Сергей Зверев - Дикий опер
Бараев хищно осклабился. Посмотрел на кулак свой, побелевший от напряжения, за окно, где СОБР вязал пленных и собирал раненых, и сплюнул себе под ноги.
– Не мы, так другие придут… Вы здесь пассажиры временные.
Антон хотел спросить: «Где это – здесь?», но этого не понадобилось.
– Это земля Аллаха. Если Магомед-Хаджи шакалом оказался, будет другой. Если ты врешь, собака, то ждать недолго.
Его опустошенный взгляд капитан успел поймать за мгновение до крика Бараева и с силой провел лезвием по его шее…
Иного пути у него не было. Ему не нужен был сейчас решительный жест, разжимающий пальцы, сдавливающие чеку. Сев в машину, Абдул-Керим предусмотрительно защелкнул центральный замок, и за три-четыре секунды, пока горит пороховой столбик во взрывателе, дотянуться до панели, нажать на кнопку, распахнуть дверь и вывалиться из джипа Копаев не успел бы при всем желании. Даже при желании выжить.
За мгновение до крика «Аллах акбар!» Антону нужно было внутреннее расслабление Бараева. Достичь его он мог только одним способом.
Понимая, что теряет важного свидетеля, он рассек авторитету артерию и заставил его вздрогнуть всем телом…
С таким звуком тонкий нож шелестит, разваливая кожуру дыни.
Кисть не разжалась, а просто ослабла. Этого мгновения оперу хватило, чтобы упасть ниц, на колени бандита и, обливаемому его горячей кровью, схватить зубами взрыватель гранаты.
Хватать ее рукой было поздно, да и рука та, занемевшая от получасового напряжения, уже не слушалась. Он просто выбил бы гранату непослушной кистью. Та закатилась бы под сиденье. И тогда оставалось бы уповать лишь на то, что без ног, если повезет, жить тоже можно.
А теперь повезет, если чека окажется на зубах.
Не повезет, если меж них… Рулетка, которую закрутили «пиковый» вор и екатеринбургский коп…
Глава 14
– Посмотрите под сиденьями кольцо, – попросил Антон спецов, отшатнувшихся от него в тот момент, когда он, залитый кровью с ног до головы, вышел из джипа с гранатой в руке. – Впрочем, пошло оно к черту…
Сделав короткий разбег, он зашвырнул «лимонку» в окно третьего этажа цеха.
– Спятил, что ли?! – взревел один из собровцев. Рука его была уже перевязана, и после всего произошедшего ему явно не хотелось потратить на себя еще несколько метров бинта.
– Заткнись, – миролюбиво буркнул Копаев и прошел к Тоцкому.
– Иначе никак нельзя было? – спросил тот, вглядываясь в отвисшую нижнюю губу чеченского авторитета, с которой свисала застывшая струйка крови.
– Он гранату вынул, когда штурм начался, – Антон оттирался как мог от крови. – А я ему «мойку» под кадык. Так и сидели сорок минут, как два пидора на лавочке у Патриарших прудов.
– Есть толк? – робко бросил Тоцкий, помогая ему снять куртку. – Помимо разгрома бандформирования, разумеется…
– Толк? Толк есть.
Копаев подошел к джипу и потянул на себя ручку. Из дверцы, вывалившись, как мешок картошки, повис Бараев. И тут же из его карманов посыпались: записная книжка, мелочь, сотовый телефон и новая карточная колода. Антон поднял ее, распечатал и жестом матерого каталы размешал карты одной рукой. Собрал в гармошку, протрещал ими в руке и, не глядя, выбросил из колоды одну. Она упала «рубашкой» вверх, и Тоцкий наклонился, чтобы ее поднять.
– Говорила бабка: «мусор» – не прокладка, – выдавил Антон и бросил колоду на землю. – Забери телефон и книжку. И брось карту к колоде. А то сейчас люди приедут, изымут, пересчитают и начнут выяснять, где тридцать шестая. Вот так и появляются румынские версии.
Тоцкий уставился на картинку удивленным взглядом.
– Ты посмотри… Точно. Пиковый.
* * *Бараев сказал: «Мы скоро будем здесь». Он сказал, что эта земля – их. Хотя никогда она их не была. Он сказал, что если Магомед-Хаджи шакал, то вместо него придет другой. И клялся перед тем, как разжать руку, что они утопят все от гор до северных морей в крови.
Разжал пальцы, хотя у него в резерве было несколько вариантов ухода не только от смерти, но и от неволи. Но он предпочел умереть. Выход у него был, но он сознательно пошел на смерть. На такой шаг в состоянии решиться только тот человек, для которого идея превыше жизни.
«Мы скоро будем здесь», – сказал Бараев и пошел на эшафот с криком о величии Аллаха.
На сколько еще вопросов нужно ответить Копаеву, прежде чем найти ответ на вопрос, кто убил Резуна?
Зачем – теперь теряться в списках вариантов предполагаемого умысла не стоило. Резун мешал говорить им вслух, что эта земля – их. Ответ на этот вопрос у следствия был.
И Антон почувствовал усталость, легшую ему на плечи. В московской гостинице «Потсдам» перерезали горло государственному чиновнику, обчистили карманы его одежды и унесли содержимое кейса. Банальный разбой, сопряженный с убийством, если смотреть с точки зрения следователя, не желающего впутываться в сложные взаимоотношения политического характера.
– К вам обращался губернатор Резун по поводу странной политической обстановки в области? – поинтересовался он у начальника Следственного комитета Мирнской области.
Тот, задумчиво поводя пальцем по идеальной чистоты столешнице, покачал головой.
– Нет. Не припоминаю такого случая.
– Ваш ответ предполагает вероятность того, что такой случай может припомниться, если вы постараетесь.
– Да нет же! Резун не обращался в ГУВД! – чуть порозовел начальник. Мысль, что его допрашивает следователь, хотя бы и из Москвы, мешала ему сосредоточиться.
– У меня к вам три вопроса, – Антон поднял глаза на хозяина кабинета.
– Версий убийства Резуна у меня нет, – предвосхитил москвича начальник СК Мирнской области.
– Не сомневаюсь. Тогда два вопроса, – Копаев дотянулся до папки и подтянул ее к себе. Пролистал отпечатанные, еще липкие фотографии, нашел одну, где было больше красного, и развернул правильным видом к хозяину кабинета. – Два последних года этот человек терроризировал город. Почему губернатору области, чтобы найти защиту власти и закон, понадобилось лететь в Москву? Почему он ни разу не обратился для этого в Следственный комитет?
– Надеюсь, вы не рассчитываете на то, что я стану оправдываться перед вами или просто давать пояснения по поводу откровенно провокационной ремарки? – подкатился на колесиках к столу и положил на него локти мирнский начальник.
Пауза затянулась.
Копаев, не отрываясь, смотрел в глаза собеседника, тот не отрывал взгляда от советника.
– Боже упаси, – сказал, наконец, к величайшему облегчению обоих, Антон. – Как раз на это я не рассчитывал. Просто хотел убедиться, что правильно делал, что не рассчитывал.
Устало подняв папку, он встал со стула и направился к двери.
– Я попрошу ваших следователей сделать подробный отчет о проделанной на заброшенном заводе работе к двадцати одному часу. Всего хорошего.
– А третий вопрос? – полюбопытствовал начальник СК.
– Разве вы не заметили, что я задал два подряд? – Копаев не выдержал и улыбнулся. – Не заметили. Потому что для вас они прозвучали как один. Ибо ответ на них – один. Кстати, почему вы не удивились, когда я назвал причину поездки Резуна в столицу?
Впрочем, это был уже четвертый вопрос, на который они не договаривались. А потому он вышел, но перед тем, как захлопнуть за собой дверь, еще раз попросил подготовить для него отчет. Чтобы за суетой не подзабылось.
По Мирнску прокатилась серия задержаний и арестов. Еще недавно районные суды в лице некоторых своих представителей, никак не могущих установить в причинах нахождения у людей Бараева оружия и наркотиков состав преступления, вдруг вспыхнули беспристрастностью и строгостью.
Первое октября – не лучший момент для начала отпусков руководящих работников, но на севере начальники подобных мелочей не замечают. Вдруг решил сорваться с места Шахворостов. К нему подошли уж на взлетно-посадочной полосе Мирнского аэропорта и попросили отложить в стороны чемоданы. Большого человека встречал у крыльца прокуратуры Копаев. Встретил, провел наверх. Водитель исполняющего обязанности губернатора первые четыре часа честно ожидал шефа у ворот, понимая, что тот ездит в Следственный комитет только по делам и не более чем на час. Потом стал волноваться. Поднялся, нашел московского следователя.
– А где Павел Павлович? – спросил.
– Он в СИЗО, – просто ответил следователь Приколов. – А вы кто? Водитель? Ехали бы вы на море. Сейчас на Черном удивительная жара.
А председатель Мирнского областного суда Водопьянов Сергей Андреевич вдруг засобирался в почетную отставку. Это было удивительно вдвойне, ибо еще несколько недель назад шестидесятипятилетний Сергей Андреевич ездил в Москву, с кем-то разговаривал, кого-то убеждал и, вопреки ныне действующему законодательству, на одном лишь личном обаянии «оптинского старца» вырвал себе из-под юбки стыдливо отмахнувшейся Фемиды еще один год руководства судом субъекта Федерации. На днях ему, заслуженному юристу страны, должны были вручать орден «За заслуги перед Отечеством» какой-то степени, как вдруг из столицы прилетела телеграмма в Москву пока не приезжать.
