Джон Ридли - Все горят в аду
Появление Брайс вызвало стандартную реакцию. Последовала широкая, от уха до уха, типа "черт-вот-бы-ей-задвинуть", улыбка парня за стойкой.
Парень за стойкой:
– Чем могу служить?
– Блок "Кэмел". По двадцать пять штук.
– С фильтром, без?
На лице Брайс тоже появилась улыбка. К парню за стойкой она отношения не имела.
– Знаете, это абсолютно не важно.
* * *На противоположной стороне улицы стояла машина, в которой сидели Омар с Кенни и наблюдали за Брайс, забирающейся в свой "навигатор".
– Что за черт? – фыркнул Омар. – Целый блок сигарет купила? Сколько ж она тут быть собирается?
– А чего, это не глухомань какая-нибудь. Это Вегас, малыш. Все путем, барбос.
– Чем скорее она найдет этого дурика, тем лучше. Если она его не уберет, придется нам за ней рвать.
– Сука! – воскликнул Кенни, рубанув рукой в воздухе. – Да не, ей слабо. Если б ей было не слабо, Дэймонд бы нас сюда не погнал.
– Эта телка море крови пролила. Море.
Омар пытался смотреть на вещи по обыкновению трезво, рассудительно. Кенни это было недоступно. Не потому, что он был такой уж храбрец, ему просто не хватало ума, чтобы испугаться.
– Бля-а, да ты как ниггер пучеглазый разговариваешь. Сука сдуревшая. Давай поехали. Надо закончить с этим. Я еще хочу по девкам пройтись.
Омар дал по газам и рванул за Брайс, выехавшей со стоянки гастронома "24/7" на бульвар Лас-Вегас.
* * *Парис вышел из ванной – точнее, из душа, – толком не вытершись. Полотенца в гостинице "Под дубом" были такие маленькие, что не больно-то вытрешься.
Нена уже улеглась. В ней было что-то знакомое, и Парис быстро определил, что именно: его рубашка и шорты. Перед Неной лежали небольшие стопки купюр и кучки монет, которые она сосредоточенно перебирала.
– Двести тридцать три доллара, – сказала она. – Минус двадцать пять за ночлег, плюс какая-то мелочь. – Нене не сразу удалось смириться с тем, что из одежды на Парисе только малюсенькое полотенце. И все-таки Парис в полуголом виде Нену устроил. Не так много мышц, как она рассчитывала, но жира тоже немного. – Для первого раза сойдет. Можно грабануть винный, а там посмотрим.
Парис протянул руку к кровати. Загреб пригоршню денег и подбросил вверх.
– По-твоему, это смешно! – закричал он. Монеты бились об потолок, об пол, о мебель. Купюры плавно опускались. – Ты думаешь, кража – это игра такая! Это не игра!
Гнев, злоба и страх, накипевшие в Парисе, выплеснулись наконец наружу.
Нена помедлила, слушая ругань Париса и глядя на разбросанную по полу валюту, глядя, как ходит ходуном грудь Париса и лихорадочно истекает потом его только что вымытое тело.
Помедлив еще немного, Нена подняла с пола несколько купюр и несколько квотеров[12]. Квортеры могут пригодиться. Квортерам всегда найдется применение. Больше она ничего не взяла.
– Я сниму другую комнату, – сказала она. Ее голос прозвучал тихо-тихо – по контрасту с надрывающимся Парисом. – Мне надо... Остальное возьми себе. Я... я что-нибудь придумаю.
Она прошла мимо него, не поворачивая головы, но смогла определить, что капли пота под глазами Париса постепенно смешиваются со слезами. Нена уже даже взялась за дверную ручку и тут забуксовала окончательно.
Нена, не оборачиваясь:
– Поговорим?
Парис сделал несколько ломаных, невразумительных телодвижений. Наспех повязанное полотенце соскочило, он остался нагишом. В тот момент это не имело большого значения ни для Париса, ни для Нены.
– У меня кое-что есть, – выдавил наконец он. – Я взял одну штуку, которую мне брать не полагалось.
– Да-а, у меня та же история. Что уж такого особенного ты украл, что выливаешь на меня столько дерьма?
Парис порылся в рюкзаке, достал цифровой плеер.
– Уокмен? – не поняла Нена. – Тебя так накрыло из-за того, что ты уокмен спер?
– Ты слышала о Яне Джермане?
– Он вроде в навозе утонул?
– Вот что от него осталось. Тут его последние песни.
Нена поняла.
– Боже. Как тебя угораздило?..
– Я украл их у него в ту ночь, когда он покончил с собой... То есть он говорил мне, но я и подумать не...
– Как же ты?..
– Как я затусовался с ним – это полный бред, даже и не спрашивай, – отмахнулся Парис.
Нена отошла от двери, нагнулась, подняла полотенце и протянула его Парису. Взглянула на него мельком.
Обвязываясь полотенцем, он положил плеер на столик. Кивнул в сторону плеера:
– Он кое-кому нужен. Нужен позарез, и эти люди ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить его.
– Зачем же ты его взял?
– Не знаю. Точно не могу объяснить. Думал, пиратам загоню, деньжат заработаю.
– Что ж, объяснение не хуже других.
– Но только... – Парис подошел к столику, склонился над ним. – Это не объяснение. Не главное.
– Ты взял, потому что?..
– Я взял, потому что выпала такая возможность. Единственный раз в жизни я решил ею воспользоваться.
– Единственный раз?
– Я сам из Ирвайна. Приехал в Лос-Анджелес, чтобы выбиться в люди. Я хотел писать, снимать, играть...
Нена, потрясенная:
– Ты все это можешь?
Парис, просто:
– Нет. Но дело не в этом. Я ко всему этому рвался не потому, что помешан на искусстве. Я хотел разбогатеть – любой, кто попадает в Голливуд, считает, что ему удастся разбогатеть. В результате мне пришлось продавать буррито и "Биг Газзл" в три часа ночи. Я был по уши набит мечтами.
– Так устроен мир. Это совсем не плохо – мечтать. – Нена пожала плечами.
– Но у меня были только мечты и больше ничего. Сплошные мечты, и никаких возможностей их исполнить. По-моему, я просто...
– Неудачник, – закончила за него Нена.
Париса опять посетило видение. То самое, с известным выкриком Кайлы. Однако на сей раз он засмеялся над увиденным – над правдой.
– Угу. Неудачник. И тут я прослушал запись. Это было похоже на грохот мешка с деньгами, вываливающегося из инкассаторской машины. Новый день, новая возможность. А выходит, очередной облом. Я неудачник, и никакая музыка умершего парня тут ничего не изменит.
Нена легла на кровать, зашуршав купюрами.
– Нет, не изменит. Эта запись, деньги, которые она могла принести... ни хрена они не смогут изменить, пока у тебя вот здесь, – Нена показала на голову Париса, – ничего не изменится.
Парис, с сарказмом:
– Ну да. Точно. Можно мне на секунду закрыть глаза, а? – Парис закрыл глаза. – Можно мне захотеть как следует? – Он открыл глаза, и его ослепило зрелище яркого, счастливого мира, сотворенного его здравомыслием. – Да, ну вот, так гораздо лучше. Все отлично. Ты права.
Черт, это же так просто. Нена, всеведущая официантка, где ты была раньше?
Нена повращала глазами, стараясь не нагнетать драматизма.
– Нет, все не так просто, не смей думать, что все просто. Не смей выбирать легкие пути. Прекрати мечтать и доводи любое дело до конца. Понял меня? – Она подняла голову, посмотрела Парису в лицо. – Если тебя ждет смерть – а ты знаешь, она нас всех ждет, – найди, за что умереть. Найди, за что умереть, Парис.
Прямой разговор. Простые истины. Найди, за что умереть.
Парис потянулся к цифровому плееру и нажал на пуск. Закрутилась пленка. Заиграла музыка. Из крошечного динамика, встроенного в маленький магнитофон, человеческая жизнь во всей ее ширине и глубине заструилась кровоточащей музыкой души Яна.
Парис лег рядом с Неной. Она протянула руку и отдернула полотенце.
Они не занимались сексом.
Они не трахались.
Медленно, тихо, под музыку души Яна, они любили друг друга.
* * *В номере гостиницы в Лас-Вегасе Маркус спал как убитый, а Джей, лежащий рядом с ним на кровати, в которую они улеглись вдвоем, вцеплялся в простыни, напрягая каждую частичку своей плоти, чтобы не потерять самообладания.
* * *В номере одной из гостиниц Лас-Вегаса Брайс аккуратно, прилежно, любовно чистила свой пистолет тридцать восьмого калибра. Заботься об оружии, и оно позаботится о тебе.
* * *В одном из стриптиз-баров Лас-Вегаса Кенни чуть не лопался от натуги, пытаясь при помощи зубов засунуть десятидолларовую купюру за лифчик танцовщицы. Омар не принимал участия в общем веселье. Вокруг было полно женщин, а он думал только об одной. О девчонке, которая находится где-то в этом городе и как раз сейчас готовит револьвер для дела.
* * *Парис заканчивал одеваться. Нена смотрела в окно на Лас-Вегас. Отель "Под дубом" предлагал скверный вид на город... если хороший вид на город – главное, что должен предлагать отель. Вид, открывшийся Нене, не соответствовал даже убогому казиношному дизайну, именуемому в Вегасе архитектурой. Нене открылся вид на лачуги, хибары и передвижные дома. Передвижные дома. Зачем белому отребью нужно непременно перевозить свое барахло с места на место, Нена не понимала. Все время передвигаются, и хоть бы раз по радио сообщили, что кто-нибудь из них спасся от торнадо или наводнения, вновь обрушившихся на город.
