Сергей Асанов - Ведьма
Когда сыну Антонины Павлу Круглову исполнилось восемнадцать, перед семьей встала серьезная проблема – как не допустить парня до службы в непобедимой и легендарной. Мать, наивная женщина, пыталась на скрести денег на взятку военкому, но когда поняла, что скрести ей придется до второго пришествия, бросила эту затею и отправилась на поиски вменяемого врача, который не моргнув глазом засвидетельствовал бы наличие у Павла хронического идиотизма, энуреза, энцефалита и еще какой-нибудь гадости. Однако выяснилось, что врачам тоже нужно как-то жить, да и самих врачей на подступах к военкомату собиралась целая дивизия, поэтому пришлось отмести и эту возможность. Паша уже махнул было рукой, решив пойти отдать Родине все, что когда-то у нее занимал, но тут случилось непоправимое: возвращаясь из продуктового магазина, Павел торопился перебежать дорогу на мигающий желтый сигнал светофора, но при этом он не учел, что для автомобилей, несущихся к перекрестку слева, мигающий «желтый» тоже означает «зеленый»; в результате лобового столкновения щуплого восемнадцатилетнего Паши Круглова с гремящей и дышащей на ладан маршрутной «газелью» российская армия осталась без перспективного призывника, а семья Кругловых – еще без одного мужика.
Связать нелепую гибель молодого и добродушного парнишки с каким-то злым роком, довлеющим над родом Кругловых, тогда еще никому не пришло в голову. Эта мысль стала циркулировать среди родных, знакомых и соседей только спустя несколько лет, и, право, повод был почти стопроцентный.
Старшая сестра Паши Круглова Виктория родила сыночка без мужа. Говорящее имя отказывалось работать на благо ее носителя – девушка выдалась вполне симпатичная, фигуристая, неглупая (хоть и с горем пополам, но окончила университет по экономической специальности), да все какая-то невезучая. Симпатичные парни от нее шарахались, невзрачные мягко сторонились, предпочитая серьезным отношениям беглое общение между делом. Редкие сексуальные опыты с ней повторять никто не спешил, на длительной связи никто не настаивал, поэтому однажды случилось то, что случилось: Вика забеременела и никому об этом не сказала, даже автору залета. Впрочем, она и сама не смогла вычислить счастливого папашку, поскольку, вконец отчаявшись найти своего единственного и неповторимого, пустилась тогда во все тяжкие и меняла партнеров, как трусы в критические дни (так ей сказала однажды в сердцах стареющая мать, отчаявшаяся, в свою очередь, хоть когда-нибудь понянчить внуков).
Но внук таки появился! И получился эдакий симпатичный, упитанный бутуз, неуловимо похожий сразу на трех последних партнеров его матери, не оставивших своих паспортных данных. Вика назвала парнишку Славик, а отчество приляпала свое собственное – Владимировна. И казалось, что жизнь все-таки наладится.
Они растили Славика вдвоем с матерью, никого не привлекая, ни на чью помощь и жалость не рассчитывая и ни в какие органы не обращаясь. По очереди таскали коляску в поликлинику, по очереди дежурили по ночам, купали малыша в тесной ванной и не могли нарадоваться на это щекастое чудо, подаренное небом бог весть за какие доблести.
В те дни Круглова-старшая молилась каждый день, и не по разу. Надолго запиралась в маленькой комнате и долго о чем-то разговаривала с Ним. Разговаривала как умела, потому что никогда не была не то чтобы воцерковленной, но и просто верующей во что бы то ни было. Какая там вера, когда жизнь ежедневно мутузит тебя со всех сторон ногами, не вдаваясь в объяснения! Но несчастная женщина все же пыталась разговаривать, просила Его о чем-то, умоляла – иногда слишком настойчиво, а порой робко и почти неслышно, не надеясь на ответ и не уповая на чудо.
Славик умер, когда ему было семь месяцев. Он не проснулся утром. Врачи засвидетельствовали обтурационную асфиксию, возникшую в результате перекрытия дыхательных путей посторонними предметами. Кроватка малыша была завалена старыми и рваными мягкими игрушками. Молодой мамаше нравилось, как Славик в них копается…
Спустя всего сутки после смерти малыша кто-то произнес словосочетание «родовое проклятие». Сейчас уже не отыскать того, кто легкомысленно поставил этот диагноз, но, брошенные вскользь, наобум или по какой-то иной прихоти (мало ли чего могут брякнуть безответственные соседи!), слова эти запали в душу. Антонина Круглова и ее дочь Виктория, балансирующие на грани нервного срыва, обратились в программу «Ясновидящий» за помощью. Они утверждают, что ни один мужчина в их семье не живет долго, потому что их семью прокляли.
До участников шоу все эти подробности не доводились. Их просто по одному приглашали в квартиру Кругловых и просили рассказать, что они чувствуют или видят, и могут ли чем-нибудь помочь несчастным женщинам.
* * *
Первым испытание проходил колдун Иванов. Сегодня он был настроен решительно, выглядел бодрым, подтянутым, много улыбался, хотя и понимал, что его привели не на просмотр мультфильмов. Неизменный мундштук с незажженной сигаретой торчал из пальцев правой руки, как обрубок скрипичного смычка. Костюм был тот же – все черное, от каблуков элегантных туфель до колец на левой руке.
В одной из комнат парня встречали хозяйка квартиры Антонина Круглова, ее дочь Виктория и куратор испытания психолог Пивоваров. Женщины уже оправились от горя, вполне владели собой и могли работать.
– Вячеслав, добрый день, – говорил Пивоваров, приглашая колдуна присесть. – Познакомьтесь с семьей Кругловых.
Иванов, все еще улыбаясь, хотя и немного сдержаннее, кивнул, присел, в ожидании сложил руки на коленях.
– В их семье происходят странные вещи, – продолжил куратор испытания. – Вы должны в течение десяти минут найти ответ на вопрос, что именно случилось, почему это случилось… Словом, все, что сможете увидеть и нам рассказать. Вы готовы?
Колдун снова кивнул. Улыбка его почти угасла.
– Я могу ходить по квартире?
– Разумеется.
– Смотреть какие-нибудь фотографии?
– Конечно. Вы можете располагать всем, что видите в этой комнате и даже во всей квартире. Пожалуйста, берите и смотрите все, что сможет вам помочь.
Ассистенты, толпившиеся в коридоре этой тесной хрущевки, засекли время, два оператора присели на пол в разных углах. Обе Кругловы замерли в трепетном ожидании.
Черный Колдун целую минуту смотрел на свой мундштук, теребя его в руках, потом поднял умоляющие глаза на Пивоварова:
– Разрешите закурить?
– Если позволят хозяйки…
Кругловы энергично закивали.
Колдун закурил, выпустил струю дыма под потолок. Сигареты оказались какие-то хитрые, с приятным травянистым ароматом.
– Здесь случилась трагедия, – молвил спустя минуту Вячеслав. Прозвучало не очень уверенно, но за молчаливой поддержкой он ни к кому обращаться не стал – все так же смотрел в потолок, будто искал ответы там.
Потолок был чист и аккуратно побелен.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Пивоваров.
Колдун проигнорировал вопрос или сделал вид, что проигнорировал. Кажется, он начинал входить в транс (или опять же пытался делать вид, что входит). Он перевел взгляд с потолка на книжные полки небольшого шкафа, лениво пробежался по цветным торцам. Внезапно во взгляде его появился какой-то блеск, словно у собаки, почуявшей след.
– Комментируйте, если вам не трудно, – попросил Пивоваров. – Что вы видите?
– Я вижу смерть, – пробубнил колдун. – Умирали мужчины. Не своей смертью… Я вижу насилие…
Он приоткрыл дверцы шкафа, ухватился за корешок одной из книг, потянул на себя… Получилось не очень удачно, и корешок оторвался сверху. Иванов смутился. Вместо того чтобы помочь женщинам в их нелегком деле, он порвал у них корешок «Графа Монте-Кристо».
От него злодейств ожидали, а он чижика съел…
Пивоваров украдкой хихикнул.
Колдун еще немного походил по квартире, воняя своей ароматной сигаретой, заглянул на кухню, зачем-то осмотрел содержимое настенных шкафчиков, ткнул пальцем в пакетик с манной крупой. Потом остановился возле ванной комнаты. Все это время два оператора неотступно следовали за ним, волоча по полу свои толстые кабели.
– Вас что-то здесь смущает? – поинтересовался Пивоваров.
Колдун кивнул.
– Что именно?
Колдун указал рукой на дно. Ванна была чистая, недавно вымытая с каким-то весьма ароматным чистящим средством.
– Напрасно вы замели следы, – угрюмо буркнул Иванов. – Теперь уже ничего нельзя сказать наверняка. Очень напрасно вы это сделали… Мне очень жаль, но я больше ничего не могу сказать.
Колдун виновато и немного смущенно развел руками, погасил сигарету и направился к выходу.
Следующие трое испытуемых также не добились больших успехов. Таня и Валя поводили руками, подули на зажженную свечу, посмотрели несколько фотографий, участливо кивая головами, но ничего конкретного следствию не сообщили. Лишь Валя успела предположить, что эту семью преследует крайнее невезение, навеянное чем-то вроде сглаза или какой-нибудь порчи. Словом, что-то эдакое… «Но предыдущие экстрасенсы успели уже наследить и стереть всю информацию»…
