Светлана Латова - Без вопросов и сожаления
Так или иначе ночью Брюс пришел в стрип-клуб и сел у барной стойки. Прошло часа два, и он уже собирался уходить, как к нему подвел незнакомый парень и стал что-то громко рассказывать про новые витамины. Никто не обращал на него внимания, даже бармен постарался удалиться подальше, чтобы не слушать надоедливого торговца. Тогда незнакомец протянул Брюсу визитку сказал:
— Тут есть адреса. Приезжай завтра в восемь по второму, посмотришь товар.
После этого он попрощался и ушел.
На визитке были нарисованы красно-белые пилюли, кратко расписаны их волшебные свойства, а ниже было несколько адресов офисов продаж. Брюс спрятал ее в карман, допил пиво и побрел домой.
Утром он снова достал визитку.
В восемь по второму адресу. Проблема была в том, что он понятия не имел, где находится указанная улица и дом.
Около семи вечера Брюс вышел из дома и пошел искать своего знакомого, подрабатывающего таксистом. К счастью или нет, он был свободен и предложил подвезти за скромную плату.
Как и в прошлый раз пунктом назначения был старый многоквартирный дом. Брюс нашел указанную квартиру и замешкался у двери, вспомнив, что у него нет ключа. На всякий случай он повернул ручку, и дверь открылась. Он вошел, закрыв ее за собой, нащупал выключатель и включил свет. На стуле сидел пожилой лысеющий мужчина в хорошем костюме. Он беспомощно хлопал глазами, стараясь привыкнуть к свету после темноты. Брюс увидел на тумбочке рядом с жертвой пистолет с глушителем, взял его и, не давая себе времени на размышления, выстрелил в голову мужчины почти в упор. Он положил пистолет, повернулся и увидел Тима, стоящего в дверях ванной комнаты.
— Хорошо. Сегодня уже лучше. Дам тебе еще пару советов: купи себе кожаные перчатки. Тут все уберут и сотрут твои отпечатки, но не нужно всецело полагаться на других. Никогда не показывай адрес другим людям, даже незнакомым таксистам. Ты можешь назвать им улицу и дом, которые находятся рядом, а оттуда дойти, куда тебе нужно. А в остальном, ты молодец. На будущее я зарегистрировал на тебя почтовый ящик. Каждый понедельник ты должен проверять его, что бы ни случилось. Там будут адреса, ключи от квартир, деньги авансом. Ты прошел проверку, я тебе доверяю. Но не вздумай меня кинуть.
Последние слова были сказаны таким тоном, что Брюсу стало не по себе. Он сглотнул и хрипло ответил:
— Да ты что, я никогда б и не подумал.
— Ну и хорошо. Вот твой конверт. Вот адрес, по которому ты будешь приходить, чтобы проверить почту.
— А пистолет мне не нужен?
— Нет. Пистолет будет ждать тебя вместе с жертвой. Там ты его и будешь оставлять. А сейчас уходи.
Брюс замешкался. Его мучали вопросы, на которые не было логичного ответа.
— Кто похищает этих людей? Зачем нужен такой как я, если…
Тим не дал ему договорить.
— Без вопросов! Сколько раз мне нужно еще это повторить? Уходи.
От ледяного голоса Тима у Брюса подкосились ноги. Он решил больше не испытывать терпение своего работодателя и сразу направился к двери, постаравшись ни разу не посмотреть на тело. Но тем не менее он так ярко помнил каждую черту лица этого мужчины, каждую складку его костюма, что мог бы нарисовать портрет.
Так началась его новая жизнь. Каждый понедельник он с замиранием сердца проверял почтовый ящик и искренне радовался, когда тот был пуст. Обычно так и было. Но раз, а иногда и два раза в месяц он находил там визитки с адресами, флаеры, напечатанные записки и ключи. Он купил себе перчатки и всегда одевал их, когда направлялся на работу. Он заходил в комнату, включал свет, брал пистолет, нажимал на курок и уходил. Чем быстрее все происходило, тем было легче. Однако хватало пары секунд, чтобы память навсегда сохранила лицо жертвы, которое потом являлось в ночных кошмарах в компании с другими убитыми.
Брюс научился так жить. Он купил хорошую квартиру в приличном районе, машину, дачу, отправил сына учиться в престижной школе, а по выходным они частенько ездили загород или принимали гостей. Он оплатил жене дизайнерские курсы, и она смогла устроиться на работу в фирму, разрабатывающую новые интерьерные решения. Он стал думать о своих жертвах как о работе, нажимал на курок быстро и не раздумывая, принимал на ночь снотворное и засыпал без снов. Он радовался, глядя на ничего не подозревающих жену и сына, и считал себя их спасителем, он даже начал думать, что это он жертва, ведь он пожертвовал своим спокойствием, своей совестью ради семьи. Он свято уверовал в свою невиновность, ведь он никого не приговаривал, он просто нажимал на курок. Кроме того, он заставил себя думать, что люди, ожидавшие его в темноте, были в чем-то виновны, они заслужили такую смерть, иначе почему они здесь? Он был всего лишь винтиком карающей машины, а они были приговорены, и тут он ничего не мог поделать. Он убедил в этом себя, но мертвые не желали внимать его доводам, они таращились на него из темных углов, из ночного мрака, даже спать ему приходилось при свете ночника, чтобы прогнать призраков. Но они не уходили. Они отступали в тень и ждали своего часа.
Жизнь Брюса была счастливой до наступления темноты. Он ненавидел ночь и темноту, которую та несла.
Работу он делал обычно по вечерам, когда на город опускались сумерки. Со временем он заметил, что жертвы становились все моложе и привлекательнее. Сначала он думал, что это просто совпадение.
Однажды он как обычно спустил курок и собирался уйти. Но память, вцепившаяся в черты лица только что убитой женщины, терзала его, заставляя вспоминать, где он видел ее раньше. Он вспомнил. Это была жена одного из соседей, обычная домохозяйка, общительная и добрая. Брюс был уверен, что она не могла совершить в жизни ничего такого, чтобы заслужить этот выстрел. Один из аргументов его защиты перед собственной совестью разваливался в прах. Он как мог подлатал эту брешь, убеждая себя, что не все люди такие, какими кажутся.
Через пару дней к ним в дом наведалась полиция. Брюса затрясло, как только он увидел полицейскую машину у входа. Хорошо, что Кира была дома. Она открыла дверь и узнала, что полицейским нужно. Оказалось, они опрашивали соседей пропавшей женщины.
Еще через пару дней их пригласили на ее похороны. Гроб был закрытый. Брюс подошел выразить соболезнования убитому горем мужу, который еле сдерживал слезы. После нескольких стандартных фраз, он похлопал его по плечу и отошел. В голове его крутилась одна мысль: ее убийство заказал явно не муж. Кто же тогда? Потом он вспомнил основное правило: "Без вопросов и сожаления", и постарался об этом забыть.
В следующий раз в почтовом ящике он нашел еще один конверт с деньгами. К нему была приложена короткая записка: "За беспокойство в связи с похоронами".
Больше знакомых лиц ему не попадалось. Все стало, как и прежде.
Но как-то раз в ящике Брюс обнаружил конверт толще, чем обычно. Из записки следовало, что он получит еще, если выполнит заказ.
Конечно, выполнит. О чем разговор? За такую сумму он готов выполнить любой заказ. Он жалел, что нечасто ему достаются такие клиенты. Видимо, это какая-то влиятельная шишка. Может, известный политик? Хотя какая разница?
Брюс спрятал деньги и довольный отправился домой. Настроение было отличным.
На следующий день он приехал по указанному адресу, подходя к двери квартиры одел перчатки, вошел, притворил дверь, включил свет, взял пистолет, пока глаза еще не привыкли к яркому освещению, один раз взглянул на жертву и сразу выстрелил в голову.
Все произошло в течение нескольких секунд, но еще спуская курок, Брюс понял, что совершает нечто ужасное. Ужасней, чем все убийства до этого. Он хотел остановиться и все обдумать. Но голос внутри него кричал, что останавливаться нельзя: тогда он не выполнит заказ, а последствия могли быть плачевными.
Заказ был выполнен. Брюс стоял, глядя в пол, не смея поднять глаза. Впрочем он никогда не разглядывал своих жертв, но сегодня он просто не мог сразу развернуться и уйти.
Он положил пистолет, сжал кулаки, подошел к стулу и за волосы приподнял голову убитого. Это был мальчик. Совсем еще ребенок. Наверно, ученик младших классов. Он был чуть старше, чем его собственный сын.
Брюс разжал руку, и голова мальчишки безвольно упала на грудь.
Стало нечем дышать. Сердце в груди бешено колотилось.
Брюс выключил свет, закрыл дверь трясущимися руками и бросился бегом на улицу. В темном коридоре перед глазами поочередно вспыхивали картинки то с убитым мальчиком, то с его смеющимся сыном. Все это смешалось в ужаснейший образ: голова его сына с кровоточащей дыркой на лбу заливалась истошным смехом.
Брюс почти закричал, но, наконец, выскочил на улицу и жадно вдохнул несколько раз. Его пошатывало, из груди вырывались всхлипы, руки тряслись.
Какая-то парочка боязливо обошла его стороной, видимо приняв за наркомана.
Домой он идти не мог. Неподалеку находился какой-то бар, где он и провел всю ночь.
