А. Шантарский - Не верь
Тридцатилетняя, полноватая, с простым лицом и добрым взглядом женщина с сочувствием взглянула на молоденькую парочку.
— Да вы пройдите в дом, перекусите. Наверняка устали с дороги и проголодались.
— Спасибо, мы не голодны, — отказался Шумилин. Известие о том, что Афанасий Тимурович Самсонов год назад продал дом и отбыл в неизвестном направлении, явно застало приезжих врасплох.
— Проходите, проходите, — потянула Леночку за рукав новая хозяйка дома. Смуглова посмотрела на парня, предоставляя ему возможность самому принимать решение.
— Он дружил с соседкой — Феклой Пантелеевной. Возможно, она знает новое место жительства Самсонова. Я сбегаю за ней.
После этого Виталик уже без уговоров шагнул на порог.
Готовила деревенская женщина просто великолепно: наваристый борщ, блины с густыми сливками, пахучий, сладкий, тягучий и очень вкусный вишневый компот.
— Из собственного сада ягода, — похвалилась гостеприимная хозяйка, разливая напиток в пол-литровые кружки.
— Садом пахнет, — отхлебнула Леночка.
— Вот и ладно. Вы проходите в зал, включайте телевизор, а я за соседкой. — Она взглянула на часы. — Муж должен с работы вернуться, так вы на него не обращайте внимания. Он у меня смирный.
И широко улыбнулась, видимо, по причине, понятной только ей…
— И где же твои гости?
В комнату энергично вошла женщина преклонного возраста, о чем свидетельствовало лицо. Походка же, голос говорили о противоположном. Худенькая, легкая, подвижная и веселая старушка. Она щелкнула выключателем. Виталий и Лена сидели на диване: голова парня свисала в сторону, а голова девушки пристроилась на его плече. Оба спали.
— Будить-то жалко. Прямо голубки, — засмотрелась она на чистые, молодые и красивые лица.
— Самой природой созданы друг для друга, — поддержала хозяйка. Они на цыпочках направились из комнаты. Но в это время вернулся хозяин с пятилетним сыном на плечах. Он хлопнул входной дверью и громко произнес:
— Встречай, женушка, мужское население этого жилища. — Улыбка застыла на лице, затем медленно сползла с него. Фекла Пантелеевна махала руками, а жена приложила палец к губам. — Что-то случилось? — спросил мужчина шепотом. А мальчонка только хлопал большими глазами с длинными ресницами. В проеме показались разбуженные гости с заспанными лицами.
— Ну вот, разбудил, — беззлобно упрекнула хозяйка.
— Мы не спали, — вставил Шумилин и смачно зевнул, опровергая собственные слова.
Гостей опять чуть ли не насильно усадили за стол. На селе люди всегда оставались простыми и добрыми. Казалось, никакие трудности не способны заглушить их душевность и приветливость. В больших городах кипела иная жизнь, чем несколько лет назад, а здесь продолжали сеять хлеб, растить скот, вскапывать огород, одним словом — жить своим трудом. Политикой практически не интересовались, о несметных богатствах не мечтали, лишь просили господа о дождике и тепле в нужное время. Точного адреса, куда переехал Самсонов, Фекла Пантелеевна не знала, назвала лишь районный центр в соседней области и то сомневалась в точности сведений.
— Старые люди становятся забывчивыми, — посетовала она на память.
От ночлега молодые отказались.
— Куда ж на ночь глядя-то? — всплеснула руками хозяйка.
— Ничего, мы привычные. Зато к утру на месте будем. Как говорится, благодарим за хлеб, соль.
Виталик даже поклонился, исполнив забытый его поколением обычай.
— Кем он вам хоть приходится? — поинтересовалась бабушка.
— Фронтовой друг моего деда, — сказала Леночка. — Мы обещали его найти.
— Если не найдете, еще заезжайте или позвоните. Афанасий Тимурович обещал мне написать.
Фекла Пантелеевна попросила у хозяев листок бумаги и карандаш, записала свой адрес и телефон. Молодые поблагодарили и направились к выходу. Разве могли они предположить, что утром почтальон принесет бабуле письмо от Самсонова.
Город Семеновск, с населением в двести тысяч человек, вытянутый в длину, с двумя главными улицами, в основном с современными многоэтажными застройками, молодой, был населен большей частью нефтяниками. Прославился он своим бором-заповедником, окруженным чудными лесами и озерами. На окраине районного центра расположилась воинская часть и склады с оружием, которые и охранялись военнослужащими этой части.
Шумилин и Смуглова приехали туда в десять часов утра и первым делом разыскали справочное бюро, где за символическую плату получили ответ, что Самсонов Афанасий Тимурович, пенсионного возраста, в городе не прописан.
— Куда теперь? — Лена с надеждой взглянула на парня, будто он знал выход. Тот пожал плечами и задумался. После продолжительной паузы ответил:
— Обратно возвращаться опасно, а останавливаться на новом месте все равно где. — Он достал деньги, позаимствованные у Червонного во время их последней встречи, и пересчитал их. — Нужно снять квартиру, можем заплатить за полгода вперед.
— А жить на что?
— Будем думать.
С квартирой им повезло по первому же объявлению, прочитанному на доске объявлений возле горсправки. Они договорились с хозяйкой, муж у которой пребывал в годичной загранкомандировке, а сама она проживала у сестры. Правда, плату низкой не назовешь, остались практически без гроша в кармане, зато квартира оказалась со всей домашней утварью и мебелью. Виталик предъявил женщине фальшивые документы на имя Белошейкина Виталия Сергеевича. Шерстнев в свое время выполнил обещание, и теперь у парня кроме водительского удостоверения был паспорт, правда фальшивый, и предъявлять его в компетентных учреждениях Павел не советовал. Чтобы не путаться, имя и отчество остались прежними. Лена показала свой настоящий паспорт, который получила меньше года назад. Сами представились двоюродными братом и сестрой, цели пребывания в городе не объясняли, да хозяйка и не спрашивала. Она аккуратно записала в тетрадку паспортные данные, пересчитала деньги и предупредила, чтобы в квартире не разводили бардака, иначе — прервет договор. Обещала проверять жильцов пару раз в месяц. Молодых условия устроили, и в конце концов они остались одни.
Леночка сидела в кресле, не глядя на включенный телевизор, откинув голову назад и загадочно улыбаясь.
— О чем думаешь, малыш? — мельком взглянул на нее парень, занимающийся изучением уличного пейзажа через окно. Их окна выходили прямо на КПП воинской части. Виталик думал, что и он мог сейчас нести службу в армии, а не скрываться от милиции и мафии. Но ему и в голову не могло прийти, что именно в эту воинскую часть его везли, когда в поезде произошло то злополучное убийство, вину за которое свалили на него.
— Ты слышишь меня? — прервала его невеселые думы девушка.
Виталик тряхнул головой и отвернулся от окна.
— Извини, отвлекся.
Собеседница понимающе улыбнулась и повторила:
— У меня сегодня день рождения. Не бог весть какая круглая дата, но и семнадцать лет только раз в жизни бывает.
— И ты молчала?!
— Мама бы сейчас пирогов напекла, разрешила бы немного шампанского. Одноклассники бы пришли. Этот день у меня всегда весело проходил, — не скрывала она тоски по прошлому.
— Пирогов не обещаю, но праздник и мы в состоянии устроить. — Шумилин вывернул все карманы и пересчитал оставшиеся деньги. — На недельку рассчитывал, но мы их сегодня потратим. — Он решительно направился в прихожую. — Жди, постараюсь быстро.
— А завтра что?
— Будет день — будет пища, — не без оптимизма отозвался Виталик и хлопнул входной дверью.
«Хороший он парень. Если б не Паша…» — И она не смогла придумать, как бы у них сложилось, если бы не Воронежев, в любви к которому она сомневалась все сильнее, но по-прежнему отгоняла эти мысли. Не хотелось, как ей самой казалось, быть непостоянной и легкомысленной. И моральные устои мешали выплеснуться наружу более глубоким и бурным чувствам к человеку, который волей судьбы давно находился рядом и тоже в силу сложившихся причин скрывал неравнодушие. Но люди не каменные, и им свойственно время от времени выпускать эмоциональный пар помимо собственной воли.
Виталик не был докой по сервированию праздничного стола, поэтому скупал все подряд: шампанское, бутылочку хорошего сухого вина, шоколадные конфеты в коробках, причем брал коробки, которые нравились лишь по оформлению, печень трески, палку импортного сервелата, банки с консервами брал полагаясь на интуицию, везение и так далее. Магазины и киоски пестрели разнообразием иностранных надписей и красочных этикеток. Не успевал обыватель разобраться, что из продуктов следует брать, как этикетки менялись, а товар, в сущности, оставался прежним. Зачастую консервы, судя по надписям, выпущенные за рубежом, упаковывались в каком-нибудь Рыбинске. Оказывается, рыночные условия выгодны в первую очередь нечистоплотным. Пока разберутся и наведут порядок власти, сколько воды утечет, сколько сменится поколений? На этой почве появляются многочисленные аферисты-гадалки, предсказывающие судьбу, туго набивающие карманы нередко последними деньгами людей уставших и разочарованных, потерявших надежду на лучшее будущее. Это вовсе не означает, что нет настоящих, одаренных гадалок, лекарей, производственников, коммерсантов, руководителей разного ранга. Но как ни обидно, их на сегодняшний день значительное меньшинство. Они оптимистичны, энергичны, деятельны, но, к великому сожалению, время их триумфа еще не настало.
