Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой
— Тогда пошли.
Но уйти не получилось. Все вдруг замерли, и в наступившей тишине я услышала голос Тагаева, вдруг появившегося из-за моей спины.
— Привет, Детка, — с чувством сказал он и запечатлел на моей щеке братский поцелуй. Этого ему показалось мало, и, совершенно игнорируя Деда, он продолжил:
— Отлично выглядишь. Как дела?
— Были неплохи. По крайней мере, до той минуты, когда появился ты, — усмехнулась я. Вышло это у меня как-то нервно, что, в общем-то, неудивительно.
Дурацкая выходка Тагаева выглядела оскорблением Деда. Меня, близкого ему человека, на глазах изумленной публики целует местный мафиози, которого по глупости позвали в приличное место. При этом он еще называет меня Деткой. Впрочем, меня зовут так все, кому не лень, с благословения все того же Деда, ибо этим глупым прозвищем я обязана ему. У него все бабы — детки, а со мной он никогда особо не церемонился и вполне мог назвать так публично, причем не раз и не два. Так что это прозвище намертво прилепилось ко мне.
— Давно не виделись, — как ни в чем не бывало, продолжил Тагаев. — Как насчет того, чтобы поужинать вместе?
— Все это время я не отходила от телефона, ожидая твоего приглашения.
— Ну вот и дождалась, — хохотнул он.
— С этим трудно не согласиться, — кивнула я.
Дед, похожий на статую, стоял рядом, но я-то знала, как обманчиво это его спокойствие, и судорожно прикидывала, как выйти из дурацкого положения. В конце концов, Тагаев имел право и подойти, и даже поцеловать меня, а также назвать меня Деткой, раз уж еще три десятка придурков обращаются ко мне так же. Но попробуй объяснить все это Деду. Положение спасла Ритка.
— Тимур Вячеславович, — со счастливой улыбкой кинулась она к Тагаеву. — Как удачно, что мы встретились. У меня к вам большая просьба… — Не знаю, что за просьбу смогла она придумать, но в сторонку все-таки его оттащила.
— Поехали? — спросила я Деда, вздохнув.
— Тебе не кажется, что это будет похоже на бегство? — наконец выйдя из столбняка, поинтересовался он.
— Лучше б и меня мама утопила, — пробормотала я. Но как я ни храбрилась, на душе у меня было тревожно, а если честно, то просто паршиво. Я пошла в туалет, решив, что это единственное место, где я могу побыть наедине с собой и собраться с мыслями.
На счастье, двери всех трех кабинок были распахнуты, перед умывальником тоже никто не толпился. Я умылась холодной водой, уверив себя, что мою красоту ничто не испортит. Аккуратно промокнула лицо бумажным полотенцем и подмигнула отражению в зеркале.
— Навешали матрешке, — сказала я нараспев.
Туг дверь за моей спиной распахнулась, и я увидела Светлану. В том, что она появилась в туалете, не было ничего удивительного, а вот дальше началось черт-те что. Она привалилась спиной к двери и для верности даже держалась за ручку, чтобы кто-то не вошел.
— Ольга Сергеевна… — облизнув губы, начала она. Девушка явно волновалась. Шикарнейший ее бюст ходил ходуном, она опять облизнула губы. Я наблюдала за Светланой в зеркало, продолжая стоять к ней спиной.
— Светик, а вам не кажется, что вы ведете себя странно? Чересчур загадочно. А я как-то не люблю загадок.
— Я знаю. Я все о вас знаю. Вы не удивляйтесь. Если честно, я вам завидую. И хотела бы быть похожей на вас.
— Да? — все-таки удивилась я, поворачиваясь. — Заведите собаку, сделайте наколку, и мы будем, как сестры-близнецы.
Она как-то робко улыбнулась:.
— Выслушайте меня, пожалуйста. Я пришла сюда, чтобы встретиться с вами. Да-да. Я много думала и решила, что это мой единственный шанс. Я ведь и в самом деле очень много знаю о вас. Вы раскрыли несколько убийств..
— А вы что, кого-нибудь убили? — вздохнула я, приглядываясь к ней.
— Я? Нет. Но я знаю, что меня убьют. Понимаете? Может быть, уже сегодня.
— Вы что пили? — спросила я. — По опыту могу сказать, что мартини не такая безобидная штука, как кажется. По крайней мере, мне по шарам дает здорово, если хватишь лишнего.
— Не думайте, что я не понимаю, как глупо это звучит, — растерянно пробормотала она.
Если честно, я так не думала. Какие-то основания для беспокойства у нее, наверное, были, да и говорила она вполне искренне.
— Давайте встретимся завтра и все обсудим, — предложила я.
— Я вам ничего не скажу, — отчаянно замотала она головой.
— Вот тебе раз… — развела я руками. — Тогда что вам от меня надо?
— Чтобы справедливость восторжествовала. И если он меня убьет, я хочу быть уверенной…
— Светлана, — перебила ее я, — кто вас убьет?
— Он. Человек, которого я люблю. Может, и он любит меня. Он так сказал. Господи, как я люблю его, — прошептала она с такой мукой, что мне вдруг стало больно. — Мы познакомились совсем недавно, и я… я чуть с ума не сошла от счастья. Но… но теперь я думаю, что не нужна ему. Я просто орудие, понимаете?
— Не очень. Орудие чего?
— Преступления, конечно, — вымученно улыбнулась она. — Я так думаю… Нет, я почти уверена. Я знаю, вы скажете, что надо идти в милицию и все рассказать. Только я не могу, поймите. Вы должны меня понять. Именно вы… Не спрашивайте почему, вам потом асе станет ясно. Я тоже думала, что надо пойти и рассказать, потому что он в живых меня не оставит. Он чудовище… Нет, он лучше всех. Вдруг он не врал, вдруг он любит, а я… я его предам. Понимаете? Пусть лучше убьет… Я рискну… Но если это игра и он меня использует… Обещайте, что вы найдете его и отомстите за нас обеих.
Тут дверь за ее спиной дернулась, кто-то пытался войти в туалет, Светлана шарахнулась от двери и, когда та открылась, выскочила в коридор. Две дамы посмотрели на нее с недоумением.
— Сумасшедшая какая-то, — пробормотала одна, прикрывая дверь. Они настороженно поглядели на меня, а я поторопилась покинуть туалет.
В коридоре девушку я не обнаружила. Не было ее и в зале. Я направилась к охране на выходе.
— Вы не видели блондинку в красном платье? — Тут я сообразила, что в открытом вечернем платье в такую погоду вряд ли щеголяют по улице.
— Не знаю, в каком она платье, — отозвался охранник, — но одна в черном пальто только что вышла.
— Одна?
— Да.
Я вернулась в зал. Тагаев мило беседовал с представительным дядей неопределенного возраста в углу зала. Дед расточал улыбки сразу трем дамам, две из которых этого не стоили. Я решила, что для одного вечера событий более чем достаточно, и направилась к гардеробу, намереваясь уйти по-английски. Против воли мыслями я то и дело возвращалась к Светлане. Она смогла заинтриговать меня, особенно под конец, когда заявила, что мне придется отомстить и за нее, и за себя.
Выйдя на улицу, я вздохнула, что называется, полной грудью и на всякий случай огляделась. Светлане ничего не стоило дождаться меня здесь, если ей придет охота продолжить разговор. Площадь была пуста, я покосилась в сторону автостоянки, фары не мигнули, вообще там не замечалось никакого движения, значит, она решила, что сказала мне достаточно.
Я зябко поежилась. Температура упала градусов до двух, в воздухе ощущалось приближение морозов. Я направилась к трамвайной остановке, рядом с которой вереницей замерли такси. Через двадцать минут я уже была дома. Сашка с унылым видом катал в холле мячик. На меня он взглянул так, точно я ему наступила на хвост.
— На приеме собаке делать нечего, — повысила я голос, Сашка потрусил в кухню, а я плюхнулась перед телевизором и немного посидела без всяких мыслей. Потом сняла пальто и бросила его на соседнее кресло.
Тут в дверь позвонили. Я пошла открывать и без всякого удовольствия обнаружила на пороге Деда. Сказать, что он был зол, значит сильно приукрасить действительность. Он был в бешенстве.
— На самом деле это не я его пригласила, — напомнила я, чтобы Дед не вздумал говорить мне гадости.
— С этим я разберусь, — кивнул он с таким видом, что у меня заныли зубы. Кому-то завтра не поздоровится. — Что у вас с ним? — спросил Дед грозно.
— Ничего, — пожала я плечами и в тот момент совершенно не лукавила, в самом деле ничего. Мы даже не виделись в последнее время.
— Ничего, — передразнил Дед. — Поэтому он и ведет себя так, точно… Тебе следовало осторожнее выбирать приятелей, раз уж…
— Я работаю на тебя, — поспешила я закончить. — Без проблем. Считай, уже не работаю.
— А что это изменит? — резонно заметил Дед.
— Я избавлюсь от необходимости все это выслушивать.
Мои слова ему не понравились.
— Тебе непременно нужно водить дружбу со всякой шпаной? — поморщился Дед. — Делать дурацкие наколки, пьянствовать в компании дегенератов…
— Я даже не помню, когда это было.
Ясно, что Дед решил сорвать зло на мне. Я ничего не имела против того, чтобы немного побыть девочкой для битья, устроилась в кресле и взглянула на него, предлагая продолжить.
Однако он плюхнулся на диван по соседству, уставился в пол и начал молча его разглядывать. Я потерла нос, поерзала, но продолжала молчать.
