Джозеф Гарбер - Бег по вертикали
«Не надо было вытряхивать у нее все наличные, приятель».
Пробормотав нечто невнятное, Дейв усилием воли заставил себя отвлечься от мучительной боли между ног и сосредоточился на том, чтобы сказать что-то связное.
— Марджи, извини, что я забрал твои деньги. Я думал, так оно будет выглядеть более правдоподобно, и…
— Деньги?! — завопила она. — Деньги?! Ах ты, козел, да я о них и думать забыла с тобой и этими твоими дружками-извращенцами, да я тебе яйца поотрываю, ты, ты…
Дейву потребовалось десять минут, чтобы успокоить ее. На их исходе Марджи плакала и дрожала, словно перепуганная птичка.
У дверей дома ее ждали четверо мужчин, рослых мужчин. Один из них показал ей жетон и тут же спрятал. Пятнадцатью минутами раньше Марджи выбросила рацию, которую ей дал Дейв, — оставила в мусорном баке у ближайшего «Д'Агостино». Она думала, что беспокоиться ей не о чем.
— Мисс Коэн, вы не против, если мы войдем и поговорим? Мы хотели бы разобраться с сегодняшним непонятным инцидентом у вас на службе.
— Да, конечно. Это надолго?
— Нет, ненадолго. Давайте мы поднесем вам сумку.
Когда Марджи открыла дверь в квартиру, туда вошли только трое. Четвертый остался стоять в коридоре, снаружи. Один из троих повернулся, запер дверь на все замки и привалился спиной к двери.
Единственный путь наружу вел через дверь. Марджи попятилась, встав так, чтобы между ее хрупким телом и оставшимися двумя мужчинами оказался диван. У одного из мужчин была при себе черная кожаная сумка. Он поставил ее на кофейный столик.
Второй мужчина — тот, который показывал жетон, — произнес:
— Я — полицейский Кеннеди. Это — доктор Пирс.
— Доктор?
— Гинеколог.
Марджи недоуменно уставилась на них.
— У нас есть основания полагать, что человек, напавший на вас сегодня, изнасиловал вас, пока вы были без сознания.
— Да нет. Что за глупость! Я знаю…
— Мы пришли, чтобы проверить это. Доктор вас осмотрит.
Доктор достал резиновые перчатки.
Лицо Марджи было чистым — она смыла косметику раньше. Слезы лились ручьем, прозрачные и ясные.
— Мазки, — выдохнула она. — Флаконы для образцов. Иголка. Остальные стояли и смотрели. Морды каменные. Тот, здоровенный…
Она содрогнулась и заплакала в объятиях Дейва.
— Успокойся, Марджи. — Дейв просто не мог сообразить, что тут еще можно сказать. — Все позади. Дыши глубже, и…
— Он меня держал. И зажимал мне рот. Он раздвинул мне ноги. Другой, которого назвали врачом, — о господи, как же это было ужасно, хуже, чем…
Ее трясло от рыданий и унижения.
Дейв обнял ее, прижав голову женщины к своей груди. Кажется, это подействовало на нее успокаивающе. Кроме того, ей лучше сейчас не видеть его лицо — лицо мужчины, который вне себя от гнева и замышляет месть.
21.23
Дейв пробыл у Марджи больше часа. Он отыскал бутылку бренди — дешевая фигня, «Кристиан Бразерс». Спиртное помогло Марджи успокоиться. Не считая синяков под ее зелеными, изумрудно-зелеными глазами, Марджи снова сделалась той цветущей привлекательной женщиной, с которой он встретился сегодня днем.
Они больше не говорили о людях, которые так оскорбили ее. Марджи не могла об этом говорить. И наверное, еще не скоро сможет. Теперь они говорили о Дейве, пытаясь найти какой-то смысл в том, что происходит с ним.
— Я не знаю, — признался Дейв. — Я могу строить предположения, но это всего лишь предположения.
На Марджи было надето что-то бледно-голубое. Дейв не мог определить, то ли это ночная рубашка, то ли туника, которую носят навыпуск с широкими брюками. Но брюк на Марджи не было. И у нее были красивые ноги.
Дейв заставил себя смотреть ей в лицо.
— Какие, например?
Она держала в руке сигарету «Салем ультра лайт». Сизый дым медленно поднимался к потолку. Дейв чуть не попросил у нее сигарету. Ему очень хотелось курить.
— Ладно, пункт первый. Это правительство или кто-то действующий в интересах правительства.
— Никогда не слышала большего бреда. С месяц назад я смотрела фильм по кабельному телевидению. Тайные залы под Пентагоном, люди-тени в непонятной форме, страшная безымянная организация со связями в Одессе… Дурацкий фильм. Я отключилась от кабельного телевидения.
— Но если…
— Не мели чепухи. Такого не бывает: тайные заговоры, ужасные козни…
— Заговоры случаются. Не веришь мне — спроси у Юлия Цезаря.
— Ой, брось! Это было две тысячи лет назад!
— А как насчет «Иран-контрас», Уайтуотер[10] или Уотергейта? Да, Уотергейт. Помнишь Гордона Лидди?
Марджи внимательно посмотрела на него. Глаза у нее были большие и ясные. Она поджала губы. Дейву нравились ее губы. Он подумал… Дейв покачал головой. Он решил, что не знает, о чем подумал.
«Еще как знаешь!»
— Что? Уотергейт? Как по-твоему, сколько мне лет? Это же случилось еще до того, как я перешла в старшие классы.
Марджи махнула рукой. Струйка дыма повисла в воздухе.
— Лидди был одним из участников Уотергейта. Он написал об этом книгу, когда вышел из тюрьмы. И написал в ней, что совершенно уверен: его заставят замолчать. Он сказал, что готов к этому. А Лидди был федералом Он знал эту кухню изнутри. Знал, как это все работает.
— По-моему, все это бред.
Дейв вздохнул. Он ощутил запах дыма ее сигареты.
— Люди оказывались втянутыми и в другие тайные операции. Черт возьми, даже в судах Уотергейт называли заговором. Заговоры существуют.
Марджи покачала головой.
— Во-вторых… — Дейв сглотнул. — Черт побери, люди, которые все это делали, те же Гордон Лидди, Оливер Порт и остальные, — они верили, искренне и глубоко верили, что находятся на стороне ангелов. Точно так же, как верили, что парни, которые против них, — враги истины, справедливости и американского образа жизни. Спорю на что угодно: если спросить у Рэнсома, он скажет, что он — хороший парень, а я — негодяй. И будет говорить искренне. Черт, я знаю, что говорю, я сам…
Дейв умолк, не договорив.
Марджи склонила голову набок. Глаза ее слегка расширились. Но она была слишком умна, чтобы задавать вопросы.
— Знаешь, Марджи, давным-давно, еще до твоего рождения, я был одним из них. Они забрали меня в армию… Нет, неправда. Никто меня не забирал. По правде говоря, я пошел добровольцем. Я считал это правильным. Тогда я многое считал правильным.
Дейв закрыл глаза. Воспоминания не были приятными, и вспоминать об этом было больно.
— В общем, меня отправили в одно место в Виргинии. Я пробыл там несколько месяцев. Особая подготовка. Особое оружие. Особая информация. Особые способы ведения войны. Некоторое время мы думали, что нас готовят, чтобы работать вместе с армией Южного Вьетнама.
— Вьетнам?
Выражение лица Марджи изменилось. Дейв не смог понять, что оно означает.
— Моя война, Марджи. Я был на ней.
— Там вправду было настолько плохо…
— Да. На самом деле — хуже.
Дейв решил, что она смотрит на него с искренним участием. И был благодарен за это. Марджи была слишком молода, чтобы помнить эту войну, и слишком молода, чтобы быть одной из тех, кто ненавидел всех и вся, связанных с нею.
«И похоже, слишком молода для тебя».
Дейв допил бренди и налил себе еще, на два пальца. В те дни ненавистников было много. Идти на войну было плохо. Возвращаться — в каком-то смысле даже хуже.
— Дейв!
Марджи подалась вперед. Дейв видел движение ее груди под блузой. На ней не было бюстгальтера, и…
«Сейчас же выброси это из головы, приятель».
— Извини. Старые воспоминания. — Дейв слабо улыбнулся. — Как бы то ни было, я рассказывал, что они обучали нас для всякой грязной работы — сотни парней. К тому времени, как туда попал я, лагерь «П» действовал уже не то десять, не то двадцать лет. Возможно, действует и до сих пор. Через него прошли тысячи людей — целая армия солдат тайной войны. И теперь они где-то здесь. Возможно, они не работают на правительство. Возможно, они даже не работают на конторы, которые работают на конторы, которые работают на правительство. Но если ты знаешь нужных людей, ты можешь выйти на них, и они выполнят любую работу, за которую им заплатят.
Марджи нахмурилась.
— Быть не может. Правительство не убивает налогоплательщиков. Дефицит бюджета слишком большой. Кроме того, мне не верится, чтобы кто-нибудь отдал прямой приказ…
— Они не отдают приказов! — выпалил Дейв. — Они роняют намеки. Помнишь у Беккета? Король говорит: «Кто избавит меня от этого беспокойного священника?», и следующее, что мы имеем, — мертвый епископ на полу.
Марджи кивнула, но она ему не верила.
— Ладно. Предположим, такое возможно. Какие у тебя доказательства?
