Инна Тронина - Кросс на 700 километров
Усталый капитан милиции с покрасневшими глазами раздражённо заглянул в протокол допроса Лолиты Эрнестовны Суарес.
— Я с бабушкой пропавшего мальчика перед вами поговорил. Она утверждает, что из их квартиры пропала одна тысяча рублей. Деньги находились в тайнике, о котором знал внук. Получается, что он достал их и передал вашей дочери. А вы не верите, что Алиса могла заставить мальчика украсть деньги!..
— Да что вы говорите?! Никогда в жизни!
Высокая сухощавая брюнетка с разбросанными по плечам густыми волосами, как и дочь, с усиками над верхней губой, зажала в смуглом кулаке мокрый от слёз носовой платок.
С тех пор, как по телевизору увидела портрет дочери и узнала об исчезновении её из лагеря, Лолита ни на минуту не сомкнула глаз. И думала только о том, чтобы её мать и Алисина бабушка в больнице ни о чём не проведала.
— Я готова представить какие угодно доказательства, любые характеристики! Да к Алисе ни одной претензии за всю жизнь не было — от ясельной группы до университета! Поведение всегда примерное, школу окончила с золотой медалью. И сейчас идёт на «красный» диплом. Занимается спортом, имеет первый разряд по лёгкой атлетике. Ведь не может быть так, чтобы образцовый человек внезапно сделался вором. Надо же разобраться! Я не знаю, почему она… — И Лолита Эрнестовна горько заплакала.
Капитан хмуро смотрел на неё.
— Ваша дочь употребляла наркотики? — спросил он немного погодя.
Лолита от возмущения чуть не упала со стула.
— Вы намекаете, что она?.. Товарищ капитан, Алиса три года работала вожатой в летнем лагере! Практику проходила в школе! Да неужели её допустили бы до детей?! Она не курит даже, спиртного в рот не берёт. А тут — наркотики!
— Эх, мамаша! — Капитан страдальчески скривил лицо. — Знали бы вы, кого сейчас до детей допускают! И педофилов, и наркоманов, и алкашей. Работать-то некому, деньги мизерные, а персонал набирать нужно. В вашем же лагере — то убийство, то суицид, то пожар. Я уже не говорю о более мелких правонарушениях. Да что пионерлагерь! В Таманской дивизии, элитной, между прочим, десятки молодых офицеров больны шизофренией, психопатией и паранойей. Неделю назад один такой, снайпер, начал из окна своей квартиры по прохожим стрелять, гражданина в плечо ранил. Пришлось квартиру штурмом брать, с пожарной лестницы. А ведь был пай-мальчиком, очень хотел Родину защищать. В отделении у нас, в камере, вены себе перекусил; еле спасли мерзавца. А вы говорите — не допустят до детей! Обижаетесь, слёзы льёте. Факты-то говорят против вашей дочери. — Капитан покопался в бумагах, достал листочек. — Вот, показания гражданки Оленниковой, бабушки пропавшего мальчика. Кроме тысячи рублей и продуктов из дома взяты носильные вещи. Её дочь, Людмила Витальевна, слова матери подтвердила. Даже платьице её детское, которое хранилось на память, — и то унесли! Парик зачем-то прихватили, солнцезащитные очки, соломенную шляпу. Школьный рюкзак мальчика тоже отсутствует. С кровати ребёнка пропали простыня и одеяло. И, самое главное, никаких сведений о Денисе! Лолита Эрнестовна, давайте начистоту поговорим. Не надо представлять дело так, будто у вашей дочки не было недостатков. Молодёжь сейчас святым духом не питается и на БАМ не рвётся. Вас послушать, так Алиса и тени не отбрасывает. Да, я понимаю, матери часто не замечают плохого в своих детях. Особенно такие, как вы, извините… Единственная, любимая, солнышко ясное! Отца нет, да ещё бабушка трясётся над ней. А всё ли вы знали про свою Алису? Не очень-то она была с вами откровенна. Почему она не приехала домой, даже не позвонила вам? Куда-то испарилась, наплевав на мать, не поставив её в известность. Что-то не вяжется такое поведение с образом идеальной девушки. А вы другого мнения?
Лолита Эрнестовна беззвучно шевелила губами, не зная, что надо говорить, чем ещё можно помочь дочери. Она растерялась и чувствовала себя будто бы в безвоздушном пространстве. Этот трёхэтажный желтоватый домик около Муринского ручья казался ей тюрьмой, хоть она сама и попросила отвезти её в тот отдел милиции, на территории которого проживали Оленниковы.
Лолита хотела поговорить с матерью и бабушкой пропавшего мальчика, надеясь на женское взаимопонимание. Но пока приходилось отвечать на вопросы развязного капитана, еле сдерживающего зевоту, и выслушивать всякие гадости про Алису. Но, самое главное, возразить-то было нечего! Действительно, позавчера Алиса покинула лагерь, не позвонила домой и исчезла в неизвестном направлении, даже не намекнув, не подав матери никакого сигнала.
Сначала по телевизору объявили, что помешавшаяся после пожара вожатая похитила мальчика. А сегодня ко всему добавилось, что она ещё и обворовала квартиру ребёнка — взяла, помимо денег, совершенно не нужные вещи. Телевизор, магнитола, ювелирные украшения, ковры и прочие дорогие предметы не тронуты. А похищены старые тряпки, которые нельзя продать. Неужели Алиса действительно заболела после пожара? Чем? И насколько серьёзно? Может ли она отвечать за свои поступки? Не позвонить домой, ничего не сказать родным перед тем, как исчезнуть, — для этого действительно надо лишиться рассудка!..
Лолита смотрела в окно, на проносящиеся по Северному проспекту автомобили, на заросшую травой и кустами пойму Муринского ручья.
— Вы её подругам звонили?
Капитан заговорил первый, поняв, что женщина так и будет сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Да… Тем, которые сейчас в городе.
Лолита нервно забегала длинными тонкими пальцами по пуговицам полотняного пиджака. Такие же брюки обтягивали её острые коленки.
— Алиса звонила двоим, рано утром седьмого августа — Анечке Миргородской и Оле Куземской. Отцу Ани сказала, что хочет срочно с ней переговорить. Но Аня сейчас в Крыму, и Вадим Сергеевич очень удивился, что Алиса об этом не знает. Кроме того, она выдернула его из постели, а сама была как будто не в себе. Объяснять ничего не стала, да он спросонья и не спрашивал. А Оля Куземская сказала, что Алиса вместе с каким-то маленьким мальчиком хотела несколько дней пожить у неё в квартире на Московском проспекте. Но тоже толком ничего не объяснила. Сказала, что сейчас на отряде очень тяжело. И всё… Положила трубку. Оле показалось, что Алиса была чем-то невероятно взволнована. Кроме того, ожесточена. В голосе появились истерические нотки, которых раньше никогда не было. Оля так и сказала: «Лолита Эрнестовна, я теперь Алису боюсь. Мне кажется, что она меня возненавидела за отказ принять их…» А в квартире, Оля клянётся, действительно недоделки, ведутся ремонтные работы…
— Значит, собиралась пожить у подруг? — перебил капитан. Он тёр и тёр лоб ладонью, поднимал и бросал трубку звонящего телефона. — А в Москве у вас кто-нибудь проживает? Родные, знакомые, друзья?
— Никого нет. У меня была приятельница, вместе в санатории отдыхали. Но Алиса её не знает, и поехать к ней не может. А что, есть сведения, будто она направилась в Москву? — с надеждой спросила Лолита.
— Может и такое случиться. — Капитан что-то записал в блокнот. — Говорите, что ваш бывший муж — иногородний? С его родственниками дочка не общалась? Или с вашими родными из других регионов?
— С Рыбинском, откуда родом бывший муж, все контакты порваны. Ни при каких условиях Алиса к отцу не обратится! — с вызовом в голосе сказала Лолита. — Что же касается моей родни… Ну, в Гатчине есть, на Северном Кавказе, в Грузии. Правда, Алиса знакома только с гатчинской тёткой. С другой, из Георгиевска, виделась в раннем детстве. Я могу назвать их адреса. Конечно, необходимо предупредить, проверить. Ведь есть же где-то моя дочь сейчас! Не пропала же она бесследно! — Лолита снова разрыдалась, закрыв лицо узкими ладонями.
Капитан поёрзал на стуле, давая понять, что у него очень мало времени.
— Адреса — само собой. Дело не только в вашей дочке. Похищен ребёнок, который защитить себя не может. Равно как и не способен принимать осмысленные решения. Когда в последний раз вы виделись с Алисой?
— Четвёртого августа, в воскресенье. Приезжала в родительский день.
— Дочь вела себя нормально? Ни на что не жаловалась?
— Вроде нет… Про Дениса Оленникова упоминала. Он пробовал повеситься. Но, к счастью, неудачно. Алиса думала, чем помочь мальчику. Он был в сильнейшей депрессии, очень скучал по своей маме.
— Лично вы Дениса не видели? — допытывался капитан.
— Нет. — Лолита тяжело вздохнула.
— После четвёртого дочка вам не звонила? Ни домой, ни на работу?
— Да нет же, нет! Поверьте, что я ничего не знаю совершенно! Весь день на заводе, домой приползаю усталая, а ведь надо ещё к пожилой матери в больницу ехать! Алиса всё понимает, звонит не часто. Не грузит меня своим проблемами. Но я и сама догадалась бы в воскресенье, попытайся дочь скрыть какие-то серьёзные невзгоды. Только вот Денис… Я, собственно, хотела здесь встретиться с его родными. Успокоить, потому что как никто понимаю их состояние. Но, наверное, они сейчас настроены ко мне враждебно, но всём винят мою дочь. Согласитесь, для банальной воровки набор вещей странный… тех, что похищены из квартиры… Да, я понимаю — что бы ни украли, всё равно горе. Тем более, пропал ребёнок… Но, клянусь жизнью и здоровьем Алисы, я ничего не знаю! И не понимаю! Вдруг она и впрямь заболела?!
