Елена Миронова - Ход черной королевы
Марина, сидя в самолёте, мечтала лишь об одном: чтобы он как можно быстрее взлетел. У неё дрожали колени, и она, как ни странно, чувствовала возбуждение. Но ни одной подходящей кандидатуры рядом не было. Не приставать же ей к престарелому очкарику, сидящему слева от неё. И не к симпатичной девушке, занимающей третье кресло «Боинга».
Она смотрела в иллюминатор и молилась про себя, чтобы всё прошло хорошо. Она лихорадочно вспоминала, всё ли сделала правильно. Антон повторил ей несколько раз, что именно она должна говорить и делать. И она постаралась запомнить. Но всё-таки её трясло. А что, если… Но нет, об этом лучше не думать. А вспоминать о том, что её яркая небольшая спортивная сумка стоит у её ног, она чувствует приятную ткань сумки, набитой деньгами. Лучше бы ей помечтать о том, что она будет делать с этой суммой. Купит себе роскошный дом на побережье? Или станет бизнес-леди? Или спрячет их, а сама будет охотиться на богатеньких Буратино? На фешенебельном курорте, на который она отправится из Турции, их будет предостаточно! Да-да, она определится с банком и откроет себе счёт. Даже несколько счетов, чтобы на каждом лежала небольшая сумма. Таким образом, если вдруг какой-то банк обанкротится, у неё останется часть денег. А вообще она молодец, она всё сделала правильно. В точности выполнила то, что приказал Антон. Она залезла в органайзер Ковалёва, выяснила, когда у него состоится та встреча, и быстренько подстроила свой отъезд, соврав про горящий тур. Правда, чтобы Ковалёв не сомневался, ей пришлось самой оплатить половину путёвки, но разве полтора миллиона долларов того не стоили?
Она подсыпала депутату снотворное в стакан с вином, а потом, убедившись, что он крепко спит, пробралась к нему в кабинет, и нашла кейс с деньгами в сейфе. Марина прекрасно знала, где он хранит ключи от всего на свете, в том числе и от ящиков стола, она уже давно подсмотрела, что он кладёт связки ключей в коробочку, которую прячет за книгами. В этих связках были запасные ключи от квартиры, от его рабочего кабинета, от сейфа, от машины и ещё куча ключей бесцельно валялась в той коробочке. Ключ от сейфа Марина уже давно подобрала. Правда, содержимое металлического ящика, встроенного в стену, и прикрытого шторой от окна, её не радовало. У Ковалёва в сейфе лежали какие-то бумаги, а также тонкая пачка валюты, всего три тысячи евро. Почему он предпочитал евро доллару, Марина не спрашивала, но она сама впредь будет иметь дело только с долларами. Не такая уж она дура! Евросоюз разваливается на глазах, несколько стран уже проголосовали против Конституции данного союза. Так что, скорее всего, евро скоро заменит старая добрая немецкая марка. По крайней мере, всё к тому идёт. А доллар всегда будет долларом, вне зависимости от того, насколько низок или высок его курс.
Марина задумалась и даже не заметила, что самолёт уже набирает высоту. Когда она выглянула в иллюминатор, то готова была кричать от радости. Даже колени перестали дрожать. Всё! Она в безопасности! Хотя… ей тут же в голову пришло, что её могут перехватить в аэропорту в Турции. Хотя, в общем, она сделала всё, что могла: несколько раз сообщила Ковалёву, что его дочь заходила к ним и копалась в его кабинете. Так что никаких подозрений на её счёт у него быть не должно. Кроме того, он может не хватиться этих денег до её прилёта. В крайнем случае, если даже её будут ждать в аэропорту, то она с этим уж как-нибудь справится! Полтора миллиона долларов на кону. Она сделает всё ради того, чтобы их сохранить! Например, познакомится с этим сидящим рядом с ней старичком, уткнувшимся в газету, и попросит его донести её сумку до выхода из аэропорта. Если её схватят, она попросит его подождать её где-нибудь. Такие вот седенькие старички, как правило, очень честны и доверчивы. Она ещё раз потрогала ногой свою драгоценную сумку и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что такой простой, даже можно сказать, примитивный, план Антона сработает? Хотя нельзя забывать и об удаче, которая сопутствовала им с самого начала. Им надо было придумать что-то, что позволило бы Ковалёву изъять деньги у Резника и привезти их к себе домой на ночь. Марина молодец, это она догадалась, что проще всего будет придумать отдых на курорте. Оставалось только подобрать такой тур, который позволял ей вылететь рано утром. Конечно, оставалась опасность, что Ковалёв поручит водителю отвезти её в аэропорт, а сам в сопровождении охраны Резника повезёт деньги на встречу с лидером фракции. И в этом случае Марине пришлось бы вместо полёта на самолёте улёпётывать, куда глаза глядят, да побыстрее, ведь Ковалёв непременно обнаружил бы исчезновение денег раньше, чем взлетит этот чартерный рейс. А если не раньше, то уж наверняка её бы ожидали в аэропорту Анталии. Он мог подумать на неё. Или не мог? Ей только сейчас пришло в голову, что Вовчик, как она его ласково называла, мог вовсе не принимать её в расчёт, а судорожно размышлять о таинственной пропаже. Насколько Марине известно, следом за машиной, перевозившей Ковалёва от Резника в депутатскую квартиру, следовали охранники, выделенные Резником специально для этой перевозки. Может быть, Ковалёв решит, что это они могли умыкнуть или подменить чемоданчик? К тому же он уезжал провожать её в аэропорт, в это время кейс с деньгами находился в квартире, пусть даже в сейфе. Ну и что? Почему подозрение должно падать только на неё?
Она вспомнила, как у неё билось сердце, когда она открыла сейф, достала кейс и принялась перекладывать деньги в свою сумку, маскируя их под вещами. Сердце билось так громко, что она на полном серьёзе боялась, что Ковалёв сейчас услышит этот звук и проснётся. Хотя она подлила ему в вечерний бокал красного вина содержимое пузырька, который ей выдал Антон, сообщивший, что это крепкое снотворное. Но всё равно ей было страшно. А потом, когда в большом белом пакете из «Ашана» она вынесла на лестничную клетку остальные полтора миллиона долларов, и вручила их сидящему на ступеньке Антону, только тогда она начала понимать, что их план срабатывает. Всё получилось именно так, как они хотели и планировали. За тем лишь исключением, что на Антона никто не подумает, а ей придётся скрываться. Но она готова была рискнуть, ради таких-то денег.
— Не бойся, — увещевал её Антон, — я буду прикрывать тебя, как только смогу.
— Да уж, — с сомнением ухмыльнулась она.
— Да, — повторил он. — Мне невыгодно, чтобы тебя поймали. Ведь ты тут же меня сдашь!
— Сдам, — подтвердила Марина.
— Поэтому я буду крутиться в гуще событий, и сообщать тебе, на каком этапе находятся поиски денег. Давай договоримся: ты будешь звонить мне на мобильный через день. Но запомни, никаких рабочих телефонов, только мобильный!
Марина согласилась. А что ей оставалось делать? Антон, легко перепрыгивая через две ступеньки сразу, понёсся вниз, к машине. А она вернулась в квартиру человека, которого собиралась ограбить и оставить на произвол судьбы. Иногда ей было жаль Ковалёва. В общем-то, он неплохой человек. Но в то же время она понимала, что в этом мире каждый борется сам за себя. Это её, может быть, единственный шанс, стать богатой и независимой.
С утра Марина разбудила Ковалёва как можно позже, чтобы у него не было времени покопаться в чемодане, наполненном уже не деньгами, а старыми газетами, если вдруг приспичит полюбоваться на них. Ковалёв с тяжёлой после вчерашнего снадобья головой ворчал, что она так быстро решила поехать за границу.
— Ну ты понимаешь, котик, — стараясь быть естественной, щебетала Марина, — мне просто предложила подруга, путёвка —то «горящая», в половинную стоимость! Ну не дуйся, мой сладенький!
Она вздрогнула. Сосед, тот самый благообразный старичок, толкал её локтем.
— Вы что будете пить? — любезно спросил он.
Марина увидела столик с напитками, а возле него — застывшую в ожидании неприветливую стюардессу.
— Вино, пожалуйста, — проговорила она с извиняющейся улыбкой. — Красное.
Она взяла наполовину наполненный стаканчик (жалко им, что ли?) и выпила одним залпом. За свой успех. За то, что она не побоялась идти по головам и даже по трупам. Правда, тот случай она предпочитала не вспоминать, это было неприятно, ведь глаза жены Ковалёва она всё равно не забудет до самой смерти. Глаза женщины, цепляющейся за подоконник, чтобы сохранить свою жизнь, и Марина, сталкивающая её в окно…
Марина поёжилась. Ей стало неуютно.
— Можно попросить плед? — она улыбнулась стюардессе, шествующей обратно с тем же столиком.
Она не любила вспоминать о том, как вытолкнула Галину Ковалёву через окно и сымитировала её самоубийство. Иногда Марине не верилось, что она могла такое сотворить. Но она пыталась выплывать на поверхность жизни, и поэтому работала локтями во все стороны. А это была хорошая идея, подкинуть Ковалёву билет на фильм, который она купила изначально. И почему ему в голову не пришло, что она попросту не пошла на картину?
