Андрей Демченко - «Скрипач» на крыше
— Говорю, с упора надо, — опять вмешался Седой, — вот хоть с колена… Ложиться-то сыро — роса… Смотрите, я вам покажу, как с колена целиться надо.
Поймав в перекрестье прицела черный круг — «яблочко», — Сергей нажал на спусковой крючок. Прицелился опять… Выстрел. Потом еще и еще.
Когда кончилась обойма — там оставалось пять пулек, — Седой быстрыми шагами пошел к мишени; Сергей почему-то последовал за ним, хотя результаты стрельбы его почти не волновали.
— А что? Неплохо, неплохо, — тихо и от чего-то немного нахмурясь, проговорил Седой, рассматривая мишень, — четыре десятки, одна девятка… Главное, кучность есть — все пули в районе пяти часов легли.
— Пяти часов? — переспросил Сергей.
— Если рассматривать мишень как циферблат, — пояснил Седой, — так и выйдет.
— А сколько же тут метров будет? — спросила блондинка.
— Около двадцати, я думаю… — ответил Зимин.
— Раньше часто стреляли? — спросил его Седой.
— Да почти вообще не стрелял, — улыбнулся Сергей. — А что, неужели и впрямь не плохо?
— Пока не знаю… — пожал плечами новый знакомый, — попробуйте-ка еще разок. И давайте всю обойму, все десять: мне так понятнее будет.
На этот раз шесть пуль легли в самое «яблочко», четыре — в девятку.
— Это что же, Сан Саныч? — спросила блондинка у Седого. — Как это в принципе может быть? Я третий год из вашего тира не вылезаю, а такое мне и не снилось!
— Ну, милая, — улыбнулся в ответ Седой, — такое вообще немногим людям снится. — Он повернулся к Сергею: — Ну что вам сказать, молодой человек? Данные у вас приличные, их, как говорится, в землю зарывать нельзя. Не хотите позаниматься стрельбой всерьез?
— А где, у кого? — спросил Зимин.
— В тире, у меня. Я когда-то был мастером спорта международного класса, потом тренером. Четырех олимпийских чемпионов подготовил… Кое-что помню.
— Почему бы нет? — сказал Сергей, вспомнив свои тоскливые зимние вечера перед телевизором.
— Значит, договорились… Завтра сможете? Жду. — И Седой назвал адрес тира.
НАЙТИ ПРОФЕССИОНАЛА
На следующий после убийства Золотого вечер в самом центре Москвы состоялись две короткие, но заслуживающие внимания беседы.
Первая — в салоне шикарного «шевроле».
— Ну, что будем делать? — спросил, плюхаясь на обтянутое вишневой кожей кресло, Виктор Игренев, он же авторитет преступного мира по кличке Молот, — мужчина в годах, кряжистый, ростом под два метра, весом далеко за центнер, в прошлом — борец-классик. Игренев имел огромную бригаду, великолепно «разруливал по понятиям» разборки, между тем по фене почти не говорил, блатной романтики был чужд, потому что ни разу в жизни не сидел в зоне.
— Пока не знаю, — ответил сидевший за рулем Андрей Дьяков, он же Итальянец, — мужчина средних лет и, среднего сложения, руки которого от локтей и до кончиков пальцев были синими от наколок. В лагерях он провел без малого половину своей жизни. Коронован Дьяков был лишь недавно, но в блатной табели о рангах уже занимал положение не ниже Молота — за счет дерзости и бесшабашности. Все знали, с какой скоростью вылетает из-за пояса его брюк «беретта», а самое главное, знали, что если Итальянец достает пистолет, то обязательно стреляет.
— Пока не знаю, — повторил Итальянец, — но за Золотого они мне ответят, сука буду.
— Если бы еще знать, кто эти «они»… — проворчал Молот, — у меня и догадок никаких.
— Киллера надо найти. Через него и на заказчика выйдем…
— Да это понятно. Твои ничего пока не нарыли?
— Киллер — профи. Ты представляешь себе его уровень, если он с полукилометра в висок пулю сажает? Там ближе домов нету… И сажает он одну пулю, понимаешь? Одну… Ему даже контрольный выстрел делать впадлу — он знает, что попал. Такие, как он, все наперечет, понимаешь? Я сам их знаю, может, двоих или троих… Тех же, которых знаешь и ты. Но в том-то и загвоздка, что никто из профессионалов не засветился!
— Погоди-ка… Ну вот, скажем, в последний раз, когда Золотого… Фу ты, даже не верится. — Молот перекрестился на крошечную автомобильную иконку Казанской Божьей Матери. — Вот когда Золотого грохнули, какие у них отмазки имеются? Богдан, скажем, где был?
— Богдан был на курорте… В Испании, с бабой своей. Точно, — добавил Итальянец, встретив настороженный взгляд Молота, — проверяли…
— А Мальчик?
— Мальчик на больничке, у лепил… Камни в почках, операцию сделали. Он со шконки встать не может, вот и все.
— Значит… — Молот вздохнул, замолчал.
— Значит, откуда-то появился еще один профи, — продолжил за него Итальянец, — которого мы никак не вычислим. Замотаемся пыль глотать… А пока что… По сторонам смотреть надо. Вчера — Золотого, а завтра, глядишь, меня или тебя.
— Кто тебя только за язык тянет! — Молот опять перекрестился. — Мне-то ведь не за себя страшно, Андрюша… Мне — за сына, а теперь вот еще и за внука. Ну да ладно, что это я, старик, сопли распустил.
Ведь если тебе судьба — так и от куска колбасы подохнешь, а нет — так и самый лучший киллер не достанет.
— Это верно. — Итальянец достал из порт сигара нечто напоминающее «беломорину». — Будешь?
— Да не люблю я шмаль! Это вы, молодежь, — только бы обкуриться… Значит, продолжаем, как начали: твои вокзалы чешут, гостиницы, мои — аэропорты и малины.
— Тики-так…
* * *Вторая беседа состоялась в квартире Вадима Дугина. Друзья — Воронов и Дугин — частенько встречались семьями. Сыщики старались не говорить о работе; их жены, однако, то и дело приставали с вопросами. Вот и на этот раз Алла, жена Вадима, разливая по чашкам кофе, спросила:
— Я вот о чем, раз мы про киллеров… Не дает мне покоя одна фраза, которую сто раз в газетах видела: «Оружие в лучших традициях киллеров оставлено возле трупа…» Почему они оружие-то всегда оставляют, вот не пойму! Это же улика…
— Потому и оставляют, что улика… — улыбнулся Павел Воронов.
— То есть? — сдвинула брови его жена Настя.
— Если у тебя пистолет или винтовку найдут, тут тебе и крышка, — пробасил Дугин, закончив телефонный разговор и положив трубку, — а вот оставишь ты ее — пусть попробуют доказать, что это именно ты из нее стрелял…
— Ну а почему бы ему оружие, скажем, в речку не выкинуть? — спросила Алла.
— Хорошо бы, конечно, так сделать, — сказал Павел, — но ведь сначала надо с пистолетом из подъезда выйти… С винтовкой с крыши спуститься, если это, к примеру, снайпер, из дома выйти, до речки дойти… Ведь оружие-то при нем будет! Вот киллер и оставляет оружие — в подъезде, скажем, или на крыше, а сам идет себе спокойненько. Никто его не остановит, а если и остановят — доказательств-то нет!
— Вот потому-то заказные убийства и не раскрываются, да? — по-детски широко раскрыла глаза Настя.
— В частности поэтому. Взорвался человек в машине — все разнесено, все сгорело… Какие там улики? Или киллер с крыши… Кстати, — повернулся Павел к Вадиму, — не удалось установить, откуда он стрелял?
— Почему не удалось… Очень даже. Как раз только что мне позвонили.
— Винтовка там?
— Там.
— И ты еще полчаса молчал! Ты в своем репертуаре, Куинбус-Флестрин, он же Человек-Гора…
— Между прочим, я на десять кило похудел. Способ простой — не надо кушать после шести вечера. А что касается дела, то стреляли из дома номер восемь, из чердачного окна.
— Подожди… — С лица Воронова исчезла улыбка. — Это где магазин спортивной одежды, что ли?
— Именно.
— Но расстояние-то! Расстояние! Сколько метров? Небось под четыреста?
— Измеряли… Четыреста пятьдесят три.
— Ну, это маэстро… — Воронов достал сигарету, закурил, помолчал немного. — Значит, я уже могу сказать, что винтовка — не «ВСС».
— Понятно, что не «ВСС».
— Неужели «СВД»? Да разве…
— Да ну вас к чертям! — внезапно вспылила Алла. — Я же все-таки здесь… Вы как будто на китайском разговариваете!
— Ну, не сердись, — мягко проворчал Дугин, — я могу объяснить, но думал, что женщинам это совсем неинтересно.
— Да как жеГне интересно? Разве о таком где-нибудь прочтешь? — поддержала жену Дугина Настя.
— «ВСС» и «СВД», — начал Вадим, — это снайперские винтовки с оптическим прицелом, они стоят на вооружении у нас в армии и в спецподразделениях. «ВСС» — бесшумная винтовка; это плюс, но прицельная дальность у нее небольшая… В частности, из-за того, что ствол коротковат. Считается, что снайпер должен из нее попадать в голову на расстоянии до ста метров, в тело — до трехсот. А «СВД» — дело другое, из нее в голову до трехсот метров бьют, а по корпусу — до шестисот.
— С трехсот метров в голову… — задумалась Алла. — Неужели можно попасть? Помнишь, Вадик, ты меня как-то в тир брал, так я там с пятидесяти уже ничего не могла разглядеть…
