Татьяна Гармаш-Роффе - И нет мне прощения
– Ничего! – честным голосом ответил детектив.
– Ох, врешь ведь…
– Какие ты обидные слова мне говоришь, – хмыкнул Кис.
– Ладно, будь по-твоему. Но я Генку все же пришлю.
С Геной Кис сталкивался однажды. Шебутной пацан, своевольный[5]. Придется что-нибудь придумать, чтобы его усмирить…
– Иначе как потом с начальством объясняться стану? – продолжал Громов. – Это ведь наше дело, а не частного детектива Кисанова! – ехидно проговорил дружбан.
– Хрен с тобой, присылай. Очень даже кстати будет, мы с Игорем проголодались, смотаемся пожрать, а Генка пока подежурит…
Они с Игорем еще некоторое время поскучали, наблюдая за входом в подъезд, пока не тренькнул сотовый Алексея: пришло текстовое сообщение.
«В крови пациентки содержится, помимо небольшого количества алкоголя, мепробамат и следы пентотала натрия. Подробно результаты анализа могу прислать мылом, факсом или привезти бумагу домой. Жду распоряжений».
«Скинь на мыло», – отбил Кис, после чего дал прочитать сообщение Игорю.
– Пробивай в Интернете «мепробамат».
– А не проще у твоего лаборанта спросить?
– Он засыплет меня терминами, на каждый перевод придется спрашивать! Проще самим найти.
Некоторое время Игорь колдовал над своим планшетником, затем тихо присвистнул и передал его в руки шефу. Кис пробежался глазами по выделенным Игорем строчкам: «…способствует установлению контакта с пациентом при гипнозе…»
– А у Евсюковых на сайте сказано, что они лечат никотиновую, алкогольную и наркотическую зависимость гипнозом! – добавил Игорь.
– Гипнотизеры, стало быть… – пробормотал Алексей. – Только я не понимаю, зачем ее второй раз попытались накачать? Я верю: она не знает сверх того, что мне сказала. Они в этом должны были сразу убедиться!
– Может, они просто шарлатаны! Плохие гипнотизеры, и у них ничего не получилось.
– Или дело не в том слове «избавиться»? И они пытаются вызнать у Манон какую-то другую информацию, о которой я не имею представления?
– Типа номер счета папаши?
– Этого Манон не может знать. Не тот у нее папаша.
– Кис, я вообще-то пошутил. Ты что-то не в себе малость.
Алексей шутливую интонацию ассистента не поддержал. Все оказалось куда серьезнее, чем он думал! Связан ли интерес к Манон с убийством Аиды? Да или нет, но ситуация принимает все более и более подозрительный и даже опасный поворот. Придется сказать Сереге. Пусть займется установлением личностей психологов и, главное, Кости! Выскочил, как прыщ на заднице, этот новый поклонник, и сразу же взял Манон в оборот. Уж чем он девушке понравился, это ее дело, – а вот чем ему понравилась девушка, становится ясно: информацией, которой она владеет. Или Костя предполагает, что владеет. И ему эта информация очень нужна…
– Посмотри-ка теперь «пентотал натрия», что это за зверь такой.
На этот раз Игорь ткнул планшетник в руки Алексею молча. Кис мельком глянул на ассистента: похоже, что тот потерял дар речи.
«Пентотал натрия часто называют «сывороткой правды». При правильном использовании он снимает сопротивление, и в памяти человека воскрешаются события, загнанные стрессом в глубины сознания».
– Хм… Раз от него остались следы, как выразился лаборант, значит, он был введен на даче. Но вводится он внутривенно. Но я точки от укола у Манон не видел!
– Так я тебе говорил, можно и в ногу сделать! И потом… Дай-ка, – Игорь забрал планшет у шефа, – тут где-то… погоди, сейчас найду… Вот! – «вводится внутривенно или ректально»!
– Ректально? Клизмой?
– Ну да! Манон ведь практически ничего не соображала под действием первого транквилизатора, ей уже в ресторане что-то подсыпали: Петр видел, она выглядела как пьяная… А вот еще, Кис, слушай: в больших дозах препарат применяется для анестезии! То есть он действует как «сыворотка правды» в небольшом количестве, а большом – как анестезия! Чуешь, что получается?
– Они передозировали в первый раз! Вот почему Манон не держалась на ногах, когда Костя ее домой привез. Она просто вырубилась от неправильной дозы, и они ничего от нее не добились, химики, ядрена вошь! И потому собирались ее и на следующий вечер увезти на дачу к Евсюковым, чтобы снова попробовать выведать у нее что-то. И ей опять в вино добавили препарат, как его…
– Мепробамат.
– …который облегчает гипноз. Плюс алкоголь. Получился хороший коктейль. Манон спала крепко. Даже когда лаборант кровь из вены у нее брал, не проснулась! Хорошо, что Ломов ее умыкнул, – неизвестно, чем бы все эти химические эксперименты для Манон закончились…
– И вот еще, по другой ссылке, минуточку… – бормотал Игорь, прокручивая текст. – Вот: эти препараты могут вызывать галлюцинации, провалы в памяти! В сочетании с алкоголем эффект усиливается…
– Е-мое, а Ломов, балбес, с утра ей еще феназепам дал!
– Феназепам? Я тут про него что-то видел, погоди… Не помню точно, слишком бегло прочитал, но вроде как вызывает глубокую сонливость и еще какие-то побочные эффекты… Посмотреть подробнее?
– Да и так понятно. Надеюсь, что Петр с ним не переборщил… Кстати, пора бы ему позвонить!
Алексей посмотрел на часы. По всем расчетам, Петр уже должен был вернуться к Манон. Но детективу не позвонил!
Недоброе предчувствие кольнуло бок. Он набрал номер Ломова.
Тот долго не отвечал, будто не слышал или не хотел принимать звонок, но все же наконец откликнулся. И, перебив Алексея на первом же вопросе, размеренным тоном, как автомат, сообщил:
– Манон исчезла из квартиры. Дверь не заперта. На работе ее нет, я проверил, у родителей тоже, ее мобильный не отвечает. В данный момент я еду на ту дачу.
Что называется, обухом по голове. Манон похитили? Константин? Сама она уйти не могла, у нее должна быть «глубокая сонливость»!
Значит, похитили…
А вдруг Манон все же обманула детектива и знает больше, чем сказала? И гипнотизеры у нее выведают нужную информацию? Оставят ли Манон после этого в живых?!
Кис тихо застонал от отчаяния. Но тут же снова схватился за телефон: на этот раз он набрал номер Сереги. Скороговоркой покаялся, что не рассказал сразу, – сам хотел разобраться со словом «избавиться», и преподнести, как он любит, на блюдечке. Но сейчас ситуация очень опасная: Манон, похоже, похитили!
Серега для начала с нескрываемым удовольствием обложил друга изысканными выражениями. Однако, как ни странно, в его голосе не слышалось беспокойства.
– Кис, расслабься. Вряд ли жизни Манон что-то угрожает: на фоне убийства Аиды еще одно убийство поставит на ноги не только мой отдел, но всю полицию и прокуратуру Москвы. Так что найти ее, конечно, надо, но волноваться за ее жизнь не стоит. И потом, ты такую серьезную надстройку над словом «избавиться» возвел, а слово-то несерьезное! Туманное, расплывчатое. Даже если Аида его слышала, то кому оно повредить может? Да хоть она пальцем укажи на того, кто его произнес, – толку-то? Избавиться – это не убить. По-моему, ты зря накручиваешь, чувак.
– А что же тогда они хотели выпытать у Манон? Не забудь, ей вкололи «сыворотку правды»!
– Кис, я не любитель строить гипотезы, это твое хобби. Ну, не хобби, конечно, а очень ценное качество! – быстро добавил он, пока Кис не возмутился. – Сейчас отправлю на дачу к этим психологам кого-нибудь, проверить, не там ли Манон. И Константином поинтересуемся тоже. Номер его тачки давай.
Алексей продиктовал.
– И еще запиши телефон Ломова. Он едет на дачу к Евсюковым, останови его.
– А ты чего, сам не…
– Звонок с Петровки произведет на него больший эффект. Скажи, пусть возвращается в квартиру Манон и ждет: вдруг она вернется домой! Это ведь не факт, что она у Евсюковых, только предположение…
– Заметано. А ты пока в Теплом Стане?
– Как договорились.
Генка, юный опер, худой, смешливый, вертлявый, причалил к подъезду только через два часа. Алексей с Игорем и впрямь проголодались не на шутку и обрадовались подкреплению. Вручив ему портрет героя, они отъехали на машине Алексея в поисках какого-нибудь заведения общепита.
Долго искать не пришлось. Нынче этих заведений развелось немыслимое количество, с пяток штук на каждом оживленном перекрестке или площади, и как они ухитрялись выживать в условиях столь тесной конкуренции, для Алексея являлось загадкой.
Он остановился у первого же заведения под дикой вывеской, обещавшей сразу все кухни мира: и итальянскую, и японскую, и узбекскую, и европейскую… Такая широта кулинарных способностей шеф-повара стопроцентно гарантировала низкий их уровень, но голод не добренькая тетя, как известно.
Игорь выбрал салат под гордым наименованием «Цезарь» (интересно, что имел в виду его изобретатель? И какое отношение к императору могли иметь кусочки курицы с салатным листом и сухариками?).
