Татьяна Полякова - Одна, но пагубная страсть
— Вот именно, — кивнула Ленка. — Что там такого особенного? Тебе-то он что сказал? — накинулась Ленка на Гошу.
— Ничего. Велел забрать все, что есть в сейфе, деньги оставить себе, а бумаги ему передать.
Я покачала головой. Убийцы в доме Димы говорили о диске, а вовсе не о бумагах, хотя и бумаги забрали.
— Что нам теперь делать? — немного невпопад спросила Ленка.
— В милицию идти, — удивился Матвей. Но мы в три голоса (Гоша к нам присоединился) заявили:
— Нет!
— И после этого вы хотите, чтобы я поверил хоть одному вашему слову? — возмутился Матвей. — Честные люди милиции не боятся.
— Тебе хорошо говорить! — обиделась Ленка. — У нас никаких доказательств, а психи-убийцы на свободе. Что, если их не арестуют? Явятся, как к Гоше, утюг на ноги… Ой, мамочка… — запричитала она.
— А я как пойду? — скривился Гоша. — Меня же и посадят.
— Тогда нечего у меня спрашивать, что вам делать, — буркнул Матвей.
— Но ты ведь не бросишь нас в трудную минуту? — заволновалась Ленка. — Ты же обещал, мы на тебя рассчитывали, и вообще…
— Не собираюсь я вас бросать, но если вы будете врать…
— Не будем! — снова дружно ответили мы втроем.
Причем Гоша громче всех.
— Ладно, — отмахнулся Матвей. — Не знаю, как вы, а я есть хочу.
— Я тоже, — кивнул Гоша. — Я вообще последние сутки на одних заварных макаронах жил.
— Поехали домой, — вздохнула я.
— А как же я? — чуть не плача спросил Гоша. — Мне домой нельзя. И к бабке нельзя. И в милицию. Можно я здесь поживу? Хоть и на заварных макаронах, но все-таки в безопасности…
— Живи, — ответила Ленка, сильно расстроенная его видом, забыв, что дача не ее, а Наташкина.
— Сестра тебе вряд ли спасибо скажет, — ехидно напомнила я.
— Надо быть человеколюбивой… — начала Ленка, но тут, должно быть, вспомнила про зарытые денежки, и лицо ее сморщилось, точно она съела кислое, на глазах выступили слезы. — Мы не можем его здесь оставить, — продолжила она.
— Это точно, — согласилась я.
— Мой долг как медика быть с раненым.
— Ага. Тогда ты тоже оставайся, а мы поехали.
Ленка повисла на моем локте и увлекла меня в кухню.
— Катя, мы не можем его здесь оставить и не можем выгнать. Хоть он и идиот, но все-таки.., живое существо. Поживем немного здесь, а? До завтра. И денежки наши будут под присмотром. В конце концов, здесь свежий воздух.
— Хорошо, — не стала я спорить, и мы вернулись в комнату. — Наш долг быть у постели умирающего, — сообщила я. — То есть долг вообще-то Ленкин, но я не могу ее оставить наедине с этой темной личностью. От придурка, который мечтает стать киллером, хорошего ждать не приходится.
— Я… — начал Игорек, но под моим пылающим взглядом сник.
— Предлагаю сдать его ментам, — возвысил голос Матвей. — Они его подлечат и определят в надежное место, пока он и в самом деле кого-нибудь не убил.
— Это мы уже обсуждали, — нахмурилась я. — Большое тебе спасибо и…
— Тогда я тоже остаюсь, — заявил герой.
Признаться, я обрадовалась. Особо светлой личностью он мне не казался, но в дом он вломился, нас спасая, и бандитов не побоялся. Когда рядом такой парень, на душе как-то спокойнее.
Подискутировав еще немного, мы распределили обязанности: Гоша страдал, Ленка его лечила, Матвей отправился в магазин за продуктами, а мне на долю выпало готовить. Впрочем, я не возражала и даже радовалась, что в тишине и покое смогу все обдумать.
Но насчет покоя я дала маху. Как только Матвей вернулся из магазина, сразу же обосновался на кухне под тем предлогом, что будет мне помогать. Помощник из него оказался такой, что лучше бы телевизор смотрел, но на даче телевизора не имелось. Мне показалось, что если Матвей когда и чистил картошку, то за давностью лет успел забыть, как это делается. Однако отказать ему в старательности я не могла. Меня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, смотреть на Матвея было приятно, с другой — крайне неприятно сознавать, что ничего хорошего мне его соседство не сулит, раз он Наташкин парень. Отбивать парней у подруг — недостойное занятие. К тому же я была убеждена, что соперничать с Наташкой — глупость несусветная, она красавица, старше меня и значительно умнее, короче, шансов нет и не предвидится. Опять же, из детективов я знала, что такие вот красавчики очень опасны для невинных девушек, к которым я скромно причисляла себя. Бабушка надвое сказала, что он положительный персонаж, под личиной милого парня может скрываться практически кто угодно, к примеру, злейший враг. Вот если б парень был уродливый, тогда, конечно, больше вероятности, что он «свой», обычно такие очень привязчивы и преданны (в детективах, я имею в виду), но когда рядом топчется тип чуть симпатичнее обезьяны, смотреть на него, наверное, не столь приятно. В общем, я не знала, радоваться или грустить оттого, что в нашей непростой истории появился этот персонаж.
Поначалу Матвей помогал мне молча, старательно чистил картошку, роняя то нож, то корнеплод, то начинал сосать обрезанный палец.
— Прекрати издеваться над продуктом, — не выдержала я.
— Я с армии картошку не чистил, разучился, — с обидой заявил он.
— Это легко поправимо, — буркнула я.
— А ты любишь готовить?
— Я люблю есть. А родители часто в отъезде, так что приходится делать себе приятное своими руками.
— А парень у тебя есть?
— Какое это имеет отношение к чистке картофеля? — удивилась я.
— Никакого, — покачал головой Матвей. — Просто пытаюсь понять, кто втравил тебя в скверную историю.
Само собой, такое заявление не пришлось мне по душе, ответила я сердито:
— Никто меня никуда не втравливал.
— То, что вы что-то скрываете, я понял сразу, — продолжил Матвей, не обращая внимания на мои слова. — Однако ваше упорное нежелание обратиться в милицию всерьез меня беспокоит.
— Я же объясняла…
— Все это чушь! — отрезал он. — На пугливых вы не очень похожи. Между прочим, если бы мы вызвали милицию там, в доме, возможные убийцы уже сидели бы в тюрьме, и бояться их было бы довольно глупо.
— А дружки? — нахмурилась я.
— Ты, случаем, не знаешь, кто у Димы сейф вскрыл? — невинно поинтересовался Матвей.
— По-твоему, я позволила бы кому-то ограбить собственных друзей? — не осталась я в долгу.
Он задумался.
— В это трудно поверить, — наконец изрек он. — Что за отношения были у Наташи с Димой?
— Она у него работала, — ответила я, поворачиваясь к Матвею спиной.
— Может, они поссорились? Или он, к примеру, ей зарплату повышать не хотел?
— Такого она не говорила. Они с Димой дружили, и мы, кстати, тоже. Он даже нас в кафе приглашал. Так что твои намеки…
— Всему должна быть причина, — глубокомысленно изрек герой. — И вашему дурацкому поведению тоже.
— Давай поговорим о причинах, — обрадовалась я. — К примеру, с какой стати ты торчишь здесь, истязая овощи?
— Потому что как взрослый человек я не могу оставить вас в такой ситуации. Мало того, что вы впутались в скверную историю, так еще ведете себя — глупее не придумаешь.
— В каком смысле? — возмутилась я.
— Во всех. Кому было сказано, дальше калитки не ходить?
— Ты теперь всю жизнь будешь этим попрекать?
— Я должен быть уверен, что в следующий раз вы станете делать лишь то, что вам велели, — миленько так ответил он.
Хорошо, что человек я воспитанный, не склонный к громкому выяснению отношений. Я просто уперла руки в бока и сказала выразительно:
— А вот об этом даже не мечтай.
— О чем? — прикинулся он удивленным.
— О том, что будешь здесь командовать. Если хочешь знать, ты у меня на подозрении, — решила я с ним не церемониться. — Очень может быть, что появился ты не случайно…
— Мы это уже обсуждали и…
— Я имею в виду, не случайно познакомился с Наташкой. До знакомства с тобой у них сейфы не вскрывали.
Матвей открыл рот, собираясь что-то ответить, да так и замер.
— Что такого я успел сделать, что у тебя возникли черные мысли на мой счет? — через некоторое, весьма продолжительное, время спросил он.
— То, что полез во все это очертя голову. Ты считаешь, мы чего-то недоговариваем, потому что не желаем идти в милицию, я считаю, ты тоже темнишь, потому что лезешь не в свое дело. Не думай, что обведешь нас вокруг пальца, детективы читаем, а такие, как ты, обычно оказываются главарями мафии, желающими лично разобраться в том, что происходит.
— Я — главарь мафии? — вытаращил он глаза. — Да я и мафии-то никогда не видел.
— Все так говорят, — кивнула я. Добавила сурово:
— Сиди здесь, — и пошла в комнату, где остались пара детективов с того времени, когда мы здесь отдыхали с Наташкой. С ними я и вернулась в кухню.
— Держи, — отдала я книги Матвею. — И больше мне голову не морочь.
Он скривился, увидев женскую фамилию на обложке, но от картошки был рад отделаться и устроился в кресле-качалке возле окна.
