Аль Странс - Завещание
― Прошу вас, латкес, ещё горячие, моя супруга приготовила специально перед моим выходом к вам. Это картофельные лепешки, поджаренные в масле, прошу!
― А какая связь картошки с праздником? – несколько стесняясь, спросил старик.
― Масло!- воскликнул молодой раввин с детской радостью, подкладывая теплые ароматные маслянистые лепешки на тарелку Шаю.
Сев рядом за стол, Эзра Гур, разглядел отца мальчика лучше. На бледном и небритом лице его с синими кругами под глазами лежала печать глубочайшей грусти, а в глазах отражалась неподдельная тревога. Он выглядел человеком постаревшим скоропостижно.
После трапезы раввин спросил о потребностях семьи, о настроении, просил разрешения принять его завтра, а в субботу пригласил в свой дом на субботний ужин. Уходя, он пожелал всем золотых снов и доброй ночи. Уже на лестничной площадке Номи остановила его и просила принять конверт.
― Что это? – удивленно спросил Раввин.
― Это знак нашей благодарности… Тут не много, то что мы можем… мой муж, Арье, просил благодарить вас.
― Голубушка, вы знаете, то есть вы не знаете, что хасиды хабада никогда не берут денег за мицвот, иными словами за благодеяния! Поймите, дорогая, то, что я и мои братья по вере, делаем, приносит нам истинную радость и удовлетворение. Я не пришел к вам за плату. Мой раввин, учитель из Любавича, говорил нам, что человек рождается со сжатыми кулачками, как будто хочет всё удержать в своих руках, а уходит из жизни с распростертыми ладонями. Мы хотим давать людям радость и добро при жизни. Я не возьму этих денег, они вам сейчас важнее. Но когда вы крепко встанете на ноги, вы будете сами жертвовать, что в ваших силах, слабым.
Он повернулся, желая идти, но она опять остановила его.
― Я … я лично вам очень благодарна! Вы даже не представляете, как хорошо вы повлияли на Шая. У него совсем нет друзей… он одинок… А в начале учебного года у него признали душевное расстройство… Он ушел из школы, не в состоянии учиться. А мой муж приехал в страну совсем недавно… Он ещё не в курсе происходящего здесь… и в депрессии от состояния сына. А вы сегодня вдохнули веру в наши души, что всё может быть ещё станет хорошо! О Господи, если только он есть…
Раввин без слов улыбнулся ей широкой и очень доброй улыбкой, а глаза его искренне смеялись над столь непонятным ему сомнением женщины.
Закрыв входную дверь, Номи чуть не вскрикнула от испуга, наткнувшись на своего мужа, стоявшего с горящими глазами перед нею и с каким–то особым выражением подозрения, вглядывающимся в её глаза.
― Кто это был? – тихо, с напряжением в голосе спросил он.
― Раввин… Что случилось, Арье? – ещё трепеща от испуга, ответила Номи.
― Ты его знаешь?
― Нет. Первый раз вижу… но…
― Не нравится мне этот незнакомец. Откуда он узнал про нас? Почему говорит на ломаном русском? Да и откуда нам известно, что он действительно раввин? Его кто–то подослал! Кто?
4
Полковник полиции Игорь Семенович Барсин поджидал в своем кабинете следователя Мартынова. Ему было как-то неуютно с этим настырным следователем, а особенно с его раскопками одного дела, способного поднять большую вонь в органах и в городе. Ему, опытному полицейскому, в последнее время не была понятна позиция начальства к разнообразным проблемам в области криминальных дел. С одной стороны, вроде бы, начальство хотело… но с другой стороны, вроде бы и нет… А что правильнее сделать, должен ломать голову нижестоящий начальник следственных органов и всей системы установления порядка в стране.
«Дался же ему этот бриллиантщик!»– размышлял про себя полковник.
В этот момент секретарша доложила, что в приемной его дожидается следователь Мартынов. Барсин кивнул. Мартынов вошел почти сразу за секретаршей. Он выглядел неприятно агрессивным и говорил нервно и даже непочтительно. Так, во всяком случае, показалось полковнику.
― Уважаемый Игорь Семенович,– холодно произнес молодой следователь, не глядя в глаза старшего по званию,– я требую официального открытия уголовного дела против семьи Фридланд! Дела по подозрению в убийстве главы семейства, Фридланда Льва Давидовича! По подозрению в сокрытии улик и попытках помешать следствию вести полноценное и объективное расследование! – голос его дрожал, а в конце он даже взвизгнул от негодования,– Кроме того, я имею заявить, что на меня, сотрудника полиции Мартынова Андрея Степановича, 13 числа декабря месяца в 2 часа дня пополудни было совершено покушение на жизнь, путем наезда автомобиля…
― Подождите, подождите, Андрей Степанович, садитесь,– поморщился начальник, слушая и наблюдая за подчиненным,– доложите всё по порядку. И не кричите, я хорошо слышу.
― Игорь Семенович, я требую немедленно выдать санкцию на арест младшего сына покойного, Артура Фридланда, а так же его брата Генриха и сестры Анны Фридланд.
― А эту за что? Она, кажется, старший врач, или даже профессор в крупном кардиологическом центре Петербурга. Как прикажите объяснить её отстранение от работы её пациентам? Где основания для формального ареста?
― По подозрению в убийстве… в соучастии в попытке покушения на жизнь государственного служащего при исполнении служебных обязанностей…
― Отлично. Улики на стол.
― Что?
― Улики. Выкладывайте улики, Андрей Степанович.
― Факт попытки наезда на меня я указал в рапорте в тот же день. Там присутствовал её брат и водитель семьи Федор Иванович Коконин.
― Которого, вы успешно застрелили.
― Так точно. В порядке самообороны в критический момент…
― А оставили бы живым, он дал бы нам всю изобличающую информацию! Вам понятно, господин Мартынов?! – резко стукнул кулаком по столу Барсин.
― Игорь Семенович, я понимаю, но у меня не было выхода. Экспертиза подтвердит мой рапорт. Но…, – он сделал многозначительную паузу,– Игорь Семенович, в истории этой как это выглядит при более глубоком рассмотрении, замешаны, похоже, возможно… весьма крупные люди, лица, так сказать, из первого эшелона… – он наклонился над столом, приближаясь к начальнику,– очень сильные люди, – почти шёпотом завершил свою мысль Мартынов.
Полковнику сделалось нехорошо.
«Черт его знает, куда клонит этот дотошный пронырливый мальчишка! На что он намекает? Не на то ли дело с гибелью жены этого торговца алмазами? Да, тогда ходили слухи о заинтересованных лицах… М–м–м… Но кто сегодня может быть заинтересован? Впрочем, там, где замешаны большие деньги, царит Египетская тьма. Но кто, кто хочет сегодня докопаться до истины? Или… наоборот, закопать её!?»
― Так кого ты, Андрей Степанович, видишь… кто стоит за этим делом? – вкрадчиво спросил Игорь Семенович.
Мартынов уловил перемену в тоне и взгляде начальства и тут же успокоился. Он принял более вальяжную позу на своем стуле напротив босса.
― Тут, Игорь Семенович, много вариантов может быть.
― И откуда же тебе известно хоть об одном?
― А вы помните это дело о гибели жены Фридланда? Помните, кто его вел?
― Гм… не припомню. Давненько дело то было.
― Его вел, я проверял, Василий Петрович Тищенко. А он, как говорят, может слухи, а может и правда, был крепко связан со службой бывшего губернатора и даже лично с губернатором. Напрямую, так сказать.
― Так, так.
― Дело это он закончил поимкой и осуждением водителя грузовика, наехавшего на жену бриллиантщика. Его посадили на несколько лет. Дело закрыли. Но он не просидел и месяца. Умер от ножевого ранения. И вдруг, через год, перед самым повышением в звании, Василий Петрович погибает при тех же обстоятельствах, что и жена этого торговца алмазами.
Теперь вы понимаете, Игорь Семенович, всю тонкость возложенной на меня задачи? – Мартынов с гордостью посмотрел на босса и встретил холодный изучающий взгляд.
― Продолжайте.
― Ведь не верите же вы в Случайность преступления! – он выделил голосом слово Случайность,– Всё здесь выглядит продуманным и подстроенным…
― И чем тогда закончили дело? Ну, это, о гибели Василия Петровича.
― Тем же. Водителя грузовика в тюрьму, Тищенко на кладбище. Дело закрыли.
― А вы полагаете, Андрей Степанович, не надо было закрывать?
― Кому–то было надо…– он как бы заговорщицки подмигнул боссу.
Тому это очень не понравилось. «Что за панибратство, идиот!»
― Кому же?
―Это я скоро узнаю.
― А откуда у тебя, Андрей Степанович, такие подробности о деле Тищенко? Столько лет прошло.
― От его дочери.
― Допрашивал?
― Нет, сама призналась. Вера Васильевна – моя жена.
Он твердо и чуть нагло посмотрел в глаза растерявшемуся начальнику. Наступила пауза.
― Игорь Семенович, надо срочно санкционировать арест Артура Фридланда и всего семейства, – выпрямился на стуле следователь Мартынов.
― Выполняйте задание! Я позабочусь о формальностях.
