Юрий Корчевский - Фронтовик. Без пощады!
– Тут к нему еще девушка рвалась, назвалась женой.
– Рано ему пока.
Какая жена? Видимо, его с кем-то спутали. Да он не женат! В голове возникали и пропадали обрывки воспоминаний: они всем оперативным составом едут на грузовике в Химки, потом – выстрелы в окно. Провал в памяти – и вот он уже лежит на земле, а на него летит какой-то предмет. Выстрел! Кто стрелял, в кого?
Голова была тяжелой, и редкие мысли ворочались, как булыжники; сосредоточиться на какой-то одной невозможно. Навалилась дремота, и Андрей уснул.
Показалось, что спал он недолго, а проснувшись, увидел: больничная палата залита солнечным светом, и вроде самочувствие лучше.
Он медленно поднял руку к голове и наткнулся на тюрбан из бинтов. Следом раздался мужской голос:
– Сестра, он очухался!
– Фу, очухался! Слова-то какие! В себя пришел!
– Ну да, я так и сказал.
Андрей открыл глаза. Небольшая, на две койки, палата. К нему приближается медсестра:
– Как себя чувствуете?
– Вроде лучше. Пить охота.
Медсестра поднесла к губам поильник. Андрей осушил бы его весь, но позволили ему только три глотка:
– Пока хватит.
– Я в больнице?
– Именно так.
– Кто меня сюда привез?
– Да ваши товарищи. Три дня тут ходили, надоедали.
– Три дня? А сколько я здесь?
– Сегодня пятый день.
Андрей удивился: ему показалось, что все случилось только вчера.
– Оружие мое где?
– Не знаю. Нам в отделении только оружия не хватает. Кончилась война, милок.
– Для кого как.
Немилосердно хотелось есть, в желудке сосало.
Медсестра вышла, и Андрей скосил глаза.
На соседней койке лежал мужчина лет сорока, его голова тоже была в бинтах. В руке он держал газету.
– Меня Андреем зовут.
– Я знаю. На спинке кровати листок висит, там написано. А меня – Николаем.
Андрей посмотрел на противоположную сторону кровати. Там, в специальной рамочке висел листок бумаги, на котором была указана его фамилия, дата поступления и стоял диагноз.
– Мы в какой больнице?
– В Первой Градской.
– Я правда здесь пятый день?
– Вот чудак-человек! Зачем же Екатерине Львовне тебя обманывать?
– Так медсестру зовут?
– Угадал. Ты как вообще здесь оказался?
– Не помню, – слукавил Андрей.
– Ну да, при черепно-мозговых травмах так бывает. А как выздоравливать начнешь, память понемногу восстановится.
– Долго ждать?
– Я не врач, у каждого по-разному. Вот завтра будет обход – спроси сам.
– Есть охота. Как тут с этим?
– Обед ты уже проспал, ужин через час.
– Кормят как?
– Как везде в больницах. С голоду не помрешь, но и не потолстеешь, – сосед хихикнул.
– Я-то сюда по дурости попал, через пьянку. Ехал электричкой из Подлипок, спрыгнуть решил, чтобы путь сократить, не с вокзала идти. Прыгнул – да башкой в столб.
– Повезло!
– Почему же повезло?
– Пьяным и дуракам везет. Нормальный человек насмерть убился бы.
Дверь в палату тихонько отворилась, и в проем как-то боком прошел-протиснулся опер Сергей. Он приложил палец к губам.
– Привет, Андрей, – шепотом произнес он. – Тут такие медсестры – ужас! Хоть в караульные бери, мышь не проскочит. Я на минутку.
– Садись.
– Это тебе. – Сергей положил на прикроватную тумбочку бумажный кулек с конфетами-подушечками, и несколько яблок.
– Как ты?
– Башка пока как не моя.
– Конечно! Мы вообще вначале подумали, что ты уже мертвый. Ой, прости, с языка сорвалось.
– Оружие мое где?
– Где же ему быть? В отделе.
– А Абросимов?
– Его апостол Петр допрашивает. Завалил ты его. Наповал, прямо в сердце.
– Ага… – как-то неопределенно произнес Андрей. Он немного успокоился. Главарь не ушел, и оружие он не утерял, не опозорился.
– В отделе как?
– Выздоровления тебе желают. Гиви тебе привет передает. Он уже ходит, скоро выпишут. Василий Федорович извиняется, что прийти не смог. Нас ведь сначала никого не пускали, ты без сознания был. Да и запарка у нас: раскрутили всех, кого на базе взяли, на наводчиков вышли, на сбытчиков.
Сергей скосил глаза на пациента, лежащего на соседней койке, но Николай старательно делал вид, что читает газету и ничего не слышит.
– Потом поговорим, как выйдешь.
В палату вошла медсестра:
– Почему в палате посторонние? Немедленно покинуть помещение! Пациенту покой нужен.
– Все, все, ухожу. Андрей, выздоравливай.
Принесли ужин. Андрей накинулся на винегрет, хотя раньше его не очень жаловал. Потом выпил чай – жиденький, зато горячий. И белый хлеб с маслом. По животу разлилось приятное тепло, и он сразу уснул – сказывалась слабость.
Уже вечером, перед отбоем в палату прорвалась Валя:
– Я только на минуточку!
Девушка повернулась в недоумении: в скудном свете сорокасвечовой лампочки она не сразу узнала Андрея – ведь головы и у него, и у его соседа были забинтованы одинаково.
– Андрюша! – Валя присела на краешке кровати и взяла его руку в свою. – Я как узнала, что с тобой случилось, так переживала! Каждый день приходила, а к тебе все не пускали и не пускали, говорили – тяжелый.
– Здравствуй. Я рад тебя видеть. Как видишь – цел, а местами даже здоров.
Валя положила на одеяло пакет апельсинов – найти их в Москве в это время года было очень трудно.
Тут же вошла дежурная медсестра:
– Отбой! Минуточка уже закончилась.
– Ну еще немного, – умоляющим голосом произнесла Валя.
– Мне из-за вас нагорит! Доктор сказал, чтобы к больному никого не пускать, у него строгий постельный режим.
Валя нагнулась, поцеловала Андрей в щеку и вышла.
– Красивая у тебя жена! – сказал Николай, глядя ей вслед. – Она каждый день в отделении была, да не пускали.
– Не жена еще – невеста.
– Дурнем будешь, если такую девушку упустишь.
И в самом деле, Андрей давно подумывал, как упорядочить их с Валей отношения. Встречи были редкие, урывками; по телефону, учитывая присутствие соседей, много не поговоришь. Он решил, что после выписки обстоятельно возьмется за личную жизнь.
За десять дней, которые он еще провел в больнице, скучная больничная жизнь ему порядком надоела. Уколы, капельницы и таблетки опротивели. Организм был молодой, здоровый, и Андрей быстро пошел на поправку.
При выписке доктор сказал ему:
– Я уж не знаю, какая у вас, молодой человек, служба, но хочу дать совет: берегите голову. Во второй раз так может не повезти. Пару сантиметров ниже – и мы бы с вами уже не беседовали.
Глава 7. Пистолет
После выписки Андрей еще десять дней находился на амбулаторном лечении.
В первый же день, едва посетив тетю, он заявился в отдел. В отделе уголовного розыска на месте оказался лишь начальник. Встретил он Андрея с искренней радостью:
– Как здоровье?
– Много лучше. Пока на справке сижу, буду ходить в поликлинику, на процедуры.
– Все принимай, что доктора скажут, ты мне здесь здоровый нужен. Дел невпроворот, все парни в бегах.
– А что с делом Абросимова?
– Выявили подельников, все под арестом. Половину похищенного удалось вернуть.
– Здорово!
– Верти дырочки в погонах! Я слышал – в управлении приказ готовится. Вроде бы звания всем участникам повысят.
– Когда это еще будет!
– Какие твои годы, у тебя все еще впереди.
Дома Андрей осмотрел себя в зеркале. На левой половине головы, на темени красовался розовый рубец, который не могли прикрыть волосы. «Ничего, похожу пока в кепке, чтобы не так в глаза бросалось», – решил он. Воистину – шрамы украшают настоящих мужчин.
На второй день, с утра он сходил в поликлинику, на процедуры, а к семнадцати часам уже сидел на скамейке у Валиного дома.
Ждать пришлось долго, около часа, но вот и она показалась. В руке – авоська с тетрадями. Увидев Андрея, обрадовалась:
– Андрей, ты! Я так рада тебя видеть! Пошли ко мне.
– А папа дома?
– Нет, он поздно приезжает. Что ты так его боишься?
– Не боюсь, просто неудобно как-то.
В квартире Андрей обнял Валю и поцеловал в губы.
Потом они пили чай, и Андрей все как-то не мог начать серьезный разговор – духу не хватало.
Девушка заметила странное поведение ухажера.
– Что-то ты сегодня какой-то не такой. То молчишь, то отвечаешь невпопад.
– Сказать хочу, – набрался смелости Андрей.
– Так говори… – Валя смотрела на него с любопытством.
Андрей вздохнул, набрал в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и отчаянно выпалил:
– Выходи за меня замуж!
Валя оторопела. Нет, конечно, она, как и всякая девушка, ждала от ухажера подобного предложения. Но в кино и в книгах это происходило как-то романтично. Мужчина дарил цветы, признавался в любви, стоя на коленях предлагал руку и сердце. Андрей же за все время их знакомства ничего о своих чувствах не говорил. И вдруг – выходи за меня замуж!
В двери заскрежетал ключ, и в квартиру вошел Петр Вениаминович – вошел как-то уж очень не вовремя.
– Папа, ты сегодня раньше обычного, – удивилась Валя.
