Борис Бабкин - Когда закон бессилен
— Остынь, Игорек, — засмеялся Заяц. — Я за тобой как раз двадцать пять минут и наблюдаю. К тому же времени-то, — кивнул он в сторону больших часов на гостиничным вестибюлем, — как раз два.
— Вот, — Пират достал толстый пакте. — Это ты должен пе...
— Не учи меня, — захохотал Заяц, — кому я должен, всем прощаю.
— Короче, вот что, — недовольно буркнул Пират, — мне нужно отдать это тебе. Вот здесь распишись, и привет, — достав из кармана небольшой листок, посмотрел на часы и поставил время. — Давай, — он протянул ручку, — увековечь свою подпись, Заяц.
— Бумажным человеком ты стал, Игорек, — весело заметил Заяц и расписался.
— Тебе тоже придется оставить автограф, — достав почти такой же листок, подал его Пирату. Тот бегло прочитал, расписался.
— Ну все, — облегченно вздохнул он, — церемония закончена. Привет, — он махнул рукой.
— Не спеши, — остановил его Заяц. — Мы же с тобой почти два года не виделись. Я слышал, ты сейчас в шестерках у Федьки.
— Думай, что говоришь, — обиделся Пират.
— Да я так, — Заяц пожал плечами, — к слову. И вот еще что, — понизив голос, он вплотную подошел к нему. — Вот это отдашь лично в руки Вальке, лонял? — строго спросил он. — Не Федьке, а именно прямо в руке Вальке!
— Лады, — кивнул Пират. Взял заклеенный почтовый конверт.
— А на словах, опять же ей, что все будет так, как она договорилась с Блохой. Вот теперь пока, — Заяц быстро пошел к стоянке. Парни, внимательно всматриваясь в окружающих, следовали за ним.
— Ты уверен в этом? — строго спросил Растогин.
— Конечно, — кивнул Николай. — Прежде чем сообщить это вам, я проверил. В квартире Галины Сергеевны действительно живет мужчина. Кто он такой, я узнаю завтра, — Растогин, нервно кусая губы, внимательно смотрел на него. -
— Нет, — понял его Николай. — Я сделаю проще — наведу справки об этом типе в милиции. У меня там есть один знакомый. Я один раз здорово помог ему. Думаю, он не откажет мне в такой пустяковой просьбе.
— А кто тот, с кем ты поскандалил? — спросил Растогин.
— Ее сосед, — улыбнулся Николай. — Зовут его не Саша, как пыталась представить его Галина Сергеевна. Личность довольно известная милиции — Суворов Виталий, кличка Граф. Недавно освобожден по помилованию. Тип еще тот. О нем, если так можно сказать, ходят легенды. Его задерживали за совершенные преступления, но ему всегда удавалось избежать наказания. И это в то время, когда социалистическое общество вело ожесточенную борьбу с преступностью. Тем более, что Суворов не какой-нибудь карманник либо домушник, а бандит. В последний раз ему дали, как говорят уголовники, потолок — пятнадцать лет за нападение на кассира в Вологодской области. Отсидел восемь. Квартира ему досталась по завещанию хозяйки, которая два года назад умерла. Некто Фомич Мария Ивановна. Ее сын умер в лагере от рака. Видно, он чем-то был обязан Суворову, потому что уговорил мать оставить квартиру этому бандиту.
— Откуда же его знает Галина? — удивился Растогин.
Зюзин молча пожал плечами...
— Ты был у Гали в больнице? — зада неожиданный вопрос Растогин.
— Да нет, — заметно смешался Зюзин. Увидев недоверие в глазах шефа, поспешил исправиться. — То есть я видел ее пару раз. Но совершенно случайно. Я как раз отвозил в больницу глюкозу и ан...
— Я тебе уже говорил, — тихо, но с явно прозвучавшей в голосе угрозой сказал Растогин, —: чтобы ты не искал встреч с ней. Повторять больше не буду.
— Павел Афанасьевич, — обиженно проговорил Николай, — что вы ей-богу? Я же ничего не...
— Запомни, что я сказал, — предупредил его Растогин.
— Павел Афанасьевич, — в приоткрытую дверь кабинета заглянула Регина. — К вам господа из Красноярска. Они у меня записаны. Вы примете их?
— Да, конечно.
— До свидания, шеф, — Зюзин быстро вышел. В приемной он увидел троих мужчин.
— В столице нас с ходу высчитают, — говорил Зубр, — даже если на месте не возьмут. Да и ты видел, чего сейчас в этих гребаных пунктах? Мордовороты, один здоровее другого, у каждого волына. Наверняка еще и где-нибудь в кабинете рядом сидят хари четыре. Рискнуть, конечно, можно, но это запал. Почти стопроцентный запал.
— А работать где-то на периферии, — Граф поморщился, — не в кайф. Во-первых, там и суммы не те. А во-вторых, как только я уеду из Москау, менты с ходу начнут запросы слать. И все равно высчитают, суки.
— Ништяк бы какого-нибудь милиционера за жабры взять, — мечтательно протянул Зубр, — особенного такого, который сам мусоров боится.
— Это раньше такие были, —усмехнулся Граф, — сейчас у всех, кто миллионами ворочает, своя армия есть. И с мусорами они в хороших, поят, кормят, одевают. Впрочем, если такого прихватить, он к ментам не побежит. Ты потом сам молиться будешь, чтобы в Бутырку попасть. Сейчас частных тюрем, как раз для таких как мы, знаешь, сколько? Там, говорят, хуже, чем в крытой. Я встречал одного, он говорит, что лучше пятнашку в крытой отбарабанить, чем неделю в этой самой частной тюрьме.
— Да слыхал я про это, — ухмыльнулся Зубр, — только, по-моему, блевотина все это. Неужели парни с этой самой мафии будут простых уголовников в свою тюрьму сажать?
— Простых-то — нет, — согласился Граф. — А ежели кто заденет кого-нибудь из тех, кто бабки этой самой мафии платит, враз выцепят. Если с тебя ничего выколачивать не надо, просто череп продырявят. Если же какой-то. капитал утащил, в тюрьму эту самую и попадешь. Все отдашь и сверху сколько сможешь навалишь. Так что сейчас безопаснее с государством дело иметь.
— Вот те нате, — удивился Зубр, — а сам за обменный пункт базаришь.
— Не путай хрен с гусиной шеей, — засмеялся Граф. — Эти пункты сейчас узаконены. У них своя охрана есть. И все такое. Конечно, они могут обратиться в мафию, но обычно эти дела мусора ведут.
-— Так ты говорил, что Виконт предлагает какую- то работенку, — вспомнил Зубр. — И как раз, наверное, такого мафиози он и хочет проучить. Тогда я пас, а то без суда и следствия под кулаки этих каратэков хреновых мне попадать не в жилу.
— Но мы с тобой не медвежатники, — засмеялся Граф, — так что если и выйдут, то на Виконта.
— Ты думаешь, он Сергей Тюленин из Молодой гвардии? — усмехнулся Зубр. — К тому же там все равно шмалять придется. А эти мафиози просто вычислят кентов Виконта и возьмут нас за жабры.
— Но что-то делать все равно надо! — разозлился Граф. — Я на бабки Виконта жил, теперь вот ты появился. Мне это не нравится, поэтому решать надо что-то.
— Вот я и говорю, — кивнул Зубр. — Где-нибудь в Центрально-Черноземном хлопнуть банк, и ладушки. К тому же если нас и вычислят, мы успеем сдернуть, прежде чем хапнут. Ведь они нам с ходу браслеты на нацепят. Сейчас вокруг только и слышишь: то тут, то там, какой-нибудь домик с миллионами на «ура» взяли.
— Может, ты и прав, — вздохнул Граф. — Вот дождемся Виконта, тогда и видно будет.
— Лично мне после твоих рассказов о частных тюрьмах легче на монетный двор дернуться, — возразил Антон. Вспомнив слова Знаменского о том, что если бы с ним были такие, как он, то и монетный двор можно было бы попробовать, Граф засмеялся.
— Чего ха-ха ловишь? — обиделся Зубр. — Я не то, чтобы...
— Да я свое припомнил, — успокоил его Граф и спросил. — Ты в Воронеже один работал?
— Да я там просто на гоп-стоп одного басмача взял, — ответил Антон. — Он чего-то, видно, прогнал и назад возвращался. Я его в кабаке запас. Он как рассчитываться начал, у меня аж захолодело внутри, — сознался он. — Ну я его и приласкал. Рублями пять лимонов и зелеными три тысячи. К тому же и вооружился, — он взял со стола небольшой револьвер. — А то в моем «макаре» маслята кончились. В Пензе с какими-то сцепился и, считай, обойму расшмалял. А здесь видал, как перезаряжается легко. У тебя-то ствол есть?
— Свой, — улыбнулся Виталий, — дождался он меня.
— Это наган-то? — удивился Антон. — Но за ним еще с тех лет хвост тянется. Эксперты враз срисуют. Так что лучше...
— Я в зону больше не пойду, — сказал Граф, — поэтому, если шмалять придется, то какая разница — с чего, — он дернул плечами. — Наган, он бьет неплохо. Правда, если увязнешь в перестрелке, менять маслята долго. Это в кино полчаса без перекура стреляют.
— Сейчас купить ствол запросто, — сказал Зубр, — только нарваться можно. Может, с этого ствола, который тебе по дешевке отдадут, еще в Брежнева стреляли. Мусора возьмут, и караул начнется.
— Меня мусора больше не возьмут, — спокойно напомнил Граф.
— Я свое отсидел, — взяв со стола финку и, не поворачиваясь, метнул ее назад, в висевшую на стене карту СССР. — Куда укажет, туда и едем, — усмехнулся он.
