснил.
– Это всего лишь предупреждение. Не отдашь деньги, убьем мать... Потом отца...
– Мразь! – заорал я.
Трубка возмутилась короткими гудками.
Я все-таки смог добиться ответа от матери. Оказывается, вместе с ней в лифт вошел какой-то парень в черных очках. Она и понять ничего не успела, как он приставил нож к ее горлу. Тупой стороной лезвия приставил, потому что не осталось никаких следов. Но мог ведь и острием полоснуть по горлу... Это было предупреждение. Оказывается, Кеша не шутил, он в самом деле был намерен получить с меня деньги.
Пока я думал, как быть, мама позвонила в милицию. И когда появились оперативники, выложил им все как на духу – как Кеша требовал с меня деньги за то, что я встречался с его женой, как угрожал мне. Не знаю, что на меня нашло, но я рассказал все. Единственно, умолчал о том, что Вика проститутка, а он ее сутенер...
– Почему ты нам об этом сразу не сказал? – удивленно спросила мама.
– Думал, что это шутки...
– Ты говоришь, что этот Кеша угрожал тебе по телефону, так? – уточнил оперативник.
– Да, только что... Сказал, что убьет мать...
– Телефон у вас какой, обыкновенный? Или с записью?
