Сергей Зверев - Кидала
— Ты что, слепой? Дом горит.
— Это я вижу. А почему он горит?
— Ты даешь, дядя… Почему горит дом — ты спрашиваешь. Да потому, что его кто-то поджег! Не от зажигалки же крышу снесло!
Чески пригляделся. Действительно, крыши не было.
Мимо него промчались двое санитаров с носилками в руках. На них на животе лежал высокий детина и кричал: «Вытащите ее, вытащите ее!»
Приглядевшись, Чески увидел, что из задницы блондина в костюме от Ponti торчит стрела с оперением индейцев племени манахаттоу: белое перо с тремя серыми полосками.
— Странно все это, сэр, вы не находите? — пробормотал МакКуин, наблюдая за тем, как вторая пара санитаров грузит еще одного громилу в костюмной паре. Разница была лишь в том, что у него стрела торчала в спине.
— Нахожу, сынок, нахожу. — Чески вынул пачку и выцарапал из нее сигарету. Нужно было срочно приступать к общению. Приметив незанятого работой пожарного, он подошел к нему и похлопал по плечу: — Огонька не найдется?
— Издеваетесь? — горько пробормотал брандмейстер. — Наклонитесь и поднимите любую из головешек.
Покачав головой, он изрек:
— А я-то думал, что этот дом переживет века.
— Мы, американцы, склонны преувеличивать достоинства своей страны, — миролюбиво заметил Чески. — Из-за чего сыр-бор, кто бы мне это пояснил. — И, словно нехотя, детектив сунул руку в карман, заведя полу пиджака назад. Обнаружив на поясе собеседника полицейский значок, пожарный стал более искренним и менее патриотичным.
— Я не знаю, что здесь произошло на самом деле, сэр, да только по имеющейся информации полчаса назад тут началась пальба, после чего загорелся дом. Потом кто-то протаранил машиной ворота и умчался. Если доверять вашим коллегам, то следом помчалась еще одна машина…
Чески пожевал губами. Было ясно, что он снова опоздал.
— Трупа Малкольма не обнаружено?
— Трупов вообще нет! Но и живого хозяина тоже никто найти не может. Есть только охранники дома со свернутыми челюстями и сотрясением мозга, есть раненые охранники, есть обдолбанные химией восемь доберманов, трупов — нет!
— А скажите, мистер… Почему в охранниках торчат… стрелы? — спросил подоспевший МакКуин.
— Ну… — Пожарный покрутил глазными яблоками, отчего покрытое копотью лицо его стало диким и выразительным. — Видимо, у кого-то закончились патроны.
— Логично, — согласился Чески и поспешил к такси, водителю которого велел дожидаться. — Стрела в жопе у охранника торчит потому, что у кого-то закончились патроны… Как вам нравится такое объяснение, коллега?
— А другое есть?
— Стоит подумать… — Чески поковырялся языком в зубах. — Как насчет нападения апачей на бледнолицых? Не нравится? Почему? Найди-ка мне адрес головного офиса «Хэммет Старс» в Лас-Вегасе! Немедленно!..
Глава 9. Русский гость еще хуже незваного
Кто бы сомневался, что шестеро глупцов, выбежавших на улицу, с силой, утроенной злобой, выбьют-таки дверь!..
Мартынов слышал, как на первом этаже, грохоча стальным косяком, гнется и вырывается из навесов трехсотфунтовая створка, как заходятся в бешеном лае несколько собак, но для него это было настолько же неважно, насколько подозрительна тишина, воцарившаяся на верхнем этаже дома.
Что за неприятное безмолвие… Малкольм решил затаиться и, не рискуя шкурой, дождаться появления в доме охраны. Видимо, он так же, как и его советник, хорошо понимал, что происходит на первом этаже, и сейчас просто ждал. Ему не терпелось посмотреть, как в захлопнувшейся мышеловке будет метаться в истерике русский уголовник, искать выход и не находить…
Расчет был правилен, Мартынов оценил его по достоинству. А потому тоже решил не торопиться и ждать.
Обезумевшие от гнева и страха перед хозяином за свою глупость security ворвались в дом. Внизу уже слышалась английская речь, грязные ругательства и топот шести пар ног. А вот и лестница задрожала…
Помня американский предсказуемый педантизм, Андрей стал дожидаться двоих. Он мог даже не вслушиваться в крики, чтобы понять, какие команды отдает старший из этой шестерки в отсутствие Харгривза. Фантазия американцев незамысловата, когда речь заходит о придумке правильного решения. Двое — на первый этаж, двое — на второй и еще двое — на третий. Им кажется, что так будет правильно! А то, что враг в лице Мартынова может затаиться на втором этаже, и что он может снова захлопнуть дверь, ведущую на третий этаж, превратив цифру 6 в 4, — это их не касается. Сейчас не касается! Американцев ничто не учит! Они упрямы, когда речь заходит о признании собственных ошибок!
Куда проще было начать подъем вшестером и приступить к зачистке дома быстро и тщательно! Нет, им нужна точность в расчетах… Было бы четыре этажа, они разделились бы, верно, на 1,5 человека на этаж…
— За что вам, дуракам, деньги платят? — с придыханием проговорил Мартынов, отпуская тетиву.
К его удивлению, лук был тугой, словно вылит из металла. Чтобы оттянуть тетиву на фут, понадобилось немало усилий. А когда Андрей растянул лук до необходимой для стрельбы дуги, ему показалось, что потрачено столько же усилий, как если бы он толкал штангу.
Он услышал только свист. Свист и — хлопок. Убрав от лица лук, Мартынов увидел, как вооруженный «узи» охранник роняет автомат и сползает по стене, оставляя за собой полосу алого цвета. Стрела пробила его плечо чуть ниже правой ключицы, вышла на дюйм и отбросила на покрытую дорогими панелями стену.
— Ничего себе… — посмотрев на лук, к которому поначалу не испытывал никакого уважения, пробормотал Андрей. — Это ж, наверное, больно…
И тут же ему пришлось повалиться на пол самому, чтобы не попасть под очередь израильского автомата. Второй охранник, потерявший несколько секунд из-за удивления, связанного с падением напарника, пришел в себя гораздо быстрее русского. Выбросив руку над головой, он, не высовываясь и не целясь, разрезал очередью все пространство третьего этажа.
Вовремя упав на пол, Мартынов слышал, как пули крушат стены, косяк двери, гипсовые барельефы в углах лестничной площадки, вазы… Он вдыхал сухую пыль известки и бетона, возраст которых был старше полувека, не поднимал головы и думал о том, что пока идет стрельба, лежать можно спокойно. Под такую канонаду Малкольм, если он на третьем этаже, носа в коридор не высунет, а значит, из-за спины неожиданно не появится.
Когда магазин стрелка опустел и послышалось характерное чавканье металла, выплевывающего и заглатывающего новую обойму, Мартынов вскочил на ноги, перегнулся через расщепленные пулями перила и, не целясь особо, вогнал стрелу во что-то мягкое, податливое…
Дикий крик разорвал воздух межэтажной площадки, ворвавшись во все помещения дома. Решив посмотреть, чем вызван такой рев, Мартынов перегнулся и увидел, как охранник пытается вынуть вошедшую ему в загривок стрелу. У затылка торчал всего лишь оперенный хвост, наконечник же стрелы, пронзив все мягкие ткани спины и не повредив внутренних органов, уперся в таз охраннику. Вспомнив очертания наконечника, представив этот крошечный гарпун в живом теле и сообразив, что теперь будут делать доктора для изъятия стрелы, Мартынов сглотнул слюну и прокричал вниз:
— Ты же сам хотел убить меня, сукин сын!..
— Он здесь!! — превозмогая боль, проорал коллегам охранник и взвыл от дикой боли хрипло и безнадежно…
— Да ты ответственный малый?! — вскричал изумленный Мартынов и выпрямился.
И едва не погубил этим свою жизнь. Где-то там, слева, в конце коридора, темнела фигура, которой мгновение назад на том месте не было…
Качнувшись, Мартынов спиной вперед залетел в уже знакомую комнату с гербом и флагом. Но за эту сотую долю секунды он почувствовал, какая она на ощупь, смерть…
Пуля, пройдя у его лица, обожгла горячим скрученным воздухом лицо. Она прошла в нескольких миллиметрах у его носа, едва не поменяв направление от близости встретившегося на его пути предмета…
В противоположном конце коридора раздался звук удара и грохот осыпаемого стекла.
— Китайская ваза!! — раздался бешеный крик Малкольма. — Я убью тебя, скотина!! Мне пришлось выложить за нее триста тысяч!..
Где-то между словами «скотина» и «мне» Мартынов шагнул из комнаты, и в сторону Малкольма полетела стрела.
В сорок два года реакция уже не та, что в двадцать, а в шестьдесят не та, что в сорок два…
Окажись советник «Хэммет Старс» чуть ловчее и точнее, эта история была бы закончена.
Но в сорок два рука уже не так точна, как в двадцать.
— Пресвятая Богородица… — прошептал Малкольм, кося глазом на вибрирующую стрелу в дюйме от своего лица. Она вонзилась, расщепив вязовую панель, ушла в пустоту стены на полфута и теперь слегка задевала своей агонией последнего полета скулу хозяина дома. — Матерь Божья…
