Вячеслав Жуков - Подсадных уток убивают
– Представляю, как сейчас бесится Артем, – засмеялась Наташа, удобно разместившись на сиденье.
– Этот толстый? – поинтересовался Пьянков, не отвлекаясь от дороги.
– Да. Снял меня в баре. Я и идти-то с ним не хотела. Он сам пристал, липучка.
– Так послала бы его по матушке, – посоветовал Пьянков, на что Наташа возразила:
– И послала бы, если б только не нужда. У него денег – миллионы. Куда от такого денешься?
Пьянков на это ничего не ответил. И, помолчав немного, Наташа, захотев произвести впечатление, похвалилась:
– Вообще-то у меня тоже машина есть. Вернее, у матери. Иногда я катаюсь, но в основном ездит мать со своим сожителем-хамом. А вчера я взяла и утащила у матери водительские права. Ей, видишь ли, надо было на работу съездить. Королева какая. Пускай на автобусе покатается.
Пьянков на это рассмеялся.
– Да ведь она все равно уехала, без прав. Хорошо бы гаишник штрафанул. – Только теперь девушка заметила, что они повернули на загородное шоссе.
– Правильно, – похвалил Пьянков. – Ты, как дочь, тоже должна пользоваться машиной.
– Вот именно, – подхватила девушка, оглядываясь. – А кстати, капитан, куда держит курс ваше судно? Насколько я понимаю, вы хотите меня увезти далеко от города?
– Точно. – Он кивнул головой, с задумчивым лицом сосредоточенно глядя на дорогу.
Наташе он показался странным человеком.
– Какой-то вы странный.
– Я тебе хочу показать одно место. Ничего странного.
– Место? Если это место для занятий сексом, то у меня свободна квартира со всеми удобствами. А деньги у тебя есть? Я без денег не даю.
– У меня есть деньги, но я не плачу. Никогда, – подчеркнуто сказал он.
Девушка усмехнулась.
– Сейчас не то время, чтоб бабы подставляли за так. Коммерция, дорогой мужичок. Ты, когда в музей ходишь, платишь? – спросила настойчиво Наташа и сама же ответила: – Платишь. А почему тут не хочешь?
Пьянков посмотрел в зеркало и заметил, что сзади их догоняла машина. Она ехала быстро, и расстояние стремительно сокращалось. «Неужели менты на хвост сели?» – подумал он и незаметно для Наташи достал из кармана пистолет, положил его на пол и затолкал ногой под резиновый коврик.
Когда машина поравнялась с «Волгой», Пьянков увидел, что это была серебристая «Вольво». Водитель «Вольво» мастерски подрезал их, заставляя остановиться.
– Что он делает? – Пьянков едва справился с рулем, чтобы не улететь в кювет.
А Наташа перепугалась:
– Это Артем! Он пьяный. А когда пьяный – дурной. Он нас убить может.
– Ну уж прямо так и убить, – возразил Пьянков, тут же подумав: «Хорошо, если бы он оказался один. С одним проще».
Толстяк выскочил из машины и кинулся к «Волге». В руке у него что-то было. Пьянков пригляделся: «Пистолет. Вот ерунда получается. А вдруг этот придурок выстрелит?»
– А твой Артем и правда дурак, – только успел произнести Пьянков, как толстяк рванул дверь, ткнув дулом пистолета Пьянкову в ухо.
– Ну что, педрила? Вздумал удрать от меня? От самого бара за вами еду, – как полоумный, закричал он на Пьянкова.
– Артем! – попыталась вмешаться Наташа, но толстяк не дал ей раскрыть рта.
– Молчи, дешевка. Ты убежала от меня с этим педрилой! И теперь еще вякаешь.
Пьянков сидел, держа руки на руле, чувствуя, как пальцы становятся точно железными. Никто и никогда не оскорблял его так.
– Послушай…
– Заткнись. Говорить буду я. А ты будешь слушать и исполнять.
Пьянков только открыл рот, но Артем заорал:
– Я застрелю тебя, педрила. И выброшу труп в поле. Ты понял?
Пьянков молчал. Наташа легонько толкнула его ногой и шепнула:
– Не провоцируй его. Ответь.
Толстяк услышал все-таки и, наклонившись едва ли не к самому лицу Пьянкова, возбужденно проговорил:
– Слушайся ее. Она правильно говорит. Мне завалить тебя ничего не стоит.
– Я понял тебя.
– Молодец. Правильно. Теперь глуши мотор и вылезай из машины, – приказал толстый Артем, держа пистолет наготове.
Пришлось подчиниться. Пьянков вынул ключ из замка зажигания и на всякий случай убрал в карман.
– Пять шагов пройди, ну! – как бешеный, заорал толстяк и выстрелил над головой Пьянкова.
Пьянков присел, а толстяк рассмеялся, довольный зрелищем.
– Струсил, педрила?
– Я не педрила, – обернувшись, на ходу произнес Пьянков со злостью.
– Раз я говорю «педрила», значит, будешь им. Сейчас я оттрахаю Натаху, а потом тебя. Ты знаешь, что такое «кукуруза»?
Пьянков знал. Обычно такие вещи со своим членом делали на зонах. Но решил соврать.
– Допустим, не знаю.
Толстяк разразился смехом.
– Дурак. Лаптежник. Это когда по всему члену вставляют шарики. Бабам очень нравится. И тебе понравится. А ты, дешевка, чего сидишь? Вылезай. Сейчас я тебя оттрахаю на снежной постели.
– Артем, прошу тебя, не надо. – Наташа всхлипнула, приложила платочек к глазам. Но растрогать толстяка ей не удалось.
– Дрянь! Паршивая дешевка!
– Да, Артем, дешевка. Пожалуйста, не надо. – Наташа заплакала.
Толстяк подбежал к девушке, наотмашь ударил по щеке.
– Ты весь вечер балдела за мой счет.
– Я отдам, Артем.
– А пятьсот долларов, которые прошлый раз у меня брала, тоже отдашь?
– Отдам, Артем. Только не сейчас. Завтра отдам. Обещаю.
– Что? Ты мне обещаешь отдать?
– Да, Артем, обещаю. Только, пожалуйста, не надо. Давай уедем к тебе. Хочешь, можем поехать ко мне?
– Ты жалкая тварь! Ты решила смотаться от меня. Уехала с этим педрилой.
Пьянков стоял метрах в шести от толстяка. Если бы только можно было приблизиться, оказаться рядом. Он бы выбил пистолет из руки ублюдка, а потом показал, кто из них двоих педрила.
– Слушай, не называй меня так больше. Нужна девка, забирай. Но не оскорбляй меня. В конце концов, я не сделал тебе ничего плохого, – сказал Пьянков, тут же сожалея о сказанном. Наверное, лучше бы промолчать. Ночь. Их тут всего лишь трое. И что стоит этому придурку выстрелить по пьянке? Он даже потом и не вспомнит.
Артем в два прыжка очутился рядом с Пьянковым, сунул дуло пистолета ему в нос.
На Пьянкова потянуло запахом водки вперемешку с закуской. Хотелось отвернуться, но вряд ли Артем стерпит такое пренебрежение.
– Ты еще будешь мне приказывать? Боишься за свое очко? Или за нее? – он кивнул головой на девушку. – Напрасно. Натаха у нас с пятнадцати лет в ходу. Ты спроси, под кем она только не побывала.
– Прекрати, Артем. Ты ведешь себя по-свински! – воспротивилась нападкам девушка. Сейчас ей Артем был противен. Никогда бы не связалась с ним. Даже близко не подошла бы, если бы не деньги, которыми Артем любил сорить направо и налево. Девицы всегда за ним увивались табунами. И Артем загордился. Девушки для него стали чем-то вроде мусора. Немного получше он относился к Наташе, наверное, за ее красоту. Всегда балдел от ее улыбки, не разрешал танцевать с другими. А тут побег. Такого Артем простить не мог.
– Я – по-свински? Хорошо, ладно. Тогда вот что, цаца. Расстегни шубу. Ну! – приказал оскорбленный толстяк.
Девушка не подчинилась, и он выстрелил в ее направлении. Убивать не хотел, скорее попугать. Чтобы знала, с кем имеет дело.
Пуля пролетела у ног Наташи, вонзившись рядом в землю.
– Ты что, Артем? – Девушка стала быстро расстегивать пуговицы.
– В самом деле, нельзя ли поаккуратней с пистолетом? Это не игрушка, – решил Пьянков заступиться за Наташу. Чертов придурок!
– Помалкивай. Дойдет и до тебя очередь портки снимать.
Наташа расстегнула шубу и стояла в ожидании, что же еще ей прикажет сделать Артем.
Ветер раздувал полы шубы. Наташа стояла в белой кофточке и короткой юбочке.
– Как, педрила, тебе ее ляжки? – спросил толстяк, как будто речь шла о товаре, принадлежащем ему.
Пьянкову нравились ее красивые длинные ноги. Но не станешь же с этим недоделанным обсуждать ее достоинства.
– Ладно. Забирай девчонку. Я уезжаю, – сказал Пьянков и только сделал всего шаг в сторону, как Артем заорал и прицелился ему в голову.
– Стоять! – Грохнул выстрел.
В самый последний момент Пьянков успел присесть. Пуля не задела его головы, но пробила шапку, сбросив ее на снег.
– Все, все. Я стою, Артем. – Такое обращение по имени толстяку понравилось. Второй раз он стрелять не стал.
– Хорошо. Стой, – сказал он и повернулся к Наташе: – А ты, ягодка, расстегни теперь кофточку. Я хочу, чтобы ты потрясла своими сиськами. Такой товар нельзя прятать в лифчик. Давай, порадуй нас с педрилой.
На этот раз Пьянков ничего не сказал, стерпел. Теперь он жалел о том, что принял машину толстяка за милицейскую и положил свой пистолет под коврик. Сейчас бы самое время им воспользоваться. Всего только один выстрел в это грузное тело – и он спасен.
