Дональд Уэстлейк - Детектив США. Книга 3
Сложив бумаги обратно в бумажник, Вирлок поудобнее уселся на стуле и постарался принять непринужденную, спокойную позу. Он по опыту знал, что лишь немногие из тех, кого подозревают в серьезном преступлении, способны хорошо владеть собой, особенно на первом допросе, в большинстве же случаев они пугаются и начинают вести себя вызывающе.
Вирлок перевел взгляд на Биля Уэстина и улыбнулся. В одном из отделений бумажника он обнаружил аккуратно сложенную вырезку из газеты города Чарлстон в штате Южная Каролина. Это было объявление какой-то гостиницы в Миртл-бич о вакантном месте дежурного администратора.
— Откуда она у вас? — спросил Вирлок.
— Из газеты, которую я купил…
— Зачем?
— Ищу работу и поэтому стараюсь заранее купить газету того города, куда собираюсь отправиться. Если попадется что-нибудь интересное, захожу по указанному адресу и навожу справки.
— Ну, а по поводу этого места вы были в Миртл-бич?
— Был, но в гостинице решили, что я слишком молод.
— И вы отправились в наш город?
— Да.
— Почему вы уехали из Кливленда?
— А что мне там делать? Родителей у меня нет. До четырнадцати лет я воспитывался в приюте, а потом сбежал и с тех пор сам зарабатываю себе на хлеб.
— Но все же ваш родной город — Кливленд? Во всяком случае, именно там вы начинали свою жизнь, так?
— Так.
— Когда последний раз вы были в Кливленде?
— Немногим больше года назад. Я работал на заводе резиновых изделий около Акрона, да слишком уж нога донимала в холодную погоду.
— А что с ней?
— Прыгал на ходу в товарный поезд и сломал. Срослась, но неправильно. Поэтому-то меня и признали негодным к военной службе. Прошлой зимой нога особенно донимала: мне ведь все время приходилось стоять на холодном цементном полу. Доктор порекомендовал более теплый климат. Вот я и решил отправиться во Флориду пораньше, до осени, пока туда не нахлынули безработные.
— В каком же именно месте во Флориде вы собирались остановиться?
— Пожалуй, в Майами, хотя заранее не решал, — я же никогда не бывал во Флориде и совершенно не знаю тамошних мест.
— Но, если вы ехали во Флориду, почему же вы пытались поступить на работу в Миртл-бич?
— Хотел сначала поработать дежурным администратором гостиницы, поднатореть хоть немного.
— Допустим. Итак, из Миртл-бич вы направились на юг. Где вы останавливались в пути?
— Нигде. Меня согласился подвезти в своей машине владелец табачный фермы, он ехал отдыхать сюда, в Гэйтвей. По дороге мы нигде не останавливались.
— Вот и получается, что вы заблудились: дорога на юг проходит через противоположный конец города.
— Нет, я не заблудился, — быстро ответил Уэстин. — Я слышал, что тут, поблизости от города, есть пляжи с хорошими гостиницами, и решил, если повезет, устроиться дежурным администратором. Шоссе Девяносто девять как раз и ведет к пляжам.
— Хорошо, но это шоссе находится в трех кварталах отсюда. Как же вы оказались в этой части Бэккер-авеню?
— Хотел посмотреть на особняки, — помрачнев, ответил Уэстин.
— То есть?
— Очень просто. Шел по дороге, собирался попросить кого-нибудь подвезти меня на пляж и увидел вот эту улицу. Она показалась мне такой красивой… — Уэстин помолчал. — Да, такой красивой… Что плохого, если мне захотелось посмотреть на красивые дома?
— Ничего. Но меня интересует, как вы сумели разглядеть дома в темноте.
— Когда я пришел сюда, было еще не очень темно.
— Который был час?
Уэстин машинально взглянул на руку, на которой уже не было часов, и снова перевел взгляд на Вирлока.
— Что-нибудь около четверти девятого.
— Где ваши часы?
— Отобрал полицейский. Кажется, Оззи — так его тут называли.
— За что он вас бил?
— Хотел вынудить к признанию в убийстве. Человек, которого полицейские называли Макдаффом, пообещал им продвижение по службе, если они заставят меня сознаться.
— Ну, хорошо. — Вирлок чувствовал себя неловко и старался не смотреть на Уэстина. — Ну, хорошо. Вот вы в сумерках, около четверти девятого, идете по улице, любуетесь домами… Что же произошло дальше?
— Один дом, тот самый… показался мне каким-то не таким, как все остальные, и мне захотелось получше его осмотреть. Я остановился, глядел на сад, на цветы, и вдруг…
Дверь распахнулась, и в кухню вошел Эллендер, начальник отдела уголовного розыска местной полиции, а вслед за ним начальник городской полиции Фэйн и Макдафф.
— Это и есть тот самый тип? — спросил Эллендер.
— Он уже сознался? — поинтересовался Фэйн.
Вирлок покачал головой.
— Нет. Мы пока толкуем о предшествующих событиях.
Эллендер — полный человек в летнем коричневом костюме и такой же сорочке с подобранным в тон галстуком — разговаривал по обыкновению в грубом, повышенном тоне.
— Кто это его разукрасил? — кивнул он на юношу.
— Оззи и Авэ. Макдафф пообещал им продвижение по службе, если они выколотят из него признание.
Эллендер равнодушно отвернулся, взял со стола бумажник Уэстина и начал рыться в нем.
— Вы не должны были так поступать, мистер Макдафф, — укоризненно покачал головой Фэйн. — Полицейским категорически запрещено…
— Какое мне дело до ваших запрещений! — огрызнулся Макдафф. — Мне важен результат. Я столько лет плачу вам из своего кармана, а когда мне понадобилась такая пустяковая услуга, вы сразу в кусты? Не выйдет! И не смейте указывать мне, что я могу и чего нет!
— Хорошо, мистер Мак, хорошо, дорогой! — миролюбиво ответил Фэйн, тихонько подталкивая Макдаффа к двери. — Им сейчас же займется Эллендер…
Дверь за Макдаффом закрылась.
— Ну, парень, — мрачно взглянул на Уэстина, начал Эллендер, рассказывай-ка лучше сам. Да не вздумай морочить мне голову, иначе я отвезу тебя в полицию, а там, будь уверен, тебя еще почище отделают. Начинай. Смит, записывайте его показания.
Смит вынул блокнот и авторучку.
— Давай, Уэстин, давай! — торопил Эллендер.
Уэстин бросил взгляд на Вирлока и облизал пересохшие губы.
— Теперь я буду говорить только в присутствии адвоката, — проговорил он.
Эллендер наотмашь ударил его по лицу.
— Я тебе дам адвоката! — крикнул он. — Насмотрелся всяких фильмов и несешь вздор! Адвоката получишь только с моего разрешения, понял? Сначала все расскажешь, а потом мы подумаем, нужен ли тебе адвокат.
Эллендер снова ударил Уэстина, и тот вместе со стулом упал на пол.
* * *Мистер и миссис Эш жили напротив Макдаффа, на другой стороне Бэккер-авеню, в четырехэтажном сером особняке, с огромными окнами-фонарями и высокими потолками. Семью (у Эшей было четыре мальчика в возрасте от семи до пятнадцати лет) обслуживала многочисленная прислуга из негров и негритянок.
По ночам покой обитателей особняка частенько нарушал шум пьяных кутежей в доме Макдаффов. Одно время чета Эшей и сама посещала эти вечеринки, точнее оргии, но всегда покидала их раньше всех, а потом и вовсе перестала ходить — не оттого, что осуждала подобное времяпрепровождение, а оттого, что предпочитала больше заниматься своими детьми.
Комната старшего мальчика находилась на четвертом этаже, откуда можно было хорошо видеть и сад Макдаффов и даже то, что происходило у них в гостиной. Супруги сделали это открытие случайно, после того как однажды сын появился за завтраком полусонным и объяснил, что до трех часов ночи наблюдал за очередной «вечеринкой» у соседей.
Вечером в следующую субботу хозяйка дома Нонна Эш отправилась в комнату сына и сама убедилась, до какого безобразия доходили упившиеся и совершенно потерявшие стыд гости Макдаффов. Она немедленно перевела сына в спальню к брату, а в его комнату приказала перебраться горничной Берте Пул.
Позже Нонна Эш не раз слышала, как Берта, хихикая, передавала кухарке красочные подробности подсмотренных сцен и как та спокойно отвечала, что все это ей давно известно от приятельницы — прислуги Макдаффов.
Миссис Эш была по-своему привязана к Берте, которая работала у нее уже лет двадцать и была одного с ней возраста. Хозяйка частенько заходила к горничной узнать последние сплетни и подолгу простаивала перед зеркалом, пока доморощенная портниха Берта примеряла на ней какое-нибудь очередное будничное платье. Вот почему миссис Эш вовсе не удивилась, когда вечером в то воскресенье Берта спросила, может ли она поговорить с ней попозже по секрету.
В половине двенадцатого, уложив детей, миссис Эш поспешила подняться в комнату Берты. Ужас, вызванный у нее убийством Элен Макдафф, теперь перешел в тупую, приглушенную боль. Толпа зевак, топтавших лужайки в саду, шумливые репортеры со своими назойливыми расспросами, неприятное ощущение, охватившее ее, когда в дом явились полицейские, чтобы задать несколько обычных в таких случаях вопросов, истошный вой полицейских сирен, устрашающие подробности, которые сообщил ей Джордж, ее муж, побывавший на месте преступления, — все это повергло ее в какое-то оцепенение. Лишь к вечеру, когда самые острые переживания остались позади, она почувствовала некоторое облегчение. Конечно, газеты еще долго будут пережевывать происшествие, еще не скоро затихнут всякие кривотолки, но хорошо уже хоть то, что пока никакие неприятности не угрожают ей самой и ее домашним. Миссис Эш и мысли не допускала, что полицию может заинтересовать флирт, который в прошлом году так безрассудно затеял ее супруг с Элен Макдафф. У нее комок к горлу подступал, когда она вспоминала, как иногда по вечерам Джордж отправлялся к Макдаффу «перекинуться парой слов» и как позже она обнаруживала, что именно в эти вечера Макдаффа не было дома. Она не позволяла себе спрашивать, а Джордж не находил нужным говорить, что происходило между ним и Элен Макдафф в такие вечера. И вот теперь Элен Макдафф нет в живых…
![Иоанна Хмелевская - ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире]](/uploads/posts/books/161993/161993.jpg)
