Сергей Самаров - Месть в тротиловом эквиваленте
— Спасибо, товарищ полковник, — поблагодарил я, но в трубке уже звучали короткие гудки.
Полковник Мочилов отключился.
Я тут же стал пересылать через программу-мессенджер «WhatsApp» на его номер видеосюжет, снятый в тату-салоне. Комментарии к нему я уже дал.
Смартфон сам отправлял данные. Это дело могло занять несколько минут. Поэтому я не стал ждать, засунул аппарат в карман и поехал дальше.
Я остановился в центре незнакомого города, на площади Урицкого, и спросил у водителя такси, где находится районный отдел полиции. Тот объяснил толково, с подробностями, и я легко нашел нужное мне здание. Тем более что город сам по себе был небольшим, и искать в нем что-то было несложно. Я проехал через площадь Революции и свернул налево, на улицу Коммуны, где без труда обнаружил нужное мне здание.
Капитан уголовного розыска, к которому меня отправил дежурный по управлению, сидел, как я понял, вместе с носатым пожарником из МЧС над какими-то бумагами. При беглом взгляде мне показалось, что это был проект или кадастровый план какого-то дома. Я легко предположил, что этих людей интересует именно сгоревшее жилище Юрия Максимовича Нифонтова. Но сразу объяснить что-то мне никто не рвался.
Капитан молча выслушал мои слова о цели визита, потом долго и придирчиво рассматривал мое удостоверение частного детектива. После этого он даже зачем-то переписал данные на листочек перекидного календаря. Хорошо, что не догадался отпечатки снять. Не люблю я этого. Пальцы потом трудно отмываются от мастики.
Впрочем, слышал я где-то, что сейчас ею пользуются только стражи порядка, работающие в каком-нибудь захолустье. А в цивилизованном мире, к которому жители Истры, конечно же, относят себя самих и свой город, в дело идет простая пленка, на которой весь рисунок пальцев прекрасно сохраняется.
Пожарник же при моем появлении завертел носом, как вентилятор лопастями. Может быть, он так ко мне принюхивался.
— Какими судьбами к нам издалека, да еще по такому горячему вопросу?
— Вы про попытки взрывов целого семейства Нифонтовых слышали что-нибудь? — спросил я, объясняя свой интерес.
— Слышали. Только вам тогда не ко мне, а в Москву, в управление ФСБ России к полковнику
Свекольникову надо обращаться. Он этим делом занимается.
— Там мне делать нечего, хотя, возможно, придется и с полковником встретиться. Пока же меня больше интересует сама личность Юрия Максимовича Нифонтова. Он тоже причастен к взрывам, хотя в этом деле и стоит пока сбоку. Я не уверен, что это надолго.
— Нас этот господин тоже интересует, — заявил капитан. — Я помню, что и его пытались взорвать, но мы ведем дело другого порядка.
— И даже весьма другого, — добавил пожарник в звании старшего лейтенанта и в который уже раз повертел длинным носом так, словно пытался уловить запах гари.
— Вот поэтому я к вам и пришел. Про пожар я уже знаю. Про смерть Лилии Нифонтовой тоже в курсе. Хотел бы о подробностях спросить.
— По факту гибели человека возбуждено уголовное дело. Разбираемся. — Мне показалось, что капитан не очень-то торопился делиться информацией.
— Разбираемся, — подтвердил длинноносый старший лейтенант в мундире МЧС даже с каким-то вызовом, словно я мешал ему этим делом заниматься.
— Вот я и приехал с просьбой. Надеюсь, что вы информацией поделитесь. Чувствую, что она у вас есть. Мы же одно дело делаем. Поэтому надеюсь на вашу помощь.
Почему менты традиционно не любят представителей частного сыска, я не знал, но уже много раз слышал об этом. Капитан уголовного розыска, кажется, был как раз из тех самых персон.
— Вы раньше в полиции служили? — спросил старший лейтенант.
— Нет, я служил в спецназе ГРУ, ушел по инвалидности. А потом бывшие сотрудники уголовного розыска пригласили меня на работу в частное детективно-правовое агентство. Они посчитали, что в работе военной разведки и уголовного розыска много общего, и я должен справиться. Так вот я и стал капитаном частного сыска.
Капитану уголовного розыска, кажется, сказанное понравилось.
— А как инвалидность заработали? — Голос у него стал мягче, в нем проявились нотки заинтересованности.
— Северный Кавказ…
Это прозвучало серьезно и, кажется, вызывало уважение к моей особе.
— Я месяц назад оттуда вернулся. Кстати, вместе со спецназом ГРУ пришлось в операциях участвовать. Видел, как ваши воюют. Даже завидно было, что нас так не учат. Так что вас интересует? — спросил капитан.
Перемена в его настроении стала мне понятна — профессиональное уважение.
Мне повезло в том, что капитану уголовного розыска на Северном Кавказе попался какой-то офицер спецназа, видимо, весьма благосклонно относящийся к сотрудникам полиции. Когда отцы-командиры там же пытались навязать мне взаимодействие с любым полицейским подразделением, я готов был отказаться даже под угрозой расстрела. Мой опыт показывал, что воевать вместе с ними — это не бить бандитов, а защищать от них ментов. Они совершенно непригодны для боевых действий. Окажись рядом с этим капитаном офицер спецназа с моим восприятием полиции, то какому-то частному сыщику не перепало бы ни одного факта.
— Меня интересует личность самого Нифонтова, все, что связано с ним и, попутно, с пожаром, поскольку я предвижу объединение нескольких дел в одно производство. Есть и еще один вопрос. Он только вчера купил «Порше» девятьсот одиннадцатой модели, хотя и не имел денег…
— А почему вы спрашиваете об этом меня? — поинтересовался капитан уголовного розыска. — Мы не налоговая инспекция и не можем контролировать его доходы и расходы. Это вопрос не нашей компетенции.
— Я ставлю этот вопрос перед вами хотя бы потому, что минувшей ночью была убита тетя Юрия Максимовича. Зарублена топором в своем деревенском доме. Убийца, вероятно, уехал с места преступления на темном «Порше» той самой модели без регистрационных знаков.
— Во сколько и где это случилось? — спросил капитан.
Я назвал точное время и деревню в Московской области. Капитан, похоже, географию знал неплохо. По крайней мере, своей области.
— Юрий Максимович в это время был дома, — проговорил он. — Пожар случился через двадцать минут после убийства. Он просто не успел бы доехать. Даже на «Порше».
ГЛАВА 12
Эта новость в какой-то степени разрушала мою версию, уже почти сложившуюся в голове. Я предполагал, что Юрий Максимович у кого-то занял деньги. Он убил Елену Анатольевну, чтобы получить наследство, продать квартиру и расплатиться с долгами.
Он пошел на это осознанно и не знал одной важной детали. Согласно закону, в наследство человек вступает только спустя полгода после смерти завещателя. Проконсультироваться по этому вопросу у юриста, даже у того, который входит в твою компанию, трудно, поскольку тогда придется признаваться в намерении убить или в самом преступлении, уже совершенном. Мне казалось, что эта версия очень похожа на правду, но вышло все совершенно по-другому.
Но оттого, что моя версия теперь выглядела явно несостоятельной, рассыпавшейся, руки у меня не опустились. Да, алиби здесь было неоспоримым. При этом я хорошо знал, что в жизни порой происходят вещи совершенно невероятные, которые опровергают, казалось бы, бесспорные факты.
И вообще, почему я должен был связывать убийство Елены Анатольевны со взрывами членов семейства Нифонтовых? Моя главная задача — найти не убийцу пожилой женщины, а человека, устроившего взрывы, и тем самым оправдать подполковника в отставке Скоморохова. Значит, и причины для отчаяния нет. Уж к нему-то я вообще никогда не был склонен. Даже если мне не удавалось сделать что-то, внешне совсем простое.
— Это о том, что касается убийства тети господина Нифонтова, — сказал капитан. — А о пожаре вам лучше расскажет эксперт МЧС. Он у нас серьезный специалист.
Старший лейтенант комплимент выслушал молча, перестал вертеть носом, сел прямее и сразу начал даже не говорить, а вещать. Видимо, ему не терпелось поделиться информацией. А я из этого сразу сделал вывод, что сведения эти неординарны. Иначе у старшего лейтенанта не появилось бы столь горячее желание поделиться ими.
— Сам Нифонтов, когда люди стали собираться, еще до приезда пожарной команды, несколько раз сказал, что проводка в доме была плохая. Наверное, замкнула. Он так часто повторял это, что у наших сотрудников, прибывших на место, невольно появилась мысль о том, что Нифонтов пытается всем внушить эту идею. Конечно, он имеет право на собственную версию, но и мы тоже. Когда пожар потушили, Нифонтов рассказал, что смотрел телевизор на первом этаже дома и уснул на диване. Его жена в это время, видимо, ушла на второй этаж, в общую спальню.
— А сын жены? — спросил я.
Пожарный растерялся, и нос его снова беспокойно завертелся.
