Эдриан Маккинти - Гибельный день
Пусть к этой легенде добавится еще один штрих. Пусть в нее верят. Пусть ее пересказывают.
Он прожил двенадцать лет в бегах, пережил не меньше трех покушений. Потерял ногу, сбежал из мексиканской тюрьмы и разрушил империю Темного Уайта.
С ним шутки плохи. Он призрак, ужас в ночи…
Говорят, когда он был зачат, добрая фея как раз находилась в отпуске, а когда родился, стервятники сидели на крышах домов его врагов.
7. Блуждающие скалы
Белфаст. 16 июня, 16:00
Тихо плещутся воды разлившегося в устье Лагана. Сквозь прореху в облаках над Белфастским заливом выглянуло солнце. День подходит к концу. Только в это время года и только в это время дня Белфаст ненадолго становится похож на средиземноморский город. Болотные птицы копошатся на грязном речном берегу. Пчелы жужжат среди прибрежных цветов, пробивающихся сквозь заросли одуванчиков и травы, — ирисов, шиповника, колокольчиков. Красноватый сахарский песок забивается в щели балконов. Бирюзовая полоса в небе — небе такого темного оттенка синего, что кажется, будто там, высоко, звучит музыка. Все замерло: головка одуванчика, что тянется между охряной черепицей на крыше; скворцы, сидящие на обвисших телеграфных проводах; чайки, застывшие в потоке воздуха над таможенным катером; целое скопище полярных крачек на ветках почти прозрачных деревьев, ждущих очередного прилива, чтобы утолить голод.
Но вот по воде потянулась мелкая рябь.
Прекрасное мгновение миновало.
Через минуту небо заволокут серые облака. Сильные западные ветры прогонят этот сахарский бриз, и Белфаст снова превратится в унылый северный город — кирпич, шифер и гудрон.
А пока еще можно помедитировать, порадоваться последним секундам золотого света.
Как изменился город! Когда я тут жил, на берегах Лагана все было совсем иначе.
С чувством приятного изумления шел я мимо новых жилых домов, многоквартирных комплексов и особняков.
Чистые тротуары, ставни, классические фасады, окрашенные в коралловый и белый цвета. Большие окна даже не отражают, а, скорее, обнимают город и реку. Оборотистые дельцы умело использовали перемирие, чтобы сколотить состояние. Когда-то кварталы возле Лагана были одним из самых опасных местечек Белфаста, где днем правили уличные банды, а по ночам бездомные устраивали ночлежку. Помойки, ржавеющие тележки из супермаркетов, сожженные автомобили — вот что украшало превратившуюся в сточную канаву реку, где вода была перемешана с соляркой и химическими отходами.
Но терроризм и безработица 70-х и 80-х вынудили закрыть доки и заводы, которые располагались рядом с рекой. Фабрики были разорены, станки демонтированы и перевезены в Сеул На десятилетие о районе забыли, а затем грянуло Соглашение о прекращении огня. Наступило затишье. Когда до Ирландии дошли многомиллионные вливания из Америки и Европы, предназначенные для преодоления разрухи, в этом закоулке неожиданно углядели место для выгодных вложений. Срыли фабрики, очистили реку, построили в рамках проекта «Лагансайд» красивую набережную, возвели дома для яппи.
И мне понравились эти перемены! Даже когда солнце зашло за черную тучу и заморосил дождик. Здесь чувствуешь себя иначе, чем в старом Белфасте. Нынешние его обитатели не сидят на месте. Они ездят за границу и привозят с собой изящные сувениры из Алгарве и Андалусии, кувшины для оливкового масла, наборы специй, дорогие вина. Они водят знакомство с черными, геями и лесбиянками, знают, кто такой Йо-Йо Ма,[19] считают Вивальди примитивным и предпочитают ему Янашека.
Да, они не особые интеллектуалы, но не исключено, что они и есть будущее. Постепенно исчезнут доходные дома и дома с общей задней стеной. А вместе с ними отсталость, дискриминация женщин, недоверие к незнакомцам, ненависть к инакомыслящим. Конечно, на это потребуются сотня лет и гражданская война, но, если именно эти люди будут управлять событиями, зло исчезнет. И Белфаст станет просто еще одним североевропейским грустным и мокрым городом. И если я доживу до того времени, я даже не всплакну о прошлом…
Но хватит мечтать, надо найти Барри. Я последовал за изгибом реки и увидел череду плавучих домов. Красивые, переделанные под жилье баржи и лодки, пришвартованные перпендикулярно к берегу. Одни — длинные и узкие, как углевозы, другие — компактные, с рубкой. Почти все в прекрасном состоянии, украшены цветами, хоть сейчас в плавание. Около двадцати лодок-домов стояли довольно близко друг от друга и растянулись примерно на четверть мили. Со знаменитыми тиковыми лодками-гостиницами из долины Кашмира, разумеется, им было не тягаться, однако это были вовсе не те древние вонючие посудины, которые я ожидал увидеть.
Я прошел мимо нескольких лодок и остановился, заметив на палубе молодого человека в желтых шортах и пурпурной штормовке. Он гладил золотистого ретривера и читал книгу Дуэйна Гиша под названием «Эволюция? Раскопки говорят: нет!».
Направление ветра изменилось. Я поежился; рану заломило от холода.
— Простите, пожалуйста, я ищу «Рыжую копну», — сказал я, застегивая кожаную куртку.
Парень оторвался от книги. Он надменно щурился и был наголо обрит, как скинхеды, однако я все же решил, что к этой человеческой породе он принадлежать не может, учитывая его одежду и наличие собаки.
Он отозвался с такой враждебностью, что я уже готов был утвердиться в своих подозрениях.
— Э-э-э, а в чем дело-то?
— Да мне нужен хозяин.
— Ты не представился.
— Майкл Форсайт. А тебя-то как звать, если не секрет?
— Дональд. Ты — констебль Майкл Форсайт?
— Нет.
— И ты не имеешь отношения к полиции?
— Нет.
Он отложил книгу, прикрыл глаза и покачал головой, как будто не вполне мне доверял:
— Хорошо. Сказать по правде, я подумывал вызвать полицию, так что…
— Зачем? — искренне заинтересовался я.
— С той лодки наносит какой-то мерзкой вонью…
— С которой это?
— Со следующей, справа от тебя.
Я поглядел: высокий комфортабельный катер, пришвартованный здесь уже довольно давно, судя по тине, наросшей на кранцы с обеих сторон. Само судно казалось чистым и опрятным, если не считать прилипших к релингам клочков бумаги и листьев.
— Робби заметил вчера, что-то не в порядке, а сегодня и я учуял этот запах, — неуверенно сказал Дональд.
— Полагаю, Робби — это твой пес? — уточнил я.
— Да, это он, — сухо ответил Дональд.
— И отчего же Робби так занервничал?
Врожденная белфастская скрытность несколько секунд боролась в Дональде с желанием облегчить душу. В конце концов победило последнее.
— Ну… я испугался. Лежу я, значит, в своей кровати. Не знаю, который час был. Часа три-четыре ночи. Робби вдруг зарычал, я велел ему заткнуться. Он не унимается, я начинаю беспокоиться. Ну, я вышел на палубу осмотреть лодку, проверить снасти, да и оглядеться, что ли…
— И что ты увидел?
— Ничего. Все было нормально.
— А потом?
— Потом, значит, Робби начинает скулить, я не понимаю, в чем дело. Успокаиваю его, и он идет спать. Но меня все это выбило из колеи, я долго не мог заснуть…
— Что было дальше?
— Вчера я встал, короче, и поехал в колледж — я учусь в Технологическом, — вернулся поздно вечером, все вроде в порядке было, только Робби целый день ходил слегка пришибленный, но у него такое иногда бывает, я на это и внимания не обратил. А сегодня утром проснулся и сразу почувствовал этот запах, в общем.
— С «Рыжей копны»?
— Угу.
— Ты зашел туда?
Глаза Дональда сузились: он наверняка гадал, стоит ли так откровенно говорить с совершенно незнакомым человеком. Я улыбнулся в высшей степени дружелюбно, рассчитывая, что в качестве побочного эффекта моя улыбка обезоружит паренька.
— Я подошел и крикнул: «Барри, открывай!», но ответа не было.
— А в рубку заходил?
— He-а. Тут жесткое правило: нельзя заходить в чужие лодки без разрешения. Вот так вот.
— И что ты тогда сделал?
— Слушай, ты точно не пилер? — засомневался Дональд.
— Я не полицейский, но работаю на них, так что тебе бы лучше ответить на мои вопросы.
— Слушай, я ничего такого не сделал! Я никогда никому ничего плохого не сделал за свою жизнь… ну разве что на футбольных матчах, да и ты вряд ли сдержишься, чтобы не помахать кулаками, когда играют «Селтик» или «Рейнджерс», шотландцы гребаные, они же…
— Дональд, расскажи, пожалуйста, что было дальше? — прервал я его.
— Ничего. Вернулся к своим делам, — ответил Дональд.
— Отличное решение. А теперь окажи мне услугу, Дональд. Расскажи-ка о Барри.
— Что именно?
— Он один живет?
— Да нет, с приятелем.
— Кто таков?
— Не знаю, кажется, студент из Шотландии, что-то типа этого. Барри и его приятель, как и я, учатся в Технологическом колледже, только по художественной части. Фотография и прочая ерунда, прикинь? На этих лодках живут практически одни студенты. Это временное жилье, мне, в общем, наплевать.
