Владимир Колычев - Центровая
– Да, но чем надежней охрана, тем больше шансов уцелеть.
– Я не поняла. Ты лечить меня пришел? – спросила я и скривилась.
У меня собаки и пистолет. Стрелять я умею, от мелких неприятностей отобьюсь, а от больших и охрана не убережет. У Самоеда она была, и где Леша сейчас?
Солидная охрана могла уберечь меня от наезда, но я не хотела окружать себя вооруженными бойцами. Они ведь и двор сторожить будут, и по дому ходить, а я за день так от них устаю! К тому же нельзя, чтобы у меня в доме кто-то из пацанов ночевал. Мало ли какие слухи пойти могут.
Но, скорее всего, Медяк прав. Мне надо всерьез озаботиться своей охраной. В конце концов, у нас большие проблемы с мещерскими.
– Лечить? Да, легкая профилактика никому не помещает. – Медяк усмехнулся. – А за меня не кипятись, я не пристану. Да и мещерские тебя не тронут. А Фунт может наехать из-за Колоды.
– Не наедет.
Фунт меня ни в чем не обвинял. Да и как он мог точить зуб на свою благодетельницу, которая поставила его на место Колоды? Он сейчас большой человек в нашей системе. Хотя в чем-то Медяк прав. Измена может мне дорого стоить.
– Тогда все пучком. – Витя подмигнул мне. – С мещерскими разобрались, так что без проблем.
– Ты сделал?
– Странно, что ты спрашиваешь. Сама заказала Мещеру!
– Ты его грохнул?
– Поверь, это было не трудно. – Медяк снисходительно усмехнулся. – Спокойно подошли, сработали, сели и уехали. Никто нам не мешал. Мы же профи.
– Точно без проблем?
– Иначе мы к тебе не приехали бы. А тебя проблемы пугают?
– А кто Мещеру заказал?
– Это ты лихо закрутила. – Медяк покровительственно хмыкнул. – Я видел, пацаны в шоке. Но так потому ты и первая, что такая крутая. Или не первая?
– Первая, – ничуть в том не сомневаясь, спокойно сказала я.
– Вот и хорошо. Только не бережешься ты. Одна, без охраны, так нельзя. Думаю взять над тобой шефство.
– Ты бы сперва душ принял. Чего это от тебя так воняет? – Я скривилась.
– Может, и приму, если белье дашь. Говорят, Слава у тебя здесь жил. Правда?
– Не твое дело! – Я нахохлилась.
– Может, у него белье здесь осталось.
– Грязное?
– А он с тобой жил?
– Тебе нравится, когда тебя посылают?
– Если в душ, то можно.
– Ага, в душ, как раз на три буквы.
Мужского белья у меня не было, но полотенце я принесла, отправила Медяка в ванную, зашла на кухню, где хозяйничали Гошак и Неман.
Я знала этих парней, которые когда-то учились в одной со мной школе. С нашей компанией они никогда не водились. Медяк сам их нашел, пристроил пастухами к своим проституткам, а сейчас они помогали ему убивать.
Я училась в седьмом классе, когда Гошак и Неман заканчивали десятый. Они были для меня старшеклассниками, поэтому я их и помнила. А так парни ничем не выделялись – тихие, спокойные, но, наверное, нисколько не дураки. Не всякому же дано учиться в десятом классе. Все пацаны, с которыми я тогда тусовалась, дальше восьмого не продвинулись.
Сейчас они тихие, беспонтовые, но и на забитых лохов не похожи. Спокойные, угрюмые, самоуверенные. Один чистил картошку, другой нарезал колбасу. Никто не разрешал им лезть в холодильник и шарить по моим закромам, поэтому их должно было смутить мое появление на кухне. Но им до фонаря, как будто так и надо.
– Я вам не помешала? – спросила я.
Но Гошак не уловил моего сарказма и мотнул головой, дескать, нормально все. А картошку он чистил быстро, сосредоточенно. К мусорному ведру от ножа лентой тянулась тонкая кожура.
Если Гошак так же сноровисто помогал Медяку мочить Мещеру, то переживать нечего.
– Когда Мещеру завалили? – спросила я.
Неман усмехнулся, засветив золотой зуб, которым, как я поняла, он очень гордился, и кивком головы показал на Гошака. Дескать, сам говорить ничего не хочу, но если кто-то сделает это за меня, то возражать не буду.
– Чего киваешь? Язык откусил?
– Завалили, – сдался Неман, голос которого прозвучал глухо, утробно.
Среднего роста, худощавый, но так ему в его работе и не нужно быть амбалом. Он не запугивать людей должен, а убивать.
– Когда, я спрашиваю.
Неман глянул на Гошака и снова переключился на картофелину.
– Сегодня, – ответил тот.
– Когда сегодня? Сейчас половина пятого утра.
– В районе одиннадцати, – сдирая с луковицы кожуру, сказал Гошак.
Он тоже усредненной комплекции, но если Неман симпатичный на внешность, то этот страшненький – выпирающий лоб, нос чуть ли не на половину лица. Хотя и уродом не назовешь, во всяком случае бабы от таких не особо шарахаются.
– Значит, вчера?
– Значит, вчера, – подтвердил парень.
– И как вы его сделали?
– Сделали.
– Как?
– А Медяк не говорил?
– Я вопрос тебе задала, ты и отвечай!
Гошак виновато вздохнул и поджал губы. Дескать, я признаю в тебе центровую, но без Медяка ничего не скажу. Я наехала на Немана, но и тот ответил мне тем же.
Их игра в молчанку раздражала меня, но не бесила. Пацаны понимали, насколько серьезным и опасным делом занимаются, поэтому и не хотели открываться передо мной. Вне всякого сомнения, Медяк запретил им трепаться. Даже передо мной. В сущности, он делал все правильно, но все-таки мне было немного не по себе. Медяк не совсем свой, а эти двое и вовсе чужеродные тела в моем доме.
Еще меня смущало то обстоятельство, что Медяк со своей командой собирался обосноваться у меня, а его бойцы уже освоились на кухне. Но настоящий шквал возмущения поднялся в моей душе, когда Медяк вышел из ванной. Голый торс, полотенце вокруг бедер. В таком виде он совершенно меня не устраивал, но ему хоть бы хны.
И это было еще не все.
– Я шмотки в ванной сложил. Завтра на свалку их отвезешь, там выбросишь. Новую одежду привезешь – и мне, и пацанам. Упакуешь, тебе же не трудно, да? – спросил он, глядя на меня бесстыжими глазами.
– Ты меня ни с кем не попутал? – с шальными от возмущения глазами спросила я.
– Ты же Мещеру заказала и не хочешь, чтобы мы спалились. На одежде пороховые газы. Ты же не думаешь, что мы Мещеру из рогаток завалили. Стволы мы уже скинули, тачку сожгли, осталось одежду выбросить.
Я кивнула. Меры предосторожности – большое дело, ради которого можно было прикрутить свой гонор.
– А что за машина на улице стоит? – спросила я.
– Моя машина. Ты же не думаешь, что я к Мещере на своей тачке подъезжал? – Медяк как-то презрительно усмехнулся.
Он держался передо мной как суперпрофессионал перед тупоголовым дилетантом – важный, спесивый, но не злой. А зачем ему злиться на какую-то лохушку?
– Я думаю, на какой машине ты с меня съезжать будешь, – съязвила я.
– Так я и не наезжал. Мы же одна команда. Нам сейчас вместе держаться надо. Вдруг мещерские наедут, а тебе и прикрыться нечем.
– И без тебя люди найдутся.
– А опыт у них есть? Вон Грыжа по мещерским стрелял. В кого он попал? Ни в кого!
Я поняла, о чем шла речь. Мещерские убили Колоду, а Грыжа стал отстреливаться.
– Откуда ты знаешь, что не попал? – Я удивленно повела бровью. – Мещерские в машине были. Может, Грыжа кого-то замочил?
– Может, – цокнув языком, сказал Медяк. – Но все равно это не то. А мы с Гошаком и Неманом реальная сила. Если что не так, любого завалим.
– Завалите, – согласилась я. – Если команда будет. Завтра получите шмотки, деньги. Вам снимут дом, будете там жить и ждать команды.
– Зачем дом? У нас есть где жить. С деньгами без проблем и дело есть. Все у нас имеется. Так что не надо ничего.
– Значит, просто съедешь.
– А не боишься? – Медяк с хищной иронией сощурился.
– Чего мне бояться?
– Вдруг я от рук отобьюсь? У меня же не только Гошак и Неман, еще люди есть. В Москве своя база. Бойцы, стволы, люди – это же сила, да? Мы на тебя наедем, Панфиловск под себя отобьем! Тебе это нужно? – спросил он, гипнотически глядя на меня.
– Это угроза? – разволновалась я.
Сначала Медяк просто вывозил своих проституток в Москву, потом он стал снимать им там квартиры. В столице у него девочки, клиентская база. А сутенеры у Медяка непростые. Я помнила, с каким спокойствием Гошак и Неман выносили труп Колоды, как будто это был не человек, а соломенное пугало. Вчера вечером они убили Мещеру, а до этого – Грина. Круто развернулся Медяк, ничего не скажешь. Неизвестно, смогу ли я справиться с ним, если он вдруг и вправду отобьется от рук. Ему ведь не надо будет наезжать на меня, достаточно просто убить. А Медяк сможет.
– Это не угроза, даже не предупреждение. Просто я должен быть с тобой, хочу, чтобы ты меня удерживала при себе.
– Я не хочу.
– А ты постарайся. Поверь, пока я с тобой, тебе бояться нечего.
– Так я ничего и не боюсь.
– За это я тебя уважаю и люблю. – Медяк вдруг обнял меня за талию, грудью прижавшись к моему плечу.
– Пошел ты в задницу со своей любовью! – крикнула я, отталкивая его от себя.
Но мне самой показалось, что это был вопль отчаяния. Я снова чувствовала себя такой же беспомощной перед ним, как в тот день, когда он избил Самоеда и привез меня к себе домой. Медяк тогда предлагал мне жить вместе с ним, и меня шатнуло в его сторону.
