Александр Андрюхин - Искушение Кассандры
Аякс расхохотался и бросил меч на пол. Он медленно подошел к Кассандре, взял ее за руку и посмотрел в глаза. Взгляд его был холодным и мутным.
— Не смей в святилище! — прошептала она, вжимаясь в статую Афины.
Аякс с такой силой рванул ее руку, что статуя Афины качнулась и полетела вслед за ней. Богиня тяжело упала на пол, не задев Кассандры, и разбилась на мелкие куски. В ту же секунду вещая дева почувствовала, что выпустила из рук осколок горного хрусталя.
Аякс сильно прижал ее к себя, затем, оттолкнув, ладонью пригнул голову и задрал тунику. Последнее, что она увидела, его измочаленные сандалии и каменный пол с разбитыми кусками Афины Паллады…
Катя очнулась от того, что почувствовала, как Мемнонов опять гладит ее ногу. Его рука уже касалась трусиков, а глаза уже ничего не видели.
— Да, отстань ты, я сказала! — воскликнула Катя, вскакивая с кресла. Совсем окосел, что ли?
Но Мемнонов не отстал. Он прижал ее к стенке и, как пьяный, навалился всей своей плотью.
— Катька, — прошептал он. — Ты мне всю душу вымотала.
Агафон расстегнул ей халат. И вцепился в трусики.
— Черт с тобой, — прохрипела она сквозь зубы. — Раздевайся и ложись в постель.
— Правда? — дурашливо воскликнул он. — Ты не шутишь, Катька?
Девушка оттолкнула его и молча сбросила с плеч уже расстегнутый до последней пуговицы халат. Она осталась только в лифчике и тоненьких трусиках.
Он восхищенно уставился на нее.
— Ну у тебя и фигура. Как у богини!
Мемнонов скинул с себя рубашку и опять с разомлевшим видом полез к Кате, но она цыкнула:
— Тише! По-моему, дверь отпирают.
Мемнонов замер.
— Точно отпирают, — тяжело дыша, прохрипел он. — Не вздумай одеться! Я сейчас разберусь.
Он направился в прихожую, а она взяла с кресла икону с лицом Астерина и прижала к груди.
32
В кафе Карасев встретил Берестова с Галкой и очень им обрадовался. Галка пила шампанское, а Берестов по обыкновению ей что-то заливал. Их веселый и беспечный вид несколько поднял настроение следователя.
— Ведем праздную жизнь в рабочее время! — сказал Карасев, подойдя к их столику.
— Тарас, привет! — засмеялся Берестов. — Давай, садись! Сегодня пьем и веселимся!
Он тут же слетал еще за одним бокалом и с краями налил шампанского. Затем подмигнул Карасеву:
— Берию уже арестовали?
Галка покатилась со смеху, а Карасев нахмурился.
— Тут дела почище…
Берестов сразу сделался серьезным. Он придвинул Карасеву стул и спросил полушепотом:
— Взял след убийцы? Мне сказать можешь. Я — могила.
— Я тоже одной ногой в могиле, — выкатила глаза Галка.
Карасев не спеша выпил шампанское, отломил дольку шоколадки и только после этого удостоил друзей великодушным взглядом. Их глаза готовы были лопнуть от любопытства.
— Знаете, кто был этот сторож, которого прибили? «Маньяк-антихрист!»
Галка ахнула и закрыла ладонью рот. Берестов недоуменно поднял брови.
— Потом я тебе расскажу, — цыкнула она на Леню. — Дальше, дальше, Тарас! Кто грохнул сторожа?
— Подозреваю, что его первая жертва — Катя Александрова…
И Тарас, взяв с них клятву молчания, рассказал все, начиная с того, как этот маньяк надругался над приехавшей из Твери семнадцатилетней студенткой прямо на крыльце церкви, в которой она искала спасения, и как потом насильника не могли поймать, потому что он был хитер, осторожен и бегал, как собака; Тарас не утаил, что десять лет спустя Катя Александрова снова появилась в этом городе, поступила в университет, в котором ей не довелось учиться из-за насильника, и устроилась на работу в тот самый музей, где работал сторожем «Маньяк-антихрист». Одновременно в музее проходила выставка восковых фигур, и на пальцах Берии оказалась кровь убитого сторожа…
— Какой ужас! — затряслась Галка. — Просто мистика какая-то…
Берестов был задумчив и молчалив. Он смотрел в пространство и что-то вспоминал.
— Восковые фигуры здесь вообще ни при чем, — пробормотал он еле слышно. — Это случайность.
Неожиданно глаза его вспыхнули. Он ошеломленно уставился на Тараса и поднял палец кверху.
— Помнишь, я тебе говорил, что, когда я отрубился в музее, Берия мне не снился. Мне снилось что-то античное. Море, закат. На фоне заката вытащенные на берег корабли и около них ахейцы в шлемах и красных плащах.
— Боже мой! — перекрестилась Галка и судорожно отпила из своего бокала.
— Дальше-то что? — усмехнулся Тарас.
— А дальше… — Взгляд Берестова снова погрузился в пространство. Дальше? Хм… Мне кажется, нечто такое уже происходило в истории. Кто-то уже искал защиту от насильника в храме… Но это не помогло… — И вдруг глаза Берестова просветлели. — Вспомнил! Это вещая Кассандра искала спасения в святилище богини Афины, когда греки ворвались в Трою. А над ней надругался Аякс прямо перед алтарем. Греки были в ужасе. Боги тоже были в ужасе. Греки хотели за это Аякса казнить, но по какой-то причине не казнили. А боги наказали. Когда греки возвращались на родину, боги послали им бурю. Корабль Аякса разбило о скалы, все погибли, а он уцепился за скалу. Он было обрадовался, что обвел вокруг пальца и смертных, и бессмертных, но Зевс метнул в скалу молнию, она оторвалась и погребла Аякса в море.
Карасев побледнел.
— Что с тобой? — удивился Берестов.
— Да… ведь его жена рассказывала, что ему накануне приснился точно такой же сон, который ты сейчас рассказал, — пробормотал растерянно Тарас.
— Кому? — удивился Берестов.
— Локридскому…
Пришла очередь бледнеть Берестову.
— Локридскому? — повторил он. — Фамилия сторожа Локридский? Вот это ничего себе! Ты знаешь, кто был Аякс? — блеснул глазами Берестов. Предводитель ополчения локридов!
Оба онемели и с открытыми ртами уставились друг на друга. Не онемела только Галка. Она их обоих взяла за грудки и стала трясти.
— Дальше, мужики! Дальше!
— Дальше? — очнулся Берестов и перевел взор на Галку. — В истории все повторяется.
— Это я уже слышала! — нетерпеливо перебила Галка. — Так это Катя Александрова замочила Локридского?
— Катя Александрова, — пробормотал задумчиво Берестов и вытаращил глаза. — А знаете ли вы, господа, что время у имен съедает окончание, а у фамилий начало. Произнесите «Катя Александрова» одним словом.
— Ка…сандра… — пробормотала Галка и вдруг хлопнула себя по губам. — Мистика какая-то… Так, значит, она отомстила?
— Да не отомстила она! — стукнул по столу Тарас. — Дело в том, что она сама не знала, что Локридский и есть тот самый насильник.
— Тогда за что она его убила? — выкатила глазища Галка.
— Убила не она, — поморщился Тарас. — А, скорее всего, ее сообщник. А вот за что — ума не приложу!
Все трое замолчали и угрюмо уставились в стол. После трехминутной тишины Берестов нарушил молчание.
— Галка, у тебя Гомер есть? Умри, не помню, что было дальше, после разгрома Трои.
— Нет у меня Гомера.
— А Вергилий есть?
— И Вергилия нет.
— Как ты живешь, Галка, без Вергилия в этой дыре?
Берестов лихо выпил бокал шампанского и уткнулся лбом в ладони.
— Действительно, если никто не знал, что Локридский маньяк, за что его убили?
Компания в раздумье провела еще с полчаса, при этом была выпита еще одна бутылка шампанского, затем бутылка хереса, и Берестов уже собрался было добавить ко всему этому бутылку коньяку, но у Карасева неожиданно зазвонил мобильный. Звонили из литературного архива.
— Вы Тарас Карасев? Мы выяснили, кто такая Екатерина Лыжина. Это дочь почетного гражданина Санкт-Петербурга Петра Александровича Лыжина. Ее полное имя Екатерина Петровна Лыжина. В 1852 году в двадцатишестилетнем возрасте она вышла замуж за купца из Амстердама, имевшего российское гражданство, Генриха Шлимана, о чем свидетельствует запись Исаакиевского собора. В 1855 году у них родился сын Сергей, в 1859 году — дочь Наталья. В 1868 году Екатерина Петровна разводится со своим мужем и замуж больше не выходит. Вот, собственно, и все, что мы нашли по Екатерине Лыжиной. Всего доброго.
Карасев сунул телефон в карман и улыбнулся Берестову и Галке, они не сводили с него хоть уже и несколько помутневших, но все еще любопытных взоров.
И вдруг на Карасева снизошло прозрение.
— Господа, — произнес он полушепотом. — Теперь я, кажется, понял, за что грохнули Локридского.
— За что? — воскликнула окосевшая парочка.
— Потом!
Карасев вскочил и поспешил на выход.
— Ты куда? — крикнул вслед Берестов.
— Объявлять всероссийский розыск…
Карасев летел по улицам, и все фрагменты этой путаной истории выстраивались в одну логическую линию. Эрмитаж. Екатерина. Гончаров. Появление Кати. Исчезновение связки ключей. Убийство Локридского. Наконец, исчезновение подарка Екатерины — этого желтого невзрачного осколка.
