Кирилл Казанцев - Реанимация закона
По тротуару плотным и нескончаемым потоком шли люди, кто-то выходил с базара с сумками, кто-то шел на базар, кто-то спешил мимо, к магазину строительных материалов. Антона несколько раз толкнули в спину, под локоть, он «машинально» отошел, приблизился к кафе и стал в процессе сосредоточенного важного разговора рассеянно водить пальцем по стеклу. Сложно было изображать человека, погруженного в себя, и в то же время всматриваться в отражение того, что происходило на парковке.
Парень все же решился. А потом Антон понял, что их двое, только второй находился где-то справа. Главное, чтобы у него в самом деле не успели вытащить магнитолу. Борсетки Антон не имел, в салоне машины ничего ценного не было, а вот магнитолу жалко. Любил он в темное время суток или в дождь послушать что-нибудь душевное, лирическое, из старого.
Бить морду за то, что человек остановился рядом с твоей машиной, нельзя, за то, что просто открыл дверку, тоже как-то не хочется. А вот когда он сядет в нее, тогда совесть Антона будет чиста.
Он весь напружинился, мысленно прокрутив все предстоящие действия. Ничего нельзя упустить, даже момент, когда он бросится на вора, на ходу пряча в карман телефон, надо успеть мысленно просчитать маршрут «борсеточника», чтобы не ловить его слишком далеко от машины. Антон должен поймать вора и поучить уму-разуму прямо перед кафе, на виду у Сливы, а еще лучше, если тот вмешается.
Парни действовали с похвальной слаженностью. Чувствовалось, что они давно и качественно сработались. Они оказались возле машины с такой удивительной синхронностью, что ни одному из них не пришлось поджидать другого ни доли секунды. Вот это профессионализм!
Антон выждал, когда две руки за его спиной одновременно возьмутся за ручки дверей машины, когда двери откроются, и парни прыгнут на передние сиденья. Больше ни секунды, ни половины секунды ждать нельзя, потому что выдернуть дорогую его сердцу магнитолу они за это время точно успеют.
Он развернулся и, сунув телефон в карман брюк, бросился к водительской дверке. Расстояние до соседней припаркованной машины с этой стороны было существенно меньше, чем до «Логана» с другой стороны. Воры его заметили мгновенно. Наверное, они просто не выпускали его из поля зрения, но реакция у Антона все же была на порядок выше.
Парень, который был помоложе и сидел на пассажирском сиденье, сорвался с места и чуть ли не на четвереньках быстро исчез между машинами. Второму, что был на водительском сиденье, понадобилось времени чуть больше, даже с учетом того, что он не собирался щадить ни машины Антона, ни соседней. От удара ноги вора открытая дверца должна была врезаться в дверь соседней машины, но Антон был уже рядом.
Встречный удар в район дверной ручки, и вор не сумел выбраться, стукнувшись ртом прямо о край двери. Он даже не сумел освободить правую ногу, которая все еще находилась в машине. Довольный своей расторопностью, Антон все же успел бросить взгляд внутрь и убедиться, что магнитола на месте. Настроение у него от этого приподнялось, и он мысленно пообещал «борсеточнику» не слишком усердствовать в вопросах воспитания.
Чтобы жертва не вырвалась, Антону достаточно было бы сбить с вора кепку и схватить его за волосы. Но дурацкая мода на стрижку «под расческу» сильно ему сейчас мешала – хватать было не за что. Пришлось потратить лишнюю долю секунды и, обхватив парня за шею, прижать пальцами его горло, одновременно задирая подбородок вверх.
Борьба была короткой. Антон за шею выволок свою жертву в пространство между машинами, умудрившись между делом захлопнуть дверку, чтобы не мешала выполнению основной части плана, и, сдавив вору горло и пятясь назад, поволок его за собой. Секунда – и они оказались прямо под окнами кафе. Концерт начинался!
– Ах ты, сука! – специально для зрителей заорал Антон. – Магнитофоны воровать!
Театральный удар с широким замахом, и «борсеточник» полетел на землю, нелепо взмахнув руками, которыми он пытался ухватиться за воздух. Удар был не настолько сильным, чтобы жертва потеряла сознание или была на какое-то время оглушена. Антон рисковал, потому что вор мог мгновенно, почти не вставая на ноги, затеряться в толпе.
Когда парень в самом деле перевернулся на бок, вскочил и приготовился шмыгнуть вдоль стены кафе, Антон подбежал к нему и ударом под колено пресек попытку бегства, схватив парня за рукав и рванув на себя. Он ждал подвоха, потому что вор не был бы вором, если бы вел себя честно, даже будучи пойман с поличным. Антон боялся заточки, бритвы, остро заточенной монеты, которыми можно полоснуть по глазам. В арсенале уличной шпаны имеется много неожиданных опасных фортелей.
Парень пытался ударить Антона ногой, но удар был легко блокирован, попытка вывернуть руку из цепкой хватки Антона тоже ни к чему не привела. Держа вора правой рукой за кисть, Антон избивал его левой рукой. Выглядело это со стороны, наверное, комично, потому что очень уж нелепо выглядел избиваемый «борсеточник». Его крутили, как куклу, и били по лицу, по корпусу, блокировали его вялые и неумелые попытки нанести ответный удар и снова били.
Мало того что вор был плохим бойцом, он еще разбил себе губу и десну о дверцу машины. Несколько ударов Антона в нос добавили красок. Теперь уже в одобрительный гул зевак стали вплетаться жалостливые возгласы женщин. Антон терпеливо избивал жертву и ждал появления на сцене главного действующего лица. Наконец на ступенях кафе появился мордатый парень в темных очках, а за ним овальная фигура Сливы. Антон последний раз ударил вора ногой в живот и выпустил его руку. Парень упал, задохнувшись от удара, попытался встать, но это у него получилось не сразу. Антон сделал вид, что собирается снова врезать вору, но тут его плечом оттер тот самый здоровяк, который вышел из кафе со Сливой. Он взял вора за шиворот, без труда поднял с земли и утащил куда-то в сторону, что-то строго и с угрозой выговаривая. Антон отряхнул руки, сплюнул и повернулся в сторону своей машины.
– Стой, земляк! – послышался за спиной высокий голос Сливы. – Слышь, ты, гладиатор!
Антон обернулся и хмуро посмотрел на уголовника. Он молча ждал, что ему скажут, демонстрируя свою независимость.
– Зайди-ка, – кивнул Слива, – побазарим.
– Не понял! – недобро сощурил глаза Антон. – Это что? Ко мне есть претензии?
– А у меня ко всем есть претензии, – скривился в дурацкой улыбке Слива. – Ко всему миру. Я всем недоволен, все мне должны и обязаны. Пошли-пошли!
– Ну, пошли! – набычился Антон, всем своим видом показывая, что он готов к любому разговору, вплоть до самых неприятных разборок.
Он быстрым шагом вернулся к машине, вытащил ключ из замка зажигания, хлопнул дверкой и нажал кнопку сигнализации на брелоке. Машина с готовностью пикнула, щелкнув замками. Сунув ключи в карман, Антон двинулся в кафе.
Здесь, в прохладе безлюдного зала, он повернулся к Сливе и требовательным тоном произнес:
– Ну что ты мне хотел сказать? Что это был твой шкет, а я его зря обидел? Так я никому не давал разрешения лазить по моей машине. Моя собственность, любому башку отверну за свое. Какие претензии?
– Ты че развоевался? – рассмеялся Слива, хлопнул Антона по плечу и подтолкнул к столику, на котором красовалась пустая чашка из-под кофе, недопитый стакан апельсинового фрэша и полная пепельница окурков. – Садись, остынь. Выпить хочешь? – спросил он и, ехидно скривившись, добавил: – Хотя ты же за рулем у нас. Небось соблюдаешь законы. Нинка! Принеси ему сока. Как мне.
Слива уселся и развалился на стуле, несколько раз попытавшись положить ногу на ногу, но первые признаки ожирения помешали это сделать, и пришлось ограничиться тем, чтобы властно расставить ноги и воззриться на светловолосого незнакомца с видом хозяина. Антон тоже сел, с легкостью закинув ногу на ногу, и, покачивая носком ботинка в опасной близости от колена Сливы, недовольно буркнул:
– Так что хотел?
– А ты куда спешишь? Дела, что ли, ждут?
– Дел у меня пока нет, – изобразил на лице иронию Антон. – До пятницы я совершенно свободен.
– Что-то ты слишком борзый, корешок, – усмехнулся Слива как раз в тот момент, когда его помощник-здоровяк появился в дверях кафе. – Вопросы задаешь, торопишь. Ты что, меня не знаешь?
– Знаю, – холодно ответил Антон. – Погоняло у тебя в вашей среде «Слива», ты рынок держишь. Только я на рынке не работаю и тебе ничего не должен.
– «В вашей среде»! – скривился Слива. – Презираешь, что ли? А ты, часом, не легавый?
Эти слова прозвучали как команда, а может, подручный Сливы просто насобачился понимать интонации шефа. На плечо Антона легла широкая лапища, вторая лапища сгребла его волосы на темени и рванула назад, пытаясь задрать лицо наглого незнакомца вверх.
Смысла в этом поступке не было никакого, потому что бить Антона по горлу тут никто не собирался. Просто этот тип за спиной нагляделся дешевых боевиков, а там почему-то злодеи всегда так делают с захваченными полицейскими. Наверное, в его представлении это было актом унижения, демонстрацией своей полной над жертвой власти и вообще круто.
