Геннадий Бачериков - Забытый вальс
Бомжей мы, к сожалению, потеряли. Поэтому неизвестный для нас – загадка. О нем можно сказать только, что это физически крепкий мужчина, возможно, занимавшийся спортивными единоборствами, неплохо зарабатывающий, занимающийся информационными технологиями, имеющий машину. У нас, правда, есть отпечатки его пальцев, но в нашей картотеке он не присутствует.
– Да, – задумчиво сказал Чингиз, – сколько таких в Москве? Тысяч сто, наверное.
– Хорошо, – сказал молчавший до того Вальтер, – выйти на этого человека только по той информации, которая у вас есть невозможно. Никто его не видел, так что, у нас никаких шансов?
– Ну, почему. Это же не коллекционер ювелирных украшений. Человек он умный, и наверняка представляет истинную стоимость того, что оказалось у него в руках. Рано или поздно он попытается что-то продать. Думаю, что в ближайшее время он должен хотя бы оценить то, что имеет. Сейчас время больших возможностей, особенно для тех, у кого есть приличные деньги. Думаю, что он это понимает. Кроме того, он спокоен, поскольку и не предполагает, что кто-то знает о его находке. Поэтому в первую очередь необходимо установить контакты с экспертами-оценщиками в ювелирных магазинах, где принимают на комиссию ювелирные изделия. Насколько я знаю, их не больше десятка на всю Москву, а в другой город он вряд ли поедет. Известно также, что появилась, по крайней мере, одна фирма, выпускающая изделия в стиле Фаберже, можно поговорить с ее руководством и специалистами, чтобы сообщили, если кто-нибудь обратится за консультацией.
– А там же еще монеты есть золотые, – напомнил Вальтер.
– Да, об этом я тоже хотел сказать. Судя по всему, что мы знаем, монеты великолепно сохранились, и они должны в первую очередь заинтересовать нумизматов. Конечно, большой нумизматической ценности они, видимо, не представляют, но коллекционирование золотых монет раньше было чревато последствиями, поэтому сейчас многие наверстывают упущенное. Да и появилось много новых собирателей, которые скупают все подряд, особенно не разбираясь. Мест сбора нумизматов не так уж много. Так что, Олег Николаевич, – обратился аналитик к Смолину, – надо собирать информацию, причем начинать уже сегодня-завтра, у нумизматов выходные – это как раз дни сборищ. Надо обратить внимание на крепкого молодого человека, продающего золотые монеты царской чеканки в отличной сохранности.
– Хорошо, Николай Ильич, все понятно, – подвел итог Смолин, – Вы можете быть свободны, мой водитель подбросит вас до метро, а нам еще надо поговорить.
Аналитик уехал, а трое оставшихся принялись за шашлык, который им подал все тот же молчаливый накачанный парень. На столе появились коньяк и вино. Ели все трое с аппетитом, говорили о пустяках, не касаясь дела. Смолин оказался завзятым футбольным болельщиком, и они с Вальтером со вкусом поговорили о предстоящем чемпионате мира. Когда есть закончили, тот же парень принес поднос, на котором лежала коробка сигар, машинка для обрезания сигарных кончиков и золотая, как определил по весу Вальтер, повертев ее из интереса в руках, зажигалка «Ронсон».
Чингиз и Вальтер не курили. Смолин же в одиночестве, слегка рисуясь, неторопливо проделал весь ритуал раскуривания сигары. Он понюхал ее, держа за кончик, так чтобы перед носом оказалась средняя часть, задумался на несколько секунд, как бы оценивая качество сигары, после чего взор его выразил одобрение, однако с оттенком некоторой снисходительности – мол, случалось курить и получше, но не обижать же хозяина. Затем он аккуратно обрезал кончик сигары, после чего осторожно попыхивая, так чтобы не затягиваться, раскурил и откинулся в плетеном кресле с видом человека, сделавшего свое дело, держа в левой руке дымящуюся сигару, а правой как бы баюкая большой пузатый бокал с «Хеннеси», из которого он периодически отпивал, делая небольшие глотки.
– Видимо, нам следовало бы, прежде всего, утрясти финансовую сторону дела, – осторожно начал Чингиз.
– Это-то утрясти не проблема, – ответил Вальтер, – только следует учесть, что мы делим шкуру неубитого медведя.
– Зато после убийства…я в переносном смысле, – хохотнул Смолин, – будет легко и просто. Как я понимаю, тебе деньги нужны, а не память о предках, непосильным трудом наживших колье от Фаберже, – съязвил он, бросив цепкий неприязненный взгляд на Вальтера.
У Вальтера неприятно кольнуло в душе. Он понимал, что сильно доверять полковнику милиции, который находится в дружеских отношениях с таким авторитетом, как Чингиз, не стоит, – продал своих, чужих тем более продаст. Но, с другой стороны, именно на этих отношениях все и может связаться. Самого Вальтера полковник и смог бы, пожалуй, кинуть. Но с Чингизом-то он сильно повязан.
– Я согласен на половину от реализации, – чуть помолчав, ответил Вальтер.
– Это, смотря где реализовать, – бросил Смолин, сделав очередной глоток, – Лучше всего было бы вывезти на Запад на аукцион. Там можно такие бабки срубить, – мечтательно сказал он, – Но в этом случае придется покупать таможенников, так что больше трети ты не получишь.
– Согласен, – коротко ответил Вальтер.
– Хорошо, – подвел итог разговору Чингиз, – Значит в случае реализации в России тебе Вальтер, половина. Если удастся вывезти на аукцион – треть. Чтоб у вас ни у того ни у другого не возникало сомнений, а также разных нехороших желаний разрулить ситуацию по-другому, я беру на себя ответственность за общие действия. Вы оба меня знаете.
После этого Смолин уехал, а Вальтер, помолчав, понемногу отпивая коньяк, решил идти ва-банк.
– Слушай, Чингиз, ты ему доверяешь?
– Да ты что! Деньги он очень любит, на этом и сходимся. Но если бы была возможность обойтись без него, я бы ни секунды не думал. Только ты учти, он старым со мной сильно повязан. Если бы я в ментуру слил все, что о нем знаю, он бы на четвертак зачалился.
– А если ему это не в масть будет?
– Ну, тут уж кто кого. А насчет твоего дела, если будет возможность обойтись без него, я и минуты думать не буду.
Глава 14
1994 год, Москва, суббота, 16 июля
Утром Николай проснулся рано, вышел на лоджию и, закрыв глаза, подставил лицо ласковым, чуть теплым лучам восходящего солнца. В растущем возле дома густом кустарнике гомонили птицы. Начало дня обещало безоблачную и жаркую погоду.
На душе у Николая было легко и спокойно. Мысли лениво перебегали с одного на другое. Он, наконец, открыл глаза. В это время солнце как раз освещало верхние этажи семнадцатиэтажки слева от дома Николая, и освещенные окна сверкали ярко, как драгоценные камни. Это сразу напомнило Николаю о находке. Пора уже было что-то предпринимать, тем более что в фирме, в которой он работал, прошел слух, что американские хозяева планируют реструктуризацию бизнеса, и российский филиал, возможно, будет закрыт. Остаться без работы Николай не боялся, специалистов его уровня отрывали с руками и ногами, но организация собственного дела казалась все более и более заманчивой, особенно при наличии начального капитала. Однако сейчас, по прошествии нескольких дней, когда прошло состояние первоначальной эйфории, вызванное находкой, он стал понимать, что никакого капитала, собственно говоря, пока еще нет. Более того, в руках у него оказалась потенциальная бомба, которая при неблагоприятном стечении обстоятельств может так рвануть, что мало не покажется. Реализовать золотые монеты, конечно, можно было без труда, – иди в любую скупку, возьмут по цене лома. Они, пожалуй, могли бы заинтересовать нумизматов, но те покупают поштучно, значит, надо будет в течение какого-то времени постоянно крутиться среди них, а это чревато проявлением нездорового интереса со стороны криминального элемента, который на запах золота летит как стервятники на падаль. А уж об изделиях Фаберже и говорить не приходится. Лучше всего было бы вывезти все это из России, но Николай даже представить себе не мог, как это сделать. На ум почему-то приходили всякие экзотические варианты вроде перелета границы ночью на черном дельтаплане или перевозки гроба с покойником на родную землю обетованную, но ничего реального для этого в его повседневной жизни не было. Правда, сейчас возник родственник Люды. Неплохо было бы поговорить с ним, он мог хотя бы провести первичную оценку, да, наверное, и покупателей у нас здесь найти. Судя по многочисленным публикациям и телепередачам, в России феерически быстро возникали огромные состояния, а обладатели этих состояний из кожи вон лезли, чтобы продемонстрировать окружающим себя и свою самость. В Подмосковье как грибы из-под земли начали лезть крепкие особнячки-боровички, а многочисленные светские тусовки полнились толпами невесть откуда появившихся джентльменов исключительно в смокингах black-tie в сопровождении дам, облекающих свои прелести в наряды haut couture и драгоценности от Tiffani. Хотя лезть в это варево достаточно опасно, сообщения об убийствах в телевизионных передачах шли косяком, но если действовать осторожно и через надежных людей, то изделия Фаберже можно и здесь, в России достаточно выгодно пристроить. Следующие выходные у Люды только через неделю, но она собиралась попросить о подмене свою напарницу и хотела сегодня вечером приехать к нему. Можно было попытаться договориться о встрече с ее родственником-ювелиром завтра в воскресенье.
