Вячеслав Жуков - Маньяк всегда прав
– А как мы его отыщем, если сыщики не могут?
– Он сам придет, – улыбнувшись, сказал Валерка, сразив этим гостя.
Говорить такое – значит, быть или полным кретином, или наглецом.
Байдиков посчитал Валерку наглецом, но все-таки спросил:
– Я не понял, куда он придет?
– Сюда, – Валерка говорил серьезно.
На лице Байдикова появилось разочарование. Во что угодно он был готов поверить. Но в такое…
Валерка постарался быть более убедительным:
– Выслушайте меня до конца, раз уж пришли.
Станислав Николаевич согласился уделить на продолжение беседы еще несколько минут. А Валерка, воспользовавшись отведенным временем, произнес:
– Я уже вам говорил: этот человек не может не убивать. Вы хотите новых трупов женщин?
Байдиков ответил с обидой:
– Что за глупый вопрос? Конечно, не хочу.
– Тогда сидите, слушайте и перестаньте смотреть на часы.
«Нет. Он наглец. И грубиян», – подумал Байдиков, но все же сел обратно в кресло.
– Поймите, маньяк уверен, что никому из жертв не удалось выжить. То есть нет свидетельских показаний. А сам он вряд ли захочет сознаться во всех убийствах, если его когда-нибудь поймают.
– Ну, хорошо. А если он действительно мертв?
– Он – жив! – Валерка это произнес так, что у Байдикова отпала всякая охота спорить.
– Я думаю, он еще найдет способ поморочить ментам головы. Но не нам. Мы будем действовать по-другому.
– Как? – спросил Байдиков без энтузиазма.
– Вы телек смотрите? – перебил Валерка, несколько обескуражив гостя вопросом, потому что телевизор тот смотрел очень редко. Не хватало времени. И все из-за работы. Даже на семью не оставалось.
– Что вы имеете в виду? – удивился Станислав Николаевич.
– Наверняка смотрите. Я думаю, и маньяк смотрит. Надо же ему как-то развлечь себя в перерывах между убийствами. Сейчас почти по всем каналам гоняют передачи на криминальные темы. Надо договориться на телевидении, чтобы кто-нибудь приехал ко мне и показали меня по телеку как уцелевшего свидетеля, который один может опознать маньяка. Улавливаете мысль? Могу дать небольшое интервью, как меня убивали. Думаю, увидев меня, маньяк обязательно захочет прийти и доделать то, что не сделал тогда. Естественное желание заткнуть рот свидетелю. То есть убить меня. Вот для этого он и придет ко мне. Адрес он знает. А здесь я его встречу.
– И сразите наповал пальцем? – вопрос гостя прозвучал, как издевка.
Но Валерка не обиделся. Сунув руку в карман спортивной куртки, он достал старенький револьвер.
Байдиков усмехнулся, представив, на какой помойке откопали это достояние оружейного дела, произведенное еще до революции.
– Он хоть стреляет? – бросил Станислав Николаевич.
– Еще как! Бьет безотказно. Могу продемонстрировать.
От демонстрации Станислав Николаевич попросил Валерку воздержаться. В конце концов, ему глубоко наплевать на этот шпалер, стреляет он или нет. Да и квартира не тир. А лупит эта штуковина наверняка громко.
– Хорошо. Вы меня убедили. Давайте попробуем, – согласился Байдиков. – Честно говоря, я не очень верю, что у нас получится. Но очень хочу рассчитаться с ним за Ольгу. И если ее убил именно этот человек…
Валерка хмыкнул: мол, вы еще сомневаетесь.
– Я собственноручно убью его, – поклялся гость. – И согласен ждать неделю, месяц. Лишь бы он пришел.
– Он обязательно придет. И какая разница, кто из нас двоих убьет его? – сказал Валерка, пряча свой «наган» обратно в карман. – Главное – заманить его сюда. Теперь дело за вами. Поезжайте на телевидение, в редакции газет. Побольше шума обо мне. И он придет. Не сможет не прийти.
Потом они выпили водки, и, уходя, Станислав Николаевич с надеждой подумал: «А, пожалуй, он прав. Это единственный шанс рассчитаться с маньяком…»
* * *Начальник отдела угрозыска майор Верин был в бешенстве. Войдя в кабинет Камагина, он зло глянул на него, потом на лейтенанта Зуева, бросил на стол газету и спросил строго:
– Читали?
Капитан и лейтенант в один голос ответили:
– Чего?
– И телевизор, конечно, не смотрели?
Оба замотали головами.
– Ну, так почитайте и посмотрите, – предложение было не слишком понятно. И Камагин осторожно спросил:
– А чего там?
Верин сел на свободный стул, закурил из лежащей на столе пачки и сказал:
– А там этот, Валяев, раздает интервью. Про маньяка рассказывает, как его пытались убить в клинике. По телевизору его уже второй раз показывают в криминальных сводках.
Камагин сразу обо всем догадался и про себя похвалил парня за смекалку: «Он в своих действиях более свободен, чем я. Может делать все, что захочет».
А вот начальник был готов разорвать Валерку.
– Вы посмотрите, какой умник! Только все стало с этим маньяком затихать, он решил раздуть кадило. Слушай, Анатолий Николаевич, – сказал Верин капитану, – ты бы поговорил с этим раздолбаем. Пусть рот заткнет. А то ведь нам с тобой по башке настучат.
– Поговорю, – пообещал Камагин. Что еще скажешь? Хотя теперь уж и говорить поздновато. «Ну, поговорю. Только вряд ли послушает он меня», – решил капитан.
Верин сокрушенно махнул рукой, придавив окурок в пепельнице.
– Это все затеял муж той бабы, голову которой нашли в сумке.
– Байдиков? – уточнил Зуев.
– Он, – хмуро ответил Верин. – Оплатил всю эту кампанию. И на телевидении, и в газетах. Я специально узнавал. Чего добиваются, непонятно.
«Это тебе непонятно, а им все понятно», – подумал Камагин, но говорить майору ничего не стал.
Сразу после ухода Верина он набрал номер Валяева. Услышав Валеркин голос, заговорил приветливо:
– Здравствуй, Валера.
– Здравствуйте, – отозвалась трубка.
– Ну, как у тебя дела, парень? Как жизнь?
– Неплохо дела. Пока живу.
– Точно неплохо? – Камагин словно чего-то недоговаривал. Надеялся, что Валерка ему сам все выложит. Вроде бы отношения между ними неплохие. Капитан даже помог ему с инвалидной коляской.
Но Валерка не выложил, и тогда Камагин сказал прямо:
– Видел тебя по телевизору…
На это Валерка понес такую словесную чепуху, что капитан разозлился. Он прижал ладонью трубку и сказал Зуеву:
– Дурачками нас считает, сопляк!
– Может, мне съездить, поговорить с ним в домашней обстановке? – предложил лейтенант. Он недолюбливал Валяева еще с момента побега и жалел, что не сумел как следует вправить ему мозги. Но Камагин категорически отверг предложение молодого лейтенанта.
Капитан сказал в трубку:
– Знаешь, парень, ничего у вас не выйдет.
– Не пойму, о чем вы, товарищ капитан? – Валерка точно решил поиздеваться над опером.
Камагин начал злиться:
– Брось, парень. Все ты понимаешь. Советую тебе прекратить эту болтовню. Лучше не связывайся с маньяком, сынок. Живи спокойно.
– Вы мне грозите? – спросил Валерка.
– Нет, что ты. Упаси бог. Просто советую.
– Я приму ваш совет к сведению, – Валерка первым положил трубку, прекратив этот, на его взгляд, пустой разговор. Он не грубил милицейскому капитану, но и постарался не дать ни малейшего намека на то, что они с Байдиковым задумали. Оставив капитана в двусмысленном положении.
«А ведь если Топольский жив, то обязательно придет убить этого щенка. И если мы его возьмем там…» – подумал Камагин и сказал Зуеву:
– Вот что, Витя. Скажи-ка ребятам, пусть поставят телефон Валяева на прослушку. И чтобы тихо. Сам понимаешь, за это и по шапке можно схлопотать.
– Николаич, все будет путем, – пообещал шустрый лейтенант.
Глава 27
Топольский редко выходил из дома. С утра до вечера он сидел перед телевизором. Или видак крутил. Чего лишний раз глаза мозолить в деревне?
Одиночество ничуть не тяготило его. Наоборот. Ему было комфортно: никто ему не противоречил, не мешал думать.
Вечером, разместившись перед телевизором, он пощелкал по каналам. Раньше ему нравилось, когда говорили о нем. Пусть не знали настоящего имени и фамилии, называя оскорбительно – маньяком, – зато боялись. И какая-нибудь хорошенькая проститутка, вечером выходя на панель, дрожала, опасаясь встречи с ним.
А теперь и посмотреть нечего. Одна мура с экранов.
И вдруг…
Он увидел Валяева. Сначала подумал, что это всего лишь совпадение. Не мог он выжить после такого избиения! Но, послушав, убедился – это он, Валяев.
– Значит, выжил, – процедил маньяк, посмотрев до конца сюжет, отснятый в Валеркиной квартире, и пожалев, что тогда в лесу при нем не оказалось ножа.
«Ну что ж, придется мне его навестить. Поеду утром. Вечером он не откроет дверь», – решил Топольский. И сунул в сумку топор с широким лезвием. Этим топором он всегда рубил мясо на кухне. Теперь ему предстояло сослужить другую службу…
