Очи черные. Легенда преступного мира - Руссо Виктория
— Мне на это все наплевать. У меня другие цели!
— Цели? И какие же? — усмехнулась собеседница, откинувшись на спинку кровати и высокомерно подняв подбородок. Этот паренек вызвал в ней острый приступ любопытства. В ее окружении не было ни одного равнодушного к революции человека. Иногда они находились по разные стороны баррикад, поддерживая различных лидеров, но объединяло их одно — стремление к свободе от оков действительности.
Насытившись, Михаил откинулся на огромную мягкую подушку и только в тот момент вдруг обнаружил, что на нем нет одежды. Он встрепенулся и чуть не рухнул с кровати, занимавшей большую часть помещения, помимо которой в комнате находился лишь огромный шкаф и пестрая ширма. Девушку развеселила его суета, и она зазвенела приятным смехом, ему даже померещилось, что ее подружка Фани тоже хихикает, раскачиваясь на паутине.
— Кто меня раздел? — испуганно уточнил молодой человек, укрывшись тонкой простыней, благоухающей духами.
— Я раздела. Твоя одежда ужасна и жутко воняет. Не могла ведь я тебя оставить в обносках, пахнущих помойкой, на чистейшем белье, узнав о стоимости которого, ты снова потеряешь сознание.
— Другой одежды у меня нет, — пробурчал недовольно Михаил, понимая, что стал заложником ситуации. Он замотался в простыню, словно в кокон, и, нахмурившись, ожидал развития дальнейших событий, в глубине души надеясь, что все это просто невинная глупая шутка.
— Я ее постирала, — смеясь, произнесла спасительница, наслаждаясь своим всемогуществом.
Михаил улегся в ванне, будто бы не замечая заплесневелых от сырости стен. Закрыв глаза, он представлял, что находится в маленьком крымском убежище, еще жива Анна Львовна и улыбающаяся Лукерья, лукаво подмигивая, обнимает его мягким полотенцем, пахнущим морем. Теперь он отчетливо понимал, от чего его оберегала мать: от непроницаемой пелены убожества, покрывшей людей, переживающих по-настоящему жестокие времена. В обычной жизни москвичей было мало радости, они просто существовали и чего-то ожидали. Обе революции выпотрошили души людей и все вокруг, как казалось Михаилу, разучились улыбаться. Он долго и мучительно искал свою мать, все, что у него было — имя, и еще прощальное письмо, написанное ее рукой, в котором она сообщала об организованном покушении на губернатора и своих печальных перспективах.
О Лидии Андреевне Молевой не знал никто в Москве, а чтобы узнать о ее судьбе в специальных заведениях, необходимо было иметь документы и подтвердить родственную связь. Больше года молодой человек скитался, мечтая найти хоть какую-то информацию о женщине с удивительными черными глазами, но даже иголку в стогу сена было проще обнаружить. Возвращаться ему было некуда, да и не к кому — Анна Львовна умерла, а Лукерья отправилась, куда глаза глядят, простившись с крымским пристанищем.
— Навстречу светлому будущему! — произнесла нянька, с трудом сдерживая потоки соленой горечи расставания. Оба предполагали, что прощаются навсегда, но не спешили озвучивать вслух свои подозрения. Они молча стояли на перроне крохотной железнодорожной станции, ведя незримый диалог. Это было самое печальное расставание в его пока еще недлинной жизни.
— Я уж думала, ты утонул! — произнесла гостеприимная хозяйка, разглядывая отмывшегося гостя. На его лице проступил румянец, и выглядел он весьма прилично, несмотря на излишнюю худобу. Без жиденькой смешной бороды он выглядел моложе.
— Сколько тебе лет? — строго спросила она.
— Двадцать… почти, — слукавил мальчишка, которому было около восемнадцати лет. Девица откинула простынь, на удивление Михаила лежала она без какой-либо одежды. Он смутился и стыдливо отвернулся, уставившись на ширму.
— Иди ко мне! — прошептала она, как показалась молодому человеку, по-особенному, имея в виду больше, чем просто его приближение к кровати.
— Я не… не… понимаю! — проблеял он, заикаясь, чувствуя, как воздух в комнате накаляется.
— Да все ты понимаешь! Я тебя выбрала!
Он поморщился. Не имея опыта близкого общения с женщинами, молодой человек был очень смущен ответственностью момента, при этом понимая, что рано или поздно ему придется перейти Рубикон и стать мужчиной в определенном смысле этого слова. Был один нюанс: эта похотливая кукла совсем ему не нравилась. У нее были короткие волосы и очень худое тело — почти мальчишеское. В его понимании женщина все же должна была обладать мягкими изгибами, как черноглазая незнакомка, которая оказалась его матерью… Или Лукерья… Даже Анна Львовна при излишней бледности и плохом аппетите, казалась толстушкой в сравнении с дамой, манящей его на ложе. Он сделал несколько отрывистых вдохов и шагнул по направлению к голой девушке.
Михаил не сомкнул глаз до утра, перекручивая в голове новые впечатления. Он быстро освоился и из мальчишки он превратился в голодного льва и смог удивить не только свою новую знакомую, но и кровать, которая визжала, как сумасшедшая под двумя взмокшими от страсти телами. Наконец, он погрузился в приятную дрему и очнулся только днем. Его новая знакомая, имени которой он так и не уточнил, прямо голышом вскарабкалась с ногами на подоконник и дымила сигаретой.
— С добрым утром новой жизни! — с улыбкой произнесла она, заметив, что Михаил проснулся. Ее уложенная прическа растрепалась, и оказавшиеся длинными каштановые волосы красиво обрамляли плечи. В темных огромных глазах сверкали смешинки, а на лице совсем не было краски. Она казалась чудесным хрупким ангелом, залетевшим в окно, пока он спал.
— Итак… — хихикнула она.
— Итак… — вторил он.
— Закрепим полученные знания?!
Словно маленький смешной чертик голая девушка отскочила от окна и в считанные секунды оказалась рядом. От нее приятно пахло свежестью и цветами, голова Михаила приятно закружилась от этого аромата.
— Это полный успех! Я в тебе не ошиблась! — произнесла она часом позже, пытаясь отдышаться. — И как я пойду на работу?! Ты оставил меня без сил!
Ее шутливо возмущенное лицо было совсем рядом, и он тихонько дотронулся до него рукой, ласково проведя по щеке.
— Эй, парниша, не надо нежностей! — воскликнула молодая женщина, брезгливо отшвырнув его руку. Отвернувшись к облупленной стене, она замерла, притворяясь, что заснула. Он был удивлен столь быстрой переменой ее настроения, но уточнять о причине перепада постеснялся. Молодой человек уставился на ее спину, заметив на лопатке небольшое пятно, похожее на ожог. При внимательном рассмотрении он напоминал бабочку.
— Что это? — деликатно уточнил Михаил, коснувшись необычной отметины.
Она будто ждала этого вопроса и округлила спину, после чего таинственно произнесла:
— Это знак. Я — Черная моль!
— Что это означает?
Девушка резко повернулась к нему и смешливо произнесла:
— Неужели ты не слышал о банде «Черная моль»?
— Нет…
— Ты ведь давно в Москве! Ты не мог о нас ничего не слышать! — возмутилась было девушка, но затем, опрокинувшись на подушку и капризно выкрикнула: — Ах, да! Ты же у нас не оприходованный воробушек, маленький теленочек, умирающий без заботливой титьки матери…
Михаил прикрыл ее рот своей ладонью, он был немного резок, чем напугал ее. Уставившись в распахнутые глаза, в которых видел собственно отражение, он отчетливо произнес:
— Я не хочу, чтобы ты наговорила глупостей больше, чем их уже произнесено к этому моменту. Не надо меня оскорблять. Просто объясни и этого будет достаточно!
Он мягко разжал свою ладонь. Девушка, почувствовав силу, вдруг стало очень робкой, податливой и тихо произнесла, стыдливо прикрывшись простыней:
— Черная моль — великая женщина, которая собрала нас под своим крылом и указала путь…
— Величественнее, чем Фани Каплан? — усмехнулся Михаил, кивнув на паутину и получив положительный ответ, уточнил: — И что же за путь она вам указала?
— Путь величия! Никто не должен управлять мной — моими мыслями, моей душой и моим телом! Я сама выбираю то, что меня устраивает, — отрывисто и завороженно, словно заученный урок, произнесла хозяйка маленького убогого логова, которое делила напополам с «Каплан».
