Владимир Колычев - Влюблен и очень опасен
– Здорово, Славик! – лебезящим голосом поприветствовал он своего дружка. – Помнишь, я тебя про телку спрашивал, ну, которую папик снял?.. Ну да... Тут один чувак спрашивает, говорит, что его невеста. Ага, невеста! Гы-гы!.. – глумливо гоготнул наркоман. – Тили-тили в тесто его невесту!.. Да нет, чувак серьезный. И ствол у него... Реальный ствол. А ты из-за этого папика телку потерял. Он тебя на бабки сделал... Ну да, чувак этот папика в расход... Так это уже не твои проблемы. Ты только адрес дай... Ну спасибо тебе, братан!
Разговор Нарик закончил с чувством гордости за свой ум. И плечи широко расправил, и ногу вперед выставил. И взгляд сияет, как будто ему на грудь орден повесили.
– Адрес записывать будешь или так запомнишь?
– Запомню...
Нарик назвал адрес, но Марк не спешил праздновать успех. Парень мог банально ему соврать. А может, он навел справки совсем о другой девушке.
– Что ты там про мою невесту говорил? – хищно и жестко прищурил он глаза.
– Ты что, шуток не понимаешь? – разволновался сутенер. – Должен же я был что-то Славику сказать!.. У тебя пушка, а у него зуб на папика. Ты папика пристрелишь, и они в расчете. Ну, он так думает. Поэтому и адрес дал...
– А если не тот адрес?
– Ну, я не знаю! – развел руками Нарик.
– Смотри, если свадьбы не будет, я приеду и твою шутилку отстрелю. А пока живи...
Только Марк выехал на шоссе, как на дорогу к полянке свернула милицейская машина. И не поймешь, то ли облава это, то ли «крыша». На всякий случай Марк прибавил ходу, чтобы уйти от возможной погони.
Но его никто не преследовал, и он преспокойно добрался до проспекта Вернадского, где надеялся найти Альбину.
Высотный дом находился в зеленой зоне, в глубине жилого квартала, в доброй сотне метров от шумной дороги. Хорошее место, но дом не элитный и, к счастью, никак не охранялся, если не считать полусонной консьержки в подъезде. Марк зашел в дом вслед за жильцом, и женщина даже не попыталась его остановить. Время уже позднее, желание работать на исходе, да и по телевизору показывают что-то интересное. И только Марку не сидится на месте.
Он поднялся на восьмой этаж, нашел тридцатую квартиру. Дверь бронированная, наверняка с хорошей звукоизоляцией, но Марк все-таки прислушался. Слухом он, может, и ничего не уловит, но есть еще интуиция охотника, и она подскажет ему, опасно жать на клавишу дверного звонка или не очень.
Тихо за дверью, спокойно – не бушуют в доме страсти. А нос уловил запах жареной курицы. Готовить могли в соседней квартире, но чутье подсказывало Марку, что это не так.
Похоже, бояться ему нечего. Если дверь откроет незнакомая ему девушка, он просто извинится и уйдет.
А если все-таки в доме скрывается опасность, у него в рукаве пистолет – и если вдруг что, сам по себе ляжет в ладонь.
Ждать ему долго не пришлось: дверь открылась, и он увидел Альбину. Все-таки не обманул Нарик.
– Ты? – Альбина смотрела на него удивленно и с надеждой.
Уж не думает ли она, что он пришел к ней просить руки и сердца?..
На ней не было парика, волосы натуральные, но еще мокрые. Она совсем недавно приняла душ, но уже успела нанести макияж – мягкий, домашний, без малейшего намека на вульгарность. Она была в халате и выглядела мило и уютно. Рукава закатаны, пальцы в муке, передник, полотенце с цветочками через плечо, тапочки-собачки... Марк помнил, как она жарила яичницу в переднике на голое тело. Тогда ее принадлежность к древнейшей профессии не вызывала ни малейших сомнений. Сейчас она меньше всего была похожа на проститутку. Красивая ухоженная домохозяйка в заботах о своем спутнике жизни. Только где сейчас этот спутник?
– Ты одна? – спросил Марк, глянув через ее плечо.
В прихожей никого, на кухню дверь стеклянная, она открыта, но в ее отражении не видно людей. В комнату вел арочный проход, но там гарнитурная стенка и выключенный телевизор, на экране которого в ярком свете хорошо виден пустующий диван.
– Может, поздороваешься? – с упреком спросила она.
– Да ты и так здравствуешь. Цветешь и пахнешь... Одна, спрашиваю?
Марк мягко взял ее за плечо левой рукой, отодвинул в сторонку, перешагнул порог. Правая рука в боевой готовности, но, похоже, зря.
– Ну, одна, одна... Зачем пришел?
– Соскучился.
Марк закрыл за собой входную дверь, заглянул в комнату, на кухню, не постеснялся осмотреть и санузел. И балкон он проверит, но не сейчас, чуть позже.
– И ты, я смотрю, скучаешь. Или кого-то ждешь?
На сковородке жарились обвалянные в муке куриные крылышки.
– Я всегда кого-то жду.
– И кто должен прийти?
– Никто не должен. Но пришел ты... Ужинать будешь?
– А не поздно? Время – половина одиннадцатого.
– Ну, ты же поздно пришел.
– А он рано ушел, да?
– Ну да... Семья у него, жена больная...
– Дети, – подсказал он.
– Дети уже взрослые. Младшая дочь старше, чем я...
– Сколько ему?
– Шестьдесят скоро будет.
Была у Марка мысль, что это Жук взял Альбину на содержание. Но ему еще и сорока нет. К тому же не так уж много у него денег, чтобы содержать женщину. Хотя кто его знает...
– Скоро – это когда? Лет через десять или двадцать?
– Нет, через год.
– Ну и как там его пружина? Еще не заржавела?
– А ты хочешь с ним попробовать?
Марк молча проглотил колючку, зашел в комнату, открыл дверь на балкон. Никого.
– Что ты там все ищешь? – спросила она.
– Вчерашний день.
– Я – твой вчерашний день.
– Поэтому я здесь.
– Я так поняла, ты знаешь про Петра Николаевича...
– Хочешь сказать, что тебе повезло? Квартирка зачетная, тепло здесь, хорошо, не то что на трассе...
– Ты мне завидуешь? – язвительно спросила Альбина, увлекая его за собой на кухню.
Похоже, пришла пора снимать крылышки со сковороды.
– Вряд ли. Скорее радуюсь... Как-то у тебя все быстро сложилось. Сначала в Интернете выставилась... Сколько там, восемь тысяч за час?
– За два. Тебя это тоже касается. Если захочешь остаться...
– А как же Петр Николаевич? Он – твой папик, ты – его дочурка. Или третий не лишний?
– Смотря какой третий. Ты мне нравишься. Ты можешь остаться. Если денег хватит... Сам знаешь, зачем любовь придумали. Чтобы не платить.
– Все продается, все покупается?
– Да. Но ужин бесплатный. И выпивка тоже.
Альбина достала из холодильника початую бутылку виски со стеклянной пробкой, поставила на стол.
– Надеюсь, это не благотворительность? – насмешливо спросил он.
– Как ты меня нашел? – пристально посмотрела на него Альбина.
– А мужчину помнишь, который ко мне приходил? Ты ушла, а он пришел. В плаще такой, в шляпе, шрам под ухом...
– Почему я должна его помнить? – с фальшивым удивлением спросила она.
– Потому что ты к нему в машину села.
– К нему? В машину?
– Да. Ты его возле цветочного киоска ждала.
– Почему ждала? Просто стояла.
– Все у тебя просто.
– Да, такая вот я «простая тутка». Сегодня тут, завтра там... И плевать мне, что ты думаешь. Да, я не просто у киоска стояла. Я его ждала. Мы с ним в подъезде встретились, он все понял, сказал, что хотел бы со мной. А с чего я должна была отказываться?
– Куда вы с ним поехали?
– К нему домой.
– Куда?
Это был ключевой вопрос. Именно для того Марк и нуждался в Альбине, чтобы найти на него ответ. Для того он здесь.
– Слушай, а чего ты мужиками интересуешься? То спрашиваешь, какая пружина у моего Петра, то Миша тебе нужен... Хочешь знать, какая у Миши пружина? Неплохая такая...
– Все сказала?
– Да пошел ты...
Альбина разлила виски по бокалам и выпила, не дожидаясь Марка.
– Явился – не запылился, – небрежно махнув на него рукой, с опущенной головой сказала она. – Я думала, он меня искал. А ему Мишу подавай. А я, может, хочу, чтобы ты меня нашел. Ты здесь, а как будто где-то далеко. И без меня. А я рядом. Ты только руку протяни.
Альбина сама взяла его за руку, внутренней стороной ладони положила ее себе на коленку. Она сидела рядом, забросив ногу за ногу, и халат едва прикрывал ее бедра.
– И сколько это стоит? – усмехнулся он.
– Бесплатно... Может, я любовь себе придумала. И ты можешь не платить... Оставайся. Поверь, утром я тебя не выгоню.
– Не выгонишь. Потому что я сам уйду.
– Уходи. Но завтра. А сегодня ты мой... И я по тебе очень-очень соскучилась...
Марк снисходительно усмехнулся. Альбина сама шла к нему в руки, и отказаться от нее – все равно что плюнуть в лицо Удаче. А ему сейчас так нужна эта госпожа, и нельзя, чтобы она отвернулась от него. О том, что ему придется изменить Насте, не хотелось и думать. Слишком серьезная между ними пропасть, чтобы всерьез рассчитывать на счастье с ней. К тому же он привык жить сегодняшним днем. Может, он доживает свой последний час; если так, то почему бы не станцевать перед смертью?..
Куриные крылышки слетели со стола вместе с блюдом, за ними последовала и бутылка с виски. А бокалы остались. Они стояли, соприкасаясь тонкими стенками, и поэтому возбужденно звякнули, когда Марк усадил Альбину на стол. Халат он с нее снял, но передник оставил. Пусть все будет так, как должно было быть в то утро, когда он ее прогнал...
