Ричард Озборн - Основной инстинкт
Конечно» естественной кандидатурой являлся Гас Моран, но, набрав номер своего напарника, Ник был вынужден лишь ругаться последними словами, выслушивая бесконечные гудки на другом конце провода. Нику пришлось повесить трубку и прочесать в поисках Гаса «Вэген Вил» и «Мак’с», но там там не было никаких признаков его присутствия.
Это означало, что ему придётся воспользоваться запасным вариантом. Андруз однажды уже помогал ему и, возможно, поможет и на этот раз. Детектив не был счастлив от такого поворота дел, но Ник решил, что попробовать всё-таки стоит.
Андруз находился в «Тен-Фор». Он там сидел, выпивая с двумя другими парнями, в которых Ник узнал полицейских, но вспомнить их имена не смог. Они были не из отдела во расследованию убийств, что, с одной стороны, было удачей, но, с другой стороны, в их присутствии Ник тоже не решился бы задать интересовавшие его вопросы Андрузу. Это было, конечно, чистым предположением, но тем не менее вовсе не было исключено, что им известно о вставших перед ним проблемах.
Он отозвал Андруза в сторону, чтобы их разговор не могли подслушать собутыльники коллеги.
— Сэм, сделай мне одолжение… — начал он.
В дежурной комнате отдела по расследованию убийств не было ни души, что их обоих прекрасно устраивало. Андруз осторожно, как ночной взломщик, прокрался по огромному, пребывавшему в хаосе офису, тщательно пытаясь сдерживать дыхание и включив только самое необходимое освещение.
— Чёрт возьми, должно быть я выжил из ума, — пробормотал он. — Подставляю тут под удар свою задницу… Никогда не думал, что буду помогать тебе, даже не предполагал, что ты здесь ещё появишься… Вот чёртово здание!
— Я не забуду этого, Сэм. Действительно, никогда. Я никогда не забываю чью-нибудь доброту.
— Ник, ты тоже можешь сделать для меня доброе дело, если поможешь потом устроиться на ту самую проклятую мойку для автомобилей, где ты будешь работать. Похоже, нам придётся этим заняться, если нас здесь застукают.
— Эй, не плачь. Наверное, это тоже хорошая работа. Работаешь себе на свежем воздухе, встречаешься с интересными людьми.
— Пожалуйста, — взмолился Андруз, — заткнись! — Он уселся за компьютерный терминал и ввёл кодовое слово.
— Хорошо, — прошептал Ник, вперив взгляд в экран. — Просмотри файл автотехники; воспользуемся номером лицензии, выданной на имя Лайзы Хоберман. — Он процитировал по памяти номер её карточки социального страхования.
Андруз напечатал необходимые данные, и огромные электронные мозги на некоторое время «зависли», будто размышляя над сложной задачей.
Затем на дисплее вспыхнуло несколько строк: «Возобновлена в 1987 году на имя Элизабет Гарнер. Калифорния, Салинас, Куинстоун-драйв, 147».
Ник чуть было не закричал, когда увидел это имя. Ему удалось перебороть в себе приближавшийся тошнотворный ужас и взять себя в руки:
— Выведи саму лицензию… Хорошо, Сэм?
Андруз выдал нужную команду, и на видеодисплее терминала появилось генерированная компьютером копия действующей лицензии. Фотография на этом документе полностью соответствовала личику того самого психоаналитика, чья жизнь так тесно была сплетена с жизнью самого Ника Каррана.
— Ого! — воскликнул Андруз. — Да это же доктор Гарнер. Ведь правда?
— Да уж. Пожалуйста, теперь изобрази фото восьмидесятого года.
Фотокарточка десятилетней давности, конечно, отличалась. На ней Бет выглядела помоложе, менее холёной — всё-таки в то время она была лишь студенткой. Но было и более явное отличие: теперь у Бет Гарнер были тёмно-коричневые волосы с блестящим каштановым оттенком. У Бет Гарнер десятилетней давности были светлые волосы, которые Ник мог рассмотреть даже на расплывавшейся фотографии с лицензии, — длинные золотистые локоны, очень походившие своим цветом и формой на волосы Кэтрин Трамелл.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Вернувшись тем вечером в собственную квартиру, Бет Гарнер, казалось, не была слишком удивлена, увидев, что в затемнённой гостиной восседает Ник Карран. Наоборот, могло показаться, что, ещё переступая порог своего жилища, она уже предполагала о его присутствии.
Ник, со своей стороны, нисколько не пытался извиниться за своё вторжение.
— Тебе не следовало бы оставлять дверь открытой. Мало ли кто может зайти.
— Я и не оставляла её открытой, — холодно ответила она. — Наверное, что-нибудь с замком. — Она щёлкнула выключателем и зажгла свет. — Чего ты хочешь, Ник? Я очень устала.
— Расскажи мне про Кэтрин.
На какое-то мгновение она уставилась на него, но затем просто пожала плечами:
— Она сказала тебе о… Что она тебе рассказала?
— Что она рассказала мне, Бет? — переспросил Ник. — Предположим, это же я хочу услышать от тебя, с твоих слов.
— Я переспала с ней однажды, ещё в школе, — ожив-ленно признались она. — С точки зрения психолога, любые проявления гомосексуализма но были аномальны и их не следовало стыдиться. С другой стороны, с точки зрения гетеросексуальной женщины, она была вынуждена оправдывать свои действия. — Я была тогда ещё ребёнком, экспериментировала. Это случилось лишь однажды.
— Только однажды? Значит, ты разок переспала с ней и больше её никогда не видела. Я правильно тебя понял?
Бет Гарнер мгновение колебалась:
— Нет… всё было не так просто. Она испытывала… тяготение ко мне. Она подстриглась так же, как и я. Она одевалась точно так же, как я. Она повсюду следовала за мной. Она изводила меня. Преследовала меня. Это было отвратительно, пугало меня. Это пугало меня и тогда, и сейчас. Она очень опасная женщина, Ник, ты сам увидишь это.
Ник кивнул. Ему пришло в голову, что он слышит абсолютно зеркальное отображение всё той же истории. Слова Бет Гарнер, её реакция на случившееся были почти идентичны словам и реакции Кэтрин. Весь вопрос заключался в том, кто же из них был преследователем, а кто — жертвой.
— Она ведь именно это тебе рассказала, правда? — спросила Бет.
Он покачал головой:
— Нет. Не совсем так. Она сказала, что гонителем была ты.
— Я?!!!
— Ты носила ту же одежду, что и она. Ты выкрасила волосы в светлый цвет.
— Да, я красила волосы. Но делала это только для того, чтобы как-то отвязаться от неё, — запротестовала Бет. — Я даже рыжей была одно время. Говорю тебе, я была молода и экспериментировала.
— Ты была знакома с Ноа Голдштейном?
— Да, он вёл у нас два предмета, — ответила она.
Неожиданно Ник потерял над собой контроль:
— Ты ведь видела все материалы по этому делу. Бет!
Фил Уокер передавал тебе копни каждой бумажки. Ты знала Кэтрин Трамелл, знала о ней всё, и ни разу, не заикнулась об этом! Как ты, чёрт возьми, собираешься это объяснить?
— А что мне следовало говорить? — возразила Бет. — Что я должна была делать? Прийти к этим проклятым копам и заявить им: «Эй! Не думайте, что я лесбиянка, или что-нибудь в этом роде, но так уж случилось, что десять лет назад я трахалась с вашим главным подозреваемым»? — Она отвернулась и сложила руки на груди, словно пытаясь сдержать хлеставшее из неё раздражение. В уголках её глаз появились слёзы. — Это звучит дико, это звучит лицемерно, особенно из моих уст, от психоаналитика, но я была смущена. Ведь это был первый и последний раз, когда я занималась любовью с женщиной.
— Ты думаешь, мы были бы шокированы? Слава Богу, Бет, мы — копы.
— Ага, всё верно — копы. А через некоторое время об этом узнал бы весь департамент. Шуточки, хихиканье в раздевалках. — Она задержала дыхание, чтобы собраться с силами. — В любом случае, это не так уж важно…
— А что же тогда важно?
— Важно другое, Ник. Важно, чтобы ты остерегался её. Она, действительно, больная, тебе это известно? Ты что, не видел, как на неё иногда находит? — Она посмотрела на него, умаляя своими глазами о понимания, заклиная его своим взглядом поверить ей. — Я не знаю, пыталась ли она взять здесь своеобразный реванш, но то, что она спланировала всё, — это точно. Она знает, что я училась в Беркли. Она знает, что я была знакома с Ноа Голдштейном. Она сочинила всю эту историю обо мне. Она пытается втолковать тебе, Ник, что я тот человек, который преследовал её, у которого в отношении неё навязчивые идеи. Она старается выставить меня в неприглядном свете, связать меня по рукам и ногам и заявить: «Вот та психопатка, которая убила Джонни Боза».
— Она вовсе не пытается подставить тебя, Бет, — взбешённо заявил Ник. — Она даже не знает, кто ты теперь. Она рассказывала мне о Лайзе Хоберман, а вовсе не о Бет Гарнер.
— Не могу поверить, что ты настолько глуп, — возразила Бет. Она была уверена, что ты выяснишь, кто такая Лайза Хоберман в настоящее время. Ты ведь коп, Ник… Хороший коп, в конце концов. Что она сделала? Дай-ка мне самой догадаться… Она как бы случайно рассказала это тебе, рассказала так, чтобы это звучало к месту. — Бет улыбнулась, но это была искривлённая, натянутая улыбка. — Наверное, она сказала тебе это в постели. Ведь так, Ник? Вот, как это всё произошло.
