Леонид Словин - Война крыш
Уверовав в это окончательно, я пришел в «Лайнс» частным детективом, работающим по контракту, оставаясь при том руководителем собственной стремной фирмы по востребованию долгов, организованной на паях…
Устойчивая тенденция неисполнения решений судов по гражданским делам давно уже вызвала к жизни отработанную систему способов возвращения утраченного имущества фирмами, подобной нашей.
Финансовые вложения в такую фирму были минимальные.
Правда, клиентов было тоже негусто.
Фирма гонялась за заказами.
— Вам далеко? — Я притормозил.
— Теплый Стан…
Она поймало мое ненаигранное восхищение.
Как ей было не возгордиться: «Отлично причесана, свежа, дорогой деловой костюм, губы бабочкой. Ямочки на щеках…»
Мне казалось, я читал ее мысли: «Долго торчать на углу не пришлось. Первый же водила проезжавшей „девятки“, высокий, худой, из типа „усталых“ — со впалыми щеками, серебром в короткой стрижке, которую народ уже прозвал „типа киллер“, — тут же притормозил… Я кажусь ему девочкой».
Я взглянул на часы.
Мои личные дела начинались через час.
Рэмбо — президент «Лайнса», мой шеф, ждал меня после обеда.
— Что ж, садитесь.
— Сколько?
— Назовите Вы сумму.
— Как насчет пятидесяти баксов?
— Согласен. И уже давно.
Она взглянула внимательно. Улыбнулась.
По дороге разговорились.
Не прямо — обиняками обозначили границы собственных интересов в бизнесе: у меня — ТОО с длинным перечислением возможных услуг.
По дороге она рассмотрела меня.
Я не комплексовал: «Не самый богатый, но и не нищий мент, каким был когда — то…». Туфли и галстук были абсолютно новые, дорогие. Костюм модный, сто процентов шерсти. Не бросающийся в глаза. Галстук, сорочка, носки подобраны со вкусом.
Между сиденьями сзади стоял тоже дорогой, темноватого цвета кейс с шифровым набором, выглядевший как кожаный.
— Я не представился. Александр. Можно Саша…
— Марина.
За разговором с Кутузовского проспекта в Теплый Стан — не ближний свет! — домчали быстро. Показалось: даже слишком!
— Вот и приехали…
Марина показала на семнадцатиэтажный дом, место парковки находилось сразу у торца.
Я перегнулся со своего места, открыл ей дверцу.
— Даже жалко расставаться.
— Я пригласила бы Вас с собой, но я тут по делу. Не предупредила заранее…
Ей тоже хотелось закрепить удачное знакомство.
Мы могли быть полезны друг другу.
Такая жизнь, если решаешь не надеяться на дядю, а кормить себя и свою семью сам. И притом на достойном уровне.
«Связи — это деньги!»
— Я в этот дом всего на несколько минут. А может, Вы подождете? Это недолго…
Я достал сигареты…
— Трах — тах — тах… — Звонок на дверях был заграничный. Послышавшийся звук невозможно было назвать звонком, просто посыпались на пол легкие куски пластмассы.
— Маринка…
Люба распахнула бронированную дверь настежь. Ахнула, увидев костюм и макияж:
— Ну, ты даешь! Гранд — дама!
На самой Любе был прозрачный короткий пеньюар телесного цвета. Сквозь него на груди темнели крупные торчащие соски.
— Давай — ка почеломкаемся!
Квартира была двухкомнатная ( гостиная и спальня ) светлая. С широким коридором, огромной кухней. После «евроремонта».
— Кофе пить будешь?
— Нет, пожалуй. Там водила ждет.
— Бери орешки. Сколько у нас набежало? Расписки захватила, талмуды свои?
Марина открыла сумку. Расписок было три: две по двадцать тысяч долларов каждая, третья — на тридцать тысяч долларов.
Люба убедилась.
— Они. Все точно…
Пошли в спальню, там у нее хранилась наличность. Марина подошла к картине над туалетным столиком. Рассвет в Булонском лесу. Туман. Красные куртки всадников. Время от времени ей удавалось купить и продать хорошую работу. «Катя Уварова… Откуда она у Любки?»
Дверь спальни позади хлопнула.
— Люба, эта картина… — Она осеклась.
Незнакомый невысокого роста мужик с порога спальни следил за ней быстрыми маленькими глазками. Длинные собачьи уши, вытянутый острый лоб над выступавшими, как у африканца, губами на абсолютно европейском лице. Большим, с вывернутым суставом пальцем он щелкнул зажигалкой, в другой руке он держал расписки. Пламя взбежало по краю. Мужик подождал, пока бумаги догорели. Поднял взгляд. Один зрачок, черный, ушел под веко, второй косил в сторону Марины.
— Беги отсюда! И быстро! И если я тебя, сука, снова увижу тут — пеняй на себя! Ну!…
Я заметил ее состояние, вернувшись, она постарела на десять лет…
— Неприятности? Какие проблемы?
— Бывает…
Она постаралась взять себя в руки.
— Могу помочь?
— Все в порядке. Спасибо. Я не очень долго?
— Нет, нет… Как Вы отнесетесь к моему предложению? — Без нее я все обдумал. — Через пятнадцать минут я должен быть в офисе у метро «Профсоюзная». Это тут рядом.
— Да…
— Суть предложения. Мы заезжаем по пути на пять минут. Я должен передать деньги… А потом я с удовольствием доставляю Вас назад на Кутузовский. Или вообще куда заходите. Куда Вы сегодня собирались?
— На футбол…
— Серьезно?
— В самом деле. В девятнадцать, если погода не станет еще хуже, я с кем — нибудь из знакомых поехала бы на «Динамо». Я твердо решила.
— Что там сегодня?
— Отборочный матч Россия — Израиль…
— Вы болельщица?
Она пожала плечами:
— Можно встретить посольских или из «Сохнута» — такие связи всегда полезны…
Итак, я не ошибся: потенциальный мой партнер или клиент.
— Тогда в офис…
Под впечатлением визита она не расположена была говорить, и я помалкивал. Особенно спешить было некуда. Собирался дождь. Люди торопились укрыться от него. Столица в последние годы становилась все более многолюднее. Все больше привлекала она приезжих с юга. Скептики утверждали, что через несколько лет Москва превратится в мусульманский город. Я вел машину небыстро, в первом ряду. Наконец она решила, что молчать дольше неприлично.
— У Вас дела?
— Я сегодня покупаю дачу.
— О — о! Далеко?
— На Истре.
— Место отличное… Лет сто назад министр здравоохранения Семашко предложил его Сталину как экологически наиболее чистое…
Мысли ее где — то блуждали. К ней с трудом пробивалось главное из того, что я объяснил.
— Дачу мы оценили в сто пятьдесят тысяч. Естественно, в баксах. Договор на пятьдесят. Из — за налогов. Сто наличными я должен отдать сейчас. Остальное мой представитель передаст уже в присутствии нотариуса…
— А где покупатель?
— Они оба тут, в офисе. Покупатель и мой представитель с генеральной доверенностью. Заодно увидите, где мы работаем. Между прочим, я сейчас Вам открою одну тайну, а Вы можете это принять, как захотите.
— Вся внимание!
— Я всю жизнь мечтал иметь частную охранную фирму, а моим постоянным клиентом — такую женщину, как Вы. Бразованную, обаятельную, энергичную.
— Вы ставите на первое место образование?
— Некий сплав. Внутреннего и внешнего, с обязательным знанием языка.
— Одного? Двух?
— В идеале — трех. Вы кто по образованию?
— Лучше не напоминайте. Экономист со знанием языка.
— Английский…
— Еще иврит.
— А это с какой стороны?
— Она процитировала расхожее теперь: «Тайна сия есть…» и так далее, что заменило модное прежде шекспировское — «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам!»
Наш офис значился как дочерняя фирма охранно — сыскной ассоциации «Лайнс». В многоподъездном доме. С чем — то вроде КПП. С высоким охранником снаружи у автостоянки. И вторым охранником за дверью, у телевизора. На черно — белом экране, когда проходили внутрь, было одна и та же картинка — прилегающая часть двора, две «девятки» — моя и моего партнера Петра. Появившись из коридора, он ткнулся взглядом в Марину и тут же замер. На нем был узкий костюм, готовый лопнуть. Тесная, по меньшей мере, на два размера сорочка. Галстук. Простое хитроватое лицо деревенского жителя, короткие рыжеватые усы. Впечатление, которое Марина произвела на партнера, легко читалось на красном вытянутом лице: словно к нам в офис приехала Клаудиа Шиффер или принцесса Диана.
— Петр, — представил я их — Госпожа Марина.
— Очень приятно.
Они кивнули друг другу.
— Как дела? — Я вернул его на землю.
— Покупатели уже здесь
— Ты готов?
— Да, ждали тебя. Сюда…
Петр открыл дверь своего кабинета, пропустил Марину, потом меня. Я отдал ему кейс, который вез с собой в «девятке». Марина женским придирчивым взглядом оглядела кабинет и как будто одобрила наш вкус. Ничего особенного внутри не было — обычная офисная мебель, белые шторы, искусственные цветы в простенках. Продавцов дачи было двое — мужчина лет тридцати пяти и шестидесяти. Сын и отец. Им предстояло получить сто тысяч долларов сверх суммы, обозначенной в договоре. Один из них — по — видимому, сын — должен был увести деньги. У его ног стояла спортивная сумка, второй — отец отправлялся с Петром в нотариальную контору для оформления сделки. Оба сидели в креслах друг против друга по разные стороны приставного стола, напряженные, готовые к любому повороту событий. В Москве могли убить и за сотню баксов. Я показал Марине на свободное кресло у окна. Поздоровался с каждым из клиентов.
