Иван Максименко - Подводные камни
— Поехали, но только не в центр. Тут меня каждая собака знает. Давай на окраину куда-нибудь.
— Ваше слово закон для меня, сударыня! Идемте-с!
Молодая женщина и ее любовник покинули скамейку и зашагали по безлюдной аллее между высокими почернелыми деревьями, подсвечиваемой бледным восковым сиянием уличных фонарей, не переставая — чуть ли не по привычке — ворчать и спорить.
22
— Здравствуйте, госпожа Калано, пожалуйста, заходите, — увидев на пороге своего скромного кабинета вдову Мидаса Калано, мягким голосом сказал следователь Теодор Муус и встал из-за рабочего стола, заваленного папками документов, — вот, в кресло присаживайтесь, пожалуйста.
— Спасибо, — тихо ответила Вероника и села в потертое кожаное кресло у стены напротив рабочего места полицейского.
— Как вы знаете, я продолжаю проводить проверку по факту инцидента с вашим мужем. У меня к вам есть еще пара вопросов, — офицер уселся обратно за белый стол и раскрыл записную книжку. — Так, а… вы знакомы с Родриго Лимнером?
— Да, — робко кивнула Вероника, скрывавшая свои глаза за черными очками.
— Вы с ним близко знакомы?
— Ну,… нас можно назвать близкими друзьями, да.
— Ясно,… — Муус почесал мясистый гладковыбритый подбородок, отметил что-то в записной книжке и посмотрел пытливыми проницательными глазами на молодую женщину, сидевшую сжавшись на краю сиденья, охватив ладонями плотно собранные колени. — Вы с ним регулярно общаетесь?
— Сравнительно часто.
— Вам известно, где он находился две недели, с двадцать четвертого июля по четвертое августа?
— Нет, мы не общались в этот период, так как между нами произошла небольшая ссора. Мне неизвестно, где он был.
— Вы не созванивались?
— Нет.
— Он вас не предупреждал, что собирается уехать куда-то?
— Нет, не предупреждал и не говорил, что поедет куда-либо.
— Вы сами покидали столицу в этот период?
— Нет, я была в Калиопе все это время.
— А пятого августа или в последующие дни вы встречались лично с господином Лимнером?
— Да, господин следователь, мы встретились пятого августа, вечером. Он пришел ко мне домой.
— Он вам не рассказал, где он находился две недели?
— Нет, — сдержано ответила Вероника.
— А сейчас вы с ним общаетесь близко?
— Да, мы иногда общаемся по телефону и встречаемся.
— Понимаю, — вздохнул следователь и посмотрел задумчиво в окно слева от себя, зашторенное натреть. — Вы случайно не знаете, он не собирается на длительное время покинуть Калиопу? Он не планирует в скором времени куда-то поехать?
— Нет, он мне ничего такого не говорил. Ничего не могу сказать.
— Скажите, пожалуйста, Вероника, ваш муж не просил у вас развода? Этот вопрос вы не обсуждали перед его поездкой на Азорские острова?
— Ну,… — на лице молодой вдовы изобразилось легкое смущение, — …в последнее время у нас действительно были натянутые отношения, мы иногда ссорились, но я не могу сказать, что он требовал от меня развода. Таких конкретно разговоров мы не вели. Я не могу подтвердить, было ли у него твердое намерение развестись со мной.
— Значит, он вам прямо не говорил, что хочет развестись с вами?
— Нет, — уверено ответила Вероника.
— А когда господин Лимнер пришел к вам пятого августа, он уже знал о том, что случилось с вашим мужем?
— Он узнал об этом от меня.
— От вас? Вы запомнили, как он отреагировал?
— Ну,… он удивился. И все…
— Понимаю. Могу я предложить вам стаканчик воды, Вероника? — спросил Муус, замечая сухое нервное покашливание вдовы.
— Да, спасибо.
Следователь, прокряхтев, встал из-за стола, развернулся и подошел к кулеру у стены, сбоку от старого металлического шкафчика.
— Пожалуйста. В такую жаркую погоду все время хочется пить, — Муус вернулся к своей собеседнице и, любезно улыбнувшись, подал ей пластиковый стаканчик.
Молодая женщина кивнула в благодарность, охотно взяла стаканчик и сделала два больших глотка. Полицейский смотрел на нее молчаливым взглядом, излучавшим естественную мягкость, казавшуюся слегка неуместной в столь серьезном учреждении, как полиция, следя за неуловимым подергиванием морщинок на красивом женском лице, словно пытаясь расшифровать по ним ее недосказанные мысли.
— Пока у меня нет других вопросов к вам, госпожа Калано. Если снова возникнет необходимость, я свяжусь с вами по мобильному телефону, но это пока все. Не буду вас больше задерживать, спасибо, что приняли мое приглашение.
— Да, пожалуйста, я всегда к вашим услугам, — сдержано, без эмоций, ответила молодая женщина и направилась к выходу.
«Эх, Вероника, Вероника, сдается мне, что вы чего-то не договариваете, темните, — слушая приглушенное цоканье каблуков за дверью своего кабинета и вдыхая сладкий аромат женских духов, заполнивший комнату, размышлял Муус, — не верится мне, что вы не знаете, куда пропал ваш любовник. Какое-то сомнительное у него алиби все-таки. И, главное, как он так без мобильной связи две недели просидел? Решил на две недели отшельником сделаться? Нет уж, такого в природе не бывает. Забыл трубку дома, да? Пятого вернулся домой и снова начал пользоваться телефоном как раньше. Любовнице не звонил — это ладно, а почему же другим не звонил? Нет уж, эта версия меня не устраивает. Надо будет с персоналом гостиницы беседу провести, чувствую я, что тут какой-то подвох…. А вдова? Молодая и красивая барышня, а такой холод от нее веет, даже больше, чем от моего кондиционера. И очки не соизволила снять, темные свои очи показать. Эх, не хватает вам все-таки обаяния, Вероника!.. искренности, впрочем, тоже. Ничего — придет время, и все изложите в протоколе, ваш любовник тоже…»
Перед встречей с вдовой погибшего бизнесмена следователь проверил, сколько имагинерских граждан находилось на Азорских островах третьего августа. Список оказался совсем коротким — кроме Мидаса Калано, Оксаны Петренко и двух студенток, покинувших острова второго августа, он включал имя еще одного человека — некоего Мартина Ховаца из Калиопы, который вылетел в Имагинеру четвертого августа.
Муус сразу же взялся за двадцативосьмилетнего господина Ховаца, выясняя все подробности о нем. В базе данных паспортной службы Теодор нашел копию его личных документов и искренне удивился, когда увидел на снимках почти полного двойника любовника Вероники Калано. Ховац отличался от него лишь черными лохматыми волосами, похожими на парик, большими очками с прозрачными стеклами в толстой оправе, утолщенными бровями, короткой бородой и крупным родимым пятном на правой щеке.
Как ни странно, паспорт и водительские права Мартина оказались настоящими, что навело следователя на мысль, что Родриго Лимнер получил заграничный паспорт при помощи поддельного свидетельства о рождении, по всей вероятности, умершего человека. Эти подозрения косвенно подтверждались и тем, что, во-первых, прописка двадцативосьмилетнего мужчины была фиктивной — по указанному адресу вместо жилого дома стояла аптека, во-вторых, он не имел медицинской страховки, не числился безработным или инвалидом, не имел работы и доходов, не платил налогов и ни разу не попадал в тюрьму. Один след мнимый господин Ховац все же оставил — счет в банке, открытый незадолго до поездки, при помощи которого он осуществлял платежи на острове.
Тем не менее, Муус пока не мог задержать стриптизера, так как одной лишь фотографии в паспорте и догадок было недостаточно. Нужно было не только доказать, что Лимнер провел две недели на Азорских островах, но и восстановить во всех деталях картину преступления, собрав твердые улики. А это было крайне сложной задачей.
«Так, завтра утром, значит, я съезжу в Удоли, — рассуждал про себя следователь, стоя у разогретого окна и глядя на оживленную улицу, — поговорю с ними, после этого прямиком в прокуратуру. Надо и в администрацию аэропорта послать кого-нибудь из ребят, чтобы взяли записи с камер наблюдения. С этим мы разберемся, не беда…. Что там еще осталось? Затребовать записи с камер на железнодорожном вокзале, записи с видеокамеры в подъезде этого стриптизера-туриста, вероятно, придется разыскать и таксиста, который подвозил его, но это не срочно. Ладно, сначала пообедаю, а потом уже сяду и напишу запросы. Ух! Дел на столе моем окаянном копится все больше, а времени все меньше, да еще этот любовный треугольник распутывать надо. Так, хватит философии, пора в столовую!»
Муус зашторил окно, захватил свой портфель и, вздохнув, покинул кабинет.
23
«Звонки сбрасываешь, да? Тварь ты хорошая,… — думал Родриго, снова слыша в трубке мобильного телефона отрывистые гудки, — сейчас посмотрим, почему не хочешь брать трубку. Этот дяденька, наверное, тебе мешает…»
