KnigaRead.com/

Александр Апраксин - Ловкачи

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Апраксин, "Ловкачи" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Вы с ним виделись, стало быть, говорили? Ну что? Как он отнесся?

— Конечно, так, как я и ожидал…

— Неужели же есть еще люди, которых не испортило богатство?! — воскликнул в сильном волнении больной.

— Как сейчас увидите, дорогой мой, есть, — спокойно отвечал Илья Максимович. — Иван Александрович Хмуров во всех отношениях замечательная личность. Надо вам сказать, что я помню его еще в бедности, то есть до получения им миллионного наследства…

— Как же, как же, вы говорили.

— Да и миллион ему нисколько голову не вскружил, — продолжал лгать, преследуя свой личный, давно задуманный план, Пузырев. — Напротив, он стал относиться к жизни куда серьезнее прежнего. Заметьте притом, что Иван Александрович — красавец, здоровьем похвастаться может, силен и не стар, а в самом цвете лет — ему едва тридцать пять стукнуло, — все женщины по нем бы с ума сходили, а он нет, ведет жизнь скромную и всецело посвятил себя служению нуждам страждущего человечества.

— Сколько горя он может облегчить! Сколько истинного счастия он сам от этого должен испытать!

— А как бы вы думали? — подхватил Пузырев тоном такой искренности, что можно б было подумать, будто бы сам всю жизнь только и мечтал о помощи ближнему.

— Но расскажите ж мне подробно, как вы пришли, как он вас встретил, что сказал? Словом, все, от начала до конца, — интересовался больной.

Пузырев потушил докуренную папиросу и сказал:

— Я знал его давнишнюю привычку трезвого, делового человека вставать рано, не позже восьми. И я не ошибся. Он встретил меня свежий, бодрый, уже с дабрый час на ногах. Ну, конечно, он страшно мне обрадовался, мы по-приятельски, даже дружески, обнялись. Он засыпал меня упреками, что я не давал о себе знать за целых два года; расспрашивал о моей жизни, говорил, что всюду меня разыскивал. Подметив кое-какой изъянец в моем туалете, он стал еще более настойчивым в своих расспросах, но тут я ему категорически ответил, что сам я ни в чем решительно не нуждаюсь и что не шел к нему ранее именно из опасения, как бы он не вздумал насильно мне оказывать помощь, когда я еще здоров и могу работать. Наконец наступил момент, которым я мог воспользоваться, чтобы заговорить с ним о главной цели моего посещения.

— Да? Ну и что же?

— Я ему рассказал всю вашу историю, вашу печальную, но глубоко поучительную историю. Я передал ему в подробностях, как и при каких обстоятельствах мы с вами познакомились, а потом сблизились и до того дружески сошлись, что живем в одной конуре. Словом, я открыл ему ваше положение, ничего не утаивая, и когда он спросил меня, безнадежно ли вы больны…

Григорий Павлович побледнел. Сквозь посиневшие губы он со страхом спросил:

— Тогда?

— Тогда, конечно, я ему сказал всю правду, что вы больны серьезно, но что есть еще время вас вернуть к жизни и к полезной деятельности, что доктор только требует вашей немедленной отправки на юг, в Крым, дабы вы ушли от опасной в вашем положении осени.

— И что же?

— Что мог мне на это ответить человек, который в жизни ищет только добра?! — воскликнул Пузырев. — Он обрадовался моей просьбе, как бы другой был осчастливлен ста тысячами. Но он мне вот что сказал: дай мне еще дней десять сроку; я, говорит, приехал в Москву по делу целого семейства, и долг мой довести это дело до конца; при этом, говорит, прошу тебя, следи за тем, чтобы твой друг пока ни в чем не нуждался… И он снабдил меня кое-какими деньгами, и мы начнем с того, что купим вам винограду, который в вашем положении так полезен.

Больной не был в силах говорить. Волнение и чувство беспредельной благодарности до такой степени переполняли его грудь, что он в изнеможении опустился на подушки.

— Успокойтесь, — сказал ему Пузырев. — Я счел только нужным прямо от Хмурова прийти сообщить вам результаты моих хлопот. Могу вам поручиться, что не позже как через две недели, а, вернее, именно дней через десять мы с вами вдвоем поедем в благодатные страны, где солнце греет не только осенью, а и зимой.

— Благодарю вас, благодарю…

— Пожалуйста, только не волнуйтесь, а берегите себя. Помните вашу цель: остаться живым и тогда отомстить коварным изменникам. А теперь я пойду, у меня есть еще дельце. Я вам пришлю то, что в вашем положении и полезно, и приятно, а тут, пока меня не будет, Марфа Кондратьевна вам поможет…

Он вышел, шепнул по пути старушке, квартирной хозяйке, чтобы она присмотрела за больным.

Ему предстояло еще немало дела, но прежде всего он занялся Григорием Павловичем и сделал нужные для него покупки.

«Надежда, — говорил он самому себе дорогого, — придает жизни даже чахоточному. Теперь я его ободрил, и мы еще можем отыграть проигранное из-за упрямства Ваньки Хмурова время. Ах, если бы я только узнал, соврал он мне или нет. Но я его подстерегу. От меня не уйдет! Не на того напал. К тому же дела делать мне все-таки легче с ним как со старым, уже бывавшим в бою товарищем, нежели с кем новым. Да и где, скоро ли нового-то сыщешь? У кого из нашей братии так вот сейчас и найдется тысячи две-три под рукою на ведение даже вернейшего дела?»

Он задумался глубже над этими последними словами, взвешивая все шансы, но пришел от этого только к еще более стойкой уверенности, что сорваться его дело не может.

Оно требовало только строгой, серьезной выдержки, да и то не особенно продолжительной. И, успокоенный на этот счет, едва поспев с покупками для больного, которого за глаза и мысленно он называл коротко, по фамилии, Страстиным, Пузырев предался другому плану.

Он решил проследить за Хмуровым и сейчас принялся за это с ловкостью, которой позавидовал бы самый опытный полицейский агент.

Еще утром, при посещении своем Хмурова, он подметил как раз против подъезда номеров ресторанчик ниже среднего разряда.

Ничем не гнушаясь, он туда именно и направил свои стопы.

Избрав себе местечко в уголку, у самого окошка, но подальше от других посетителей, Пузырев потребовал сперва чайку и пустился в беседу с половым.

Малый оказался глуповатым, правда, но ретиво желающим услужить новому посетителю.

Между ними завязался довольно странный разговор, к тому же еще прерываемый постоянными паузами.

— Давно здесь служишь? — спрашивал Илья Максимович, попивая чай с блюдца и как бы так только болтая от нечего делать.

— С основания-с этого самого заведения-с, сударь.

— Когда же, в котором году, ресторан открылся?

— Лет не много будет-с, потому еще году нет-с, не исполнилось…

— Году нет, а уже все пообтерлось, ведь заведение имеет такой вид, как будто бы лет десять не ремонтировали.

— Это точно-с, — ответил, почему-то повеселев, половой и, усмехаясь, обвел плазами всю залу с ее низеньким закоптелым потолком.

— Почему же это?

— Да кто его знает, сударь, — переменил он вдруг тон на более печальный и совершенно неожиданно вздохнул: — Надо так полагать, что от торговли.

— От торговли? — переспросил Пузырев, снова наливая себе чаю.

— Не иначе-с.

— А большая у вас торговля?

— Ничего-с, хозяин не жалуется.

Помолчав немного, половой переступил с ноги на ногу и сказал:

— Опять, публика-с.

— Что такое публика? — удивился, не совсем его понимая, Пузырев.

— А то, например, какая куда публика повадится ходить.

— К вам какая же больше ходит?

Половой быстро вскинул в сторону глазами, точно опасаясь, не подслушивает ли его кто, и, снова вздохнув, сказал:

— Уж обыквовенно не то, что в «Ермитаж». (Он произносил это слово на букву Е, видимо не признавая оборотного Э.)

— Что же, пожиже будет?

— Пожиже-с.

— Мелкие торговцы, что ли, больше ходят да сидельцы?

— Конечно, бывает-с.

— И лакеи тоже, то есть номерные, да коридорные из гостиниц?

— Бывают и они-с, потому тут кругом все заведения большие-с. Опять, насупротив нас, изводите знать, номера-то в славе считаются…

— И оттуда ходят?

— Оттуда более всего-с.

Пузырев приближался к цели, но в качестве опытного охотника он выдержал и точно стойку сделал, прежде нежели сказать: «Пли!» Он медленно налил себе третью чашку, перелил половину из нее на блюдечко, подул, добросовестно выпил и тогда только спросил:

— А можешь ты мне службу сослужить? Я уж, так и быть, двугривенного не пожалею.

— Сколько угодно-с. Наше дело простое-с: что гость прикажет, то и подам.

— Нет, пока мне еще подавать ничего не нужно будет. А ты вот слетай-ка напротив в номера да пригласи мне сюда коридорного из второго этажа направо…

— Матвея Герасимова?

— Так ты его знаешь?

— Как не знать, помилуйте-с, — обрадовался половой. — Вот и из номерных, можно сказать, а не хуже другого господина обращение имеет и что насчет заказу любят, чтобы все за первый сорт.

— Но тот ли это?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*