Константин Ковальский - Аферист
В огромном зале царил полумрак, но света, проникавшего с улицы, хватало. Оглядевшись, я тихонько присвистнул. Интерьер был отделан с невероятной роскошью: расписные высокие потолки, огромные люстры, бронза, мрамор, восточные ковры, статуи, картины… Картины. Именно за ними я и пришел. Точнее, за одной из них.
Я включил маленький фонарик и осветил украшенную полотнами мастеров кисти стену. Некоторые картины я узнал, хотя и не являюсь знатоком в мире живописи. Но это говорило лишь о том, что передо мной явные копии. Уж слишком известные были картины. Другие ни о чем мне не говорили, но я особо по этому поводу не расстроился – мне здесь не экскурсии проводить.
А вот и она! Картина мне понравилась. Вам бы она тоже понравилась, если вы, конечно, любите обнаженные женские фигуры. А тут их было сразу три! Крепенькие, полногрудые и широкозадые нимфы вцепились в бороду явно не ожидавшего такого подвоха здорового мужика. Как же этих мужиков в Древней Греции называли? Сатиры? Вроде бы… И чего он так отбивается? Девушки не против, даже наоборот.
Я достал нож и, словно опытный хирург, сделал первый надрез. Жаль, конечно, но…
– Красивая картина, правда?
Я вздрогнул. Фраза прозвучала по-русски, хотя и с польским акцентом. Нож выпал и косо воткнулся в паркет. В голове одновременно пронеслось сразу несколько мыслей: подстава! Засада! Полиция! И главная мысль – бежать!!!
Вспыхнул яркий свет люстры, на несколько секунд ослепив меня. Я медленно обернулся. В нескольких метрах от меня стояла стройная блондинка и насмешливо смотрела мне в глаза. Ее чудные белокурые локоны были немного растрепаны, что только придавало ей милый и домашний вид. Из одежды на ней был лишь прозрачный пеньюар, не скрывавший небольших грудок с розовыми сосками, и кружевные трусики. Вопреки обычной реакции мужчины при виде подобной соблазнительной картины, неожиданная гостья не вызвала во мне возбуждения. И дело тут совсем не в том, что мне нравится другой типаж. В другое время я бы с удовольствием полюбовался ее прелестями. Просто в мой живот был направлен маленький пистолет, который она очень уверенно держала в правой руке.
Откуда она взялась? Жена хозяина дома? Почему Войтек меня не предупредил? Вот я влип! Черт побери, нужно взять себя в руки.
– Да, картина красивая, – согласился я, скрещивая на груди дрожащие руки и оглядывая картину с видом профессионального критика. – Похоже на Рафаэля…
– До Рафаэля ему было далеко, – не согласилась прекрасная незнакомка, – картина не очень выразительна.
– Вы так думаете? Хотя… Да, теперь я тоже заметил. Но она мне все равно нравится.
– У вас хороший вкус.
– Картины – моя слабость!
– А почему вы не берете Сезанна?
– А где Сезанн?
– Да вот же.
– Хм… Не люблю натюрморты. Кстати, у вас отличный русский.
– У меня мама была из-под Новгорода.
– Правда? Красивый город…
– Вы там бывали?
– Ни разу в жизни.
Пока мы вот так мило беседовали, продолжая обмениваться любезностями, я уже присмотрел тяжелый бронзовый подсвечник и теперь прикидывал, как половчей метнуть его в сексапильную девицу. Не по-джентльменски, согласен, но что мне оставалось делать? Отправляться в польскую тюрьму, пусть даже там баланда калорийнее, чем отечественная, я не собирался. Пистолет в руке немного опустился. Это повышало мои шансы на спасение.
– Почему вас заинтересовала именно эта картина?
– Ну… Мне вообще нравятся такие картины: лиризм пейзажных фонов, плавность линий, мифологические мотивы… – вдруг выдал я, сам удивляясь своим познаниям в живописи.
– Это не оригинал.
Вот это новость!
– Вы серьезно?! Какой кошмар! Спасибо, что просветили, а то бы повесил у себя в спальне и любовался, как настоящей… Ну раз такое дело, то больше не смею вас задерживать и прошу прощения за то, что потревожил ваш сон.
Я стал медленно отступать к балконным дверям, но мой маневр не ускользнул от внимания незнакомки.
– Да вы никак уходить собрались?
Я устало вздохнул и, отбросив дурашливый тон, негромко спросил:
– Пани хочет вызвать полицию?
– Отнюдь.
– Так что же?
– Не хотите пройти в мою спальню?
Такого поворота событий я не ожидал! Теперь я по-новому взглянул на ее призывно торчащие груди, тонкую талию, узкие трусики…
– Звучит заманчиво.
Девушка проследила за моим взглядом и усмехнулась:
– Вы меня не так поняли. Я покажу вам, где находится сейф.
– Сейф? – тупо переспросил я, все еще находясь под властью эротических видений.
– Ну что вы за грабитель такой? – Она пожала плечами. – Сейф. А в нем драгоценности.
– Простите. – Я решил отвлечься от ее прелестей и внести ясность в этот безумный разговор. – Вы хозяйка дома?
– Да.
– И вы хотите, чтобы я открыл сейф?
– Да.
– Я не медвежатник, если вы понимаете, о чем я говорю.
– Понимаю. Я скажу вам код. Только потом нужно сделать вид, что сейф был взломан.
Я непонимающе развел руками. Она вздохнула:
– Хорошо, я вам объясню. Дело в том, что мой муж хочет со мной развестись. Но он не знает, что я об этом знаю.
– Сочувствую.
Она не обратила на мои слова никакого внимания.
– А вот оставлять он мне при разводе ничего не хочет.
– Жадный?
– Жадный. Кто спланировал кражу этой картины, как вы думаете?
– Ваш муж? – поразился я.
– Оригинал давно продан, это всего лишь копия.
– Страховка? – догадался я.
– Именно. Сколько вам обещали за нее?
– Десять тысяч.
– Долларов?
– Обижаете. Евро.
– А страховка – сто тысяч. А эту копию он уничтожит.
– Хороший бизнес.
– Так вы поможете мне? – начала терять терпение красавица.
– Как я могу отказать такой прелестной пани, – сказал я. А про себя подумал: «Особенно когда у нее в руке пистолет».
Мы прошли в спальню, где над роскошной кроватью размером с небольшой аэродром висела картина очередной красавицы эпохи Ренессанса. Из одежды на девушке были только сережки, и я невольно залюбовался шедевром.
– Сейф за другой картиной, – поторопила меня девушка, не выпуская из руки пистолет.
– Да тут не дом, а музей настоящий!
Возле кровати я заметил красивую деревянную шкатулку и тут же сунул ее за пазуху. Как оказалось позже, это был хьюмидор с великолепными кубинскими сигарами и маленькой гильотинкой.
Я осторожно снял очередное полотно в тяжелой раме и увидел вмурованный в стену сейф. Пока она возилась с кодом, я сходил по ее просьбе в гараж и принес инструменты, которыми и исковеркал дверцу уже пустого сейфа, создавая впечатление, что железный ящик сражался до последнего, отстаивая интересы хозяина.
– Ну вот и все, – вздохнула девушка, – картину можете забрать и получить свои десять тысяч. Только советую вам это сделать в ближайшие пару часов, потом могут быть проблемы.
– Вы так думаете?
– Зачем моему мужу понадобился человек из другого города? – ответила вопросом на вопрос полька, набрасывая на плечи халат.
Зря, раньше было намного лучше.
– Я учту.
– Вам пора.
Наверно, чтобы наше расставание выглядело более романтичным, в этот момент мы должны были поцеловаться, но французского фильма не получилось. Свернув картину, я покинул старинный особняк тем же путем, каким проник в него.
* * *– Это ты?
Он ожидал меня в гости завтрашним утром, но я возник на пороге его дома сейчас, так что ему пришлось меня впустить.
– Как все прошло?
А он, оказывается, неплохо говорит по-русски. Чего ж раньше выпендривался? Впрочем, не это сейчас главное.
– Мы так и будем стоять на пороге?
– Ах да, входи…
Войтек заметно нервничает, но я делаю вид, что не замечаю этого. В конце концов, я не уверен, что хозяин особняка планировал кражу в собственном доме вместе с ним. Вполне вероятно, Войтек ничего не подозревает об истинной сути аферы. Но работать с ним я больше не буду.
– Вот картина.
– Як усэ прошло?
– Нормально. Вот картина… Где деньги?
Войтек суетливо протягивает запечатанный конверт, и мне это не нравится. Я уже не доверяю вспотевшему, несмотря на прохладный вечер, поляку. Разорвав бумагу, я быстро пересчитываю купюры. Все верно.
– Куда теперь? – зачем-то спрашивает он.
И это мне нравится еще меньше. Мы не настолько с ним близки, чтобы я рассказывал ему о своих планах. Хочется рявкнуть на него и поставить на место. Вместо этого я расслабленно говорю:
– Поеду в гостиницу, отосплюсь. А завтра на поезд – и привет!
– Добро… – Поляк отводит глаза, а я мысленно благодарю польскую красавицу за ее предупреждение.
Ни в какую гостиницу я, естественно, не поеду. Сумка с вещами давно лежит в камере хранения аэропорта. Через два часа рейс во Львов. Но знать об этом никому не нужно. Могут за сто тысяч страховки грохнуть ненужного свидетеля? Запросто! А такого гастролера, как я, никто даже искать не будет. Тем более в чужой стране.
