Татьяна Полякова - У прокурора век недолог
— Здорово, — засмеялась я. — Хорошо, я подумаю.
— Нечего думать. Выходи, и все. На следующей неделе можно подать заявление.
— Отчего же не завтра? — фыркнула я.
— Завтра мне на работу. Неудобно отпрашиваться в первый же день.
— Ну что ж. До следующей недели еще много времени. Буду размышлять над твоим предложением.
— Не вздумай отказываться. Ты разобьешь мне сердце. На деньги, что у меня отложены, можно приобрести хорошую тачку. Если честно, я уже присмотрел одну в автосалоне.
— У меня есть машина, — напомнила я.
— Вряд ли ты мне уступишь ее. А бегать на своих двоих ужасно надоело.
В этот момент зазвонил телефон. Трубку снял Кирилл, сказал “да”, а потом протянул ее мне.
— Алла? — хмуро спросил женский голос. — Это Катя. Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить.
— Да. Мы не могли бы встретиться?
— Вы ведь насчет этих любителей Библии? Я туда давно не хожу.
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы все-таки встретились со мной.
— Ладно. У вас машина есть? Встречайте меня завтра возле колледжа в три пятнадцать. По дороге и поговорим. Идет?
— Конечно, — обрадовалась я. — Тогда до завтра.
Я повесила трубку, а Кирилл спросил:
— Кто это?
— Так, по работе… Хочу написать статью о том, как молодежь проводит свой досуг.
— А эта девица тебе зачем?
— Пока еще сама не знаю.
Будильник зазвонил ровно в семь, Кирилл вскочил, чертыхнулся, затем поцеловал меня и сказал:
— Спи.
— Хочешь, приготовлю тебе завтрак? — пробормотала я, очень рассчитывая на то, что Кирилл поведет себя как джентльмен, и не ошиблась в нем.
— Справлюсь сам. К тому же по утрам я только пью кофе.
Я перевернулась на другой бок и тут же опять уснула. Кирилл осторожно коснулся моего плеча.
— Алла, я ухожу.
— Я дам тебе ключи, — сказала я, поднимаясь и натягивая халат. Лишь хорошее воспитание не позволило мне зевать во весь рот.
— Мы вчера уже обсуждали это, — весело подмигнул Кирилл. — Пока я не стал законным мужем, я здесь только гость. Придется тебе провожать меня до порога и целовать на прощанье. Ты ведь поцелуешь меня на прощанье?
— Я подумаю, — хмыкнула я.
— О, черт, я опаздываю, — взглянув на часы, заторопился Кирилл. — Мне добираться на другой конец города.
— Может, тебя отвезти? — решила я проявить благородство. — Машина во дворе.
— Боюсь, если я начну пользоваться твоей добротой, ты очень скоро выгонишь меня вон.
— Не преувеличивай.
Он быстро поцеловал меня и кивнул на тумбочку.
— Я оставил номер рабочего телефона, правда, застать меня на месте не просто, но мне сообщат о твоем звонке, и если что, я сразу перезвоню. Запри дверь. Чем собираешься заняться?
— Буду работать, — пожала я плечами.
— Отлично. До вечера.
Закрыв за ним дверь, я отправилась досыпать. Однако сон не шел, и очень скоро я поднялась и действительно засела за работу. Большого толку от этого не было, но я смогла навести порядок в своих записях.
В половине третьего я села в машину и отправилась к педколледжу. В 15.15 двери здания широко распахнулись и появились студенты, в основном девушки. Громко разговаривая, они мелкими группами исчезали в ближайшем переулке, ведущем к троллейбусной остановке. Высокая блондинка с волосами, собранными в хвост, смешно торчащий из-под вязаной шапочки, и куртке с капюшоном дошла до угла здания и стала оглядываться. Я посигналила и открыла дверцу машины. Она бегом припустилась ко мне.
— Вы Алла? — спросила она серьезно, вообще она производила впечатление исключительно серьезной девушки.
— Да. Садитесь, пожалуйста. — Она села, а я завела мотор. — В общежитие?
— Если вам не трудно, в областную библиотеку. Мне надо срочно книжки сдать.
— Конечно, — кивнула я и развернулась на ближайшем светофоре.
— Что вы хотели узнать? — нетерпеливо спросила Катя.
— Я журналист. Один раз присутствовала на заседании “общества”, вроде бы все просто замечательно, но чем большее количество людей я о нем расспрашиваю, тем чаще мне кажется…
— Что там нечисто? — хмыкнула Катя.
— Возможно, — согласилась я. — У вас такое же впечатление?
— Возле Всеволода наркоши крутятся. Он их спасает. Уговаривает завязать и заняться своей душой. Идиотизм, правда? Я понимаю, цели у него благородные, но наркоманов словом не спасешь, я точно знаю. У меня парень был наркоман. Это я вам скажу… В общем, я от него еле отвязалась, а потом вдруг встретила у Всеволода. Прошмыгнул в калитку, я в окно видела. Он меня тоже видел, но отвернулся, прикинулся, что не узнал. Вот уж кому на все слова наплевать, так это Сеньке, но и он спасается.
— Вы хотите сказать… — начала я, внезапно почувствовав себя очень неуютно.
— Ничего я не хочу, — поморщилась Катя. — Если б было что сказать, сразу пошла бы в милицию. А в “обществе” состоят очень уважаемые люди, вряд ли кто-то из них… ну, вы понимаете. Просто Всеволод любит всяких юродивых: наркош, девок психованных. А ваша Ленка Телегина просто дура. Как-то ни с того ни с сего стала раздеваться. Глаза закатила, пена изо рта и бормочет “дьявол, дьявол”, совершенная дикость. А Всеволод принялся ее утешать. И нам потом говорит: “Девочки, мы должны ее поддержать, она слабый человек и нуждается в помощи”. Не знаю, как он ее поддерживал, но она вообще с катушек съехала.
— Вы думаете, она принимала наркотики?
— Ленка? Нет… не знаю. Да она и так чокнутая, заговаривалась, точно пьяная…
— Вы знаете, что она покончила с собой? — спросила я.
— Марина сказала. Если честно, я не удивляюсь. Скорее всего у нее в мозгах замкнуло. Хотя, конечно, ее все равно жалко. У меня знакомая покончила с собой, тоже из “общества”. Мы вместе учились, потом Юлька бросила колледж, ушла из дома, жила с каким-то парнем. Мать ее с милицией от него забирала. Вот ей Всеволод точно помог. Юлька хотела вернуться в колледж, спокойная такая стала, с предками отношения наладились. Из “общества” практически не вылезала. А потом… Чего на нее накатило? Пришла к подруге, и они вдвоем… У подруги родители в отъезде были, нашли их только через два дня, в общем, ужас…
— Они оставили какую-нибудь записку?
— Нет. По крайней мере, я ничего об этом не знаю. Да вы, наверное, помните этот случай, про него все газеты писали. — Теперь я действительно вспомнила.
— По-моему, по делу проходил какой-то парень? — спросила я. — Подозревали убийство.
— Точно, бывший Юлькин дружок-наркоман. Но в тюрьму его не посадили, значит, он ни при чем. История совершенно дикая. Жили люди и вдруг надумали умереть. И я решила, что мне у Всеволода делать нечего.
— Вы думаете, их смерть как-то связана с “обществом”?
— Не знаю, — поморщилась Катя. — Мне там разом все опротивело.
— Можно еще вопрос? — спросила я. — Всеволод Петрович вам чем-то несимпатичен? — Катя закусила губу и уставилась в окно. Мы подъехали к библиотеке и теперь стояли напротив входа. Я молча ждала, боясь спугнуть девушку неосторожным словом.
— Он вроде бы хороший человек, — заговорила она. — Добрый. Слова правильные произносит. Всем хочет помочь. Но… я думаю, он лицемер. И все эти тетки, что за ним по пятам ходят, тоже лицемерки.
— Для такого утверждения нужно что-то посущественнее собственных эмоций, — заметила я.
— Знаю. У меня только эмоции. Он меня однажды за руку взял, мы одни были. Про родителей расспрашивал, как мне живется, а у самого глазки бегают, ладошка потная… Я сразу поняла, что ему надо. “Катя, я хочу помочь”, а сам… мне стало так противно, он ведь деду моему ровесник… и не стыдно… гадость. В общем, я туда ходить завязала.
— А после того как вы перестали там появляться, у вас не было никаких неприятностей?
— Неприятностей?
Я тут же пожалела, что задала этот вопрос. Девушка испугалась.
— Нет… Выдумаете…
— Я просто спросила, — как можно мягче сказала я. — Кстати, я хотела бы встретиться с родителями Юли, вы не могли бы сообщить их адрес?
— Конечно, только про меня им ничего не говорите. — Она продиктовала адрес, поблагодарила меня и вышла.
Дверь мне открыла женщина лет сорока, в цветастом халате, посмотрела с удивлением.
— Извините, вы мама Юли Аксеновой? — начала я.
— Юленька умерла, — торопливо ответила женщина, вглядываясь в мое лицо.
— Я бы хотела поговорить с вами…
— О чем?
— О Юле. Я журналист из “Вечерки”, меня зовут Алла Друзина. Можно войти?
— Входите, — пожала плечами женщина. — Только я не знаю… входите.
Мы прошли в кухню. За столом у окна сидела девочка-подросток и пила чай.
— Почему вас интересует Юля? — спросила женщина. — Прошел почти год…
— Видите ли, моя соседка, молодая девушка, умерла на днях, — покосившись на девочку, сказала я. — Похожий случай. Я пишу о проблемах молодежи…
— Вера, иди в свою комнату, — строго сказала женщина, и дочь послушно покинула кухню. — Это моя младшая. Не знаю, о каком похожем случае вы говорите, мою дочь убили. И я знаю убийцу. То, что ему удалось избежать наказания…
