Татьяна Полякова - Амплуа девственницы
— Не знаю, — огорчилась Юлька, — там не написано.
— Ну ладно, музыкант так музыкант, — вздохнула я, и мы простились.
Теперь появление Ярослава в кафе становилось понятно: «Олимпия» расположена как раз напротив.
Вот только почему он смотрит на нее с таким вниманием, словно наглядеться не может? Хотя творческие личности, как правило, вообще очень задумчивы, моя мама, к примеру, однажды случайно уронила на папу утюг, а он так и не вышел из задумчивости, только ушами стал шевелить активнее и еще пару дней после этого дергал щекой.
Вспомнив о папе, я нахмурилась и даже прошипела:
— Не нужен мне этот Козлов, какой-нибудь непризнанный гений, с ума с ним сойдешь…
Но профиль замаячил впереди как огонь в тумане, и вечером, закончив трудовой день, я сама не знаю как очутилась на Первом Речном спуске. Очутилась там я на своей машине и досадливо фыркнула, когда моим очам предстал дом за номером пять.
Страшнее развалюхи и вообразить трудно: двери покорежены, рамы сгнили, балконы держатся на честном слове. Все, кто мог, давно сбежали отсюда. Конечно, мой Козлов музыкант, ему до бытовых проблем как мне до прошлогоднего снега, но и музыканты, бывает, деньги зарабатывают, а не ждут, что их оценят посмертно.
Притормозив возле чахлых кустов, я вздохнула и уставилась на подъезд. Примерно через двадцать минут, на протяжении которых поблизости не возникло ни одной живой души, дверь подъезда распахнулась и появился Козлов в сопровождении все того же хиппи. Они поспешно свернули за угол, а мне ничего не оставалось, как завести машину и следовать за ними. Парни шли по тротуару, тонувшему в темноте, а я малой скоростью двигала сзади, стараясь не потерять их из вида. Они свернули во двор, я тоже свернула за ними, правда, для этого пришлось проехать чуть дальше, в результате парней я потеряла.
Зато могла созерцать освещенную вывеску бара — «Донжон» — значилось на ней. Бар размещался в полуподвале и на первый взгляд ничего общего с донжоном не имел, впрочем, как на второй и на третий. Удивляясь, кому взбрело в голову назвать заведение подобным образом, я осматривала двор, но хиппи с Козловым не обнаружила и вскоре сделала вывод, что они, скорее всего, зашли в бар. После недолгих сомнений я отважно направилась к обшарпанной двери, подозревая, что сие заведение по вкусу мне не придется. Конечно, я оказалась права.
Бар больше походил на забегаловку, каковой, по сути, и являлся. Прямо напротив двери расположилась компания студентов, среди которых были три девушки, и я вздохнула с облегчением — по крайней мере не буду выглядеть здесь белой вороной. Глаза привыкли к полумраку, и сквозь дым (курили, по-моему, все и беспрестанно, а о кондиционере здесь, похоже, и не слышали) я смогла разглядеть Козлова, он сидел в самом углу, подальше от стойки, в компании хиппи и еще парочки личностей. Эти оба выглядели так, точно полчаса назад гуляли на большой дороге с топориками в руках. Проще говоря, в тюрьме им самое место. Совершенно неподходящая компания для моего Козлова. Он, кстати, перегнувшись к дружкам, что-то им растолковывал, они слушали очень внимательно и время от времени кивали.
Я подошла к стойке, купила пачку сигарет и почувствовала всю неуместность своего присутствия здесь, а также неуместность присутствия Козлова в моей жизни. Не глядя больше в его сторону, я поспешно вышла из бара и отправилась домой, решив забыть о Козлове раз и навсегда, и на следующий день даже не пошла обедать в заветное кафе, предпочтя ему заведение под названием «Фламинго».
Прошла неделя, потом и вторая, на деревьях появились первые листочки, дни стояли солнечные, а душа тосковала по возвышенным чувствам.
В среду я заскочила в кафе, чтобы перекусить между двумя встречами, стол возле окна пустовал, тот самый стол, за которым дважды восседал мой несостоявшийся возлюбленный. С легкой грустью в душе я устроилась возле окна, сделала заказ и принялась разглядывать казино напротив, в очередной раз констатируя, что в нем нет ничего интересного.
— Простите, — услышала я над ухом, — у вас не занято? — Повернулась и увидела Козлова. Он ласково улыбался, держась за спинку соседнего стула.
— Нет. Пожалуйста, — поспешно ответила я и вновь уставилась в окно, злясь на судьбу. Когда этот Козлов был очень нужен, его днем с огнем не сыщешь, стоило о нем забыть — и нате вам… Никакой справедливости…
Мне принесли заказ, а Козлов сделал свой.
— Приятного аппетита, — сказал он опять-таки с улыбкой, исподтишка разглядывая меня. Кусок от злости не шел в горло, но я продолжала жевать с равнодушной миной. — Мне кажется, мы уже встречались, — незамысловато начал он. Я кивнула:
— Возможно. Я часто здесь обедаю.
— Работаете где-то рядом?
— В соседнем здании.
— Магазин компьютеров?
— Нет, агентство недвижимости.
— Да что вы говорите, вот удача! Я как раз ищу квартиру. Извините, — очень натурально смутился он, — кажется, я веду себя по-дурацки.
«Еще бы», — подумала я, но вслух сказала совсем другое:
— С удовольствием вам помогу, это ведь моя работа.
И мы продолжили разговор о квартире. Обедать я закончила, и ничто не мешало мне уйти. Я достала визитку, положила перед Козловым и подозвала официантку.
— Уже уходите? — с грустью спросил он.
«Разул глаза наконец, олух царя небесного».
— Да, много дел, — кивнула я.
— Меня зовут Арсений, а вас?
— На визитке есть мои данные, — ответила я, смягчив слова улыбкой.
— Спасибо, я обязательно позвоню.
Я простилась и направилась к выходу, пребывая в недоумении. Если зовут его Арсений, то он не Козлов, хотя, конечно, может быть и Козловым, но совсем другим. Выходит, машина не его, адрес тоже не его.., но друзья все равно неподходящие.
На следующий день часов в одиннадцать он позвонил.
— Могу ли я поговорить с Анной Михайловной? — Голос звучал исключительно интеллигентно, и я охотно откликнулась:
— Слушаю вас.
— Это Арсений. Мы с вами познакомились вчера в кафе, за обедом.
— Да-да, я помню.
Он вторично сообщил, что подыскивает квартиру, я переключила его на Софью Сергеевну, заверив, что она учтет все его пожелания. Но через двадцать минут он опять позвонил:
— А где вы сегодня будете обедать?
Несмотря на все мои старания относиться к Арсению критически, сердце сладко екнуло.
— Наверное, там же, где всегда, — ответила я.
— Отлично. Во сколько?
— Ну.., около двух.
— Буду вас ждать, — заверил он.
Я покосилась на свое отражение в зеркале и осталась собой довольна, но все-таки подкрасила губы.
Он Арсений, никакой не Ярослав и не музыкант, слава богу. Квартиру собирается покупать, значит, зарабатывает. Былое чувство охватило меня с новой силой. С трудом выждав время, я в 14.! О входила в кафе. Арсений уже сидел за столиком у окна и приветливо помахал мне рукой. Я подошла, улыбаясь, и сразу же сообщила:
— Софья Сергеевна уже подобрала вам несколько вариантов. Думаю, сегодня-завтра сможете посмотреть.
К такой перспективе он отнесся со сдержанной радостью. Когда обед закончился, Арсений проводил меня до офиса, мялся, отводил взгляд, даже покраснел и в конце концов предложил встретиться после работы, чтобы «куда-нибудь сходить», это его слова, а не мои.
Я хотела согласиться, но вдруг подумала, что это, пожалуй, неприлично. Хотя, если честно, просто хотелось слегка напакостить ему за то, что он столь долгое время не обращал на меня внимания. Любой девушке это обидно.
С вежливой улыбкой я ответила, что сегодня занята, выделив слово «сегодня», а то перепугается и больше не пригласит. Он извинился, и мы простились.
На следующий день он позвонил как раз в тот момент, когда я ломала голову, с кем пойти в театр.
Вообще-то собирались идти мы с Юлькой, но утром она позвонила и заявила, что у нее свидание, которое она не намерена пропустить. Я разозлилась, она тоже, и мы немного поскандалили, после чего я в гневе бросила трубку. На вопрос Арсения, чем я занимаюсь (довольно странный вопрос, если учесть, что звонил он мне на работу), я честно ответила — прикидываю, с кем пойти в театр. Он тут же вызвался составить мне компанию, и вечером мы встретились.
Не скажу, что вечер получился незабываемым.
Игра актеров оставляла желать лучшего, да и спектакль особо не порадовал. После спектакля мы полтора часа шли пешком до моего дома (можно было быстрее, но не хотелось) и мило болтали обо всем на свете. Странное дело, теперь, когда Арсений шел рядом, это обстоятельство не вызывало у меня сердцебиения и даже его профиль не казался мне столь сокрушительным. Профиль как профиль. Да и сам Арсений.., то есть он симпатичный молодой человек, но симпатичных молодых людей много, а я одна. Нет, высокими чувствами даже не пахло, и теперь было странно вспоминать мое сидение возле его подъезда, выслеживание в кафе и прочие безумства в том же духе. Я попробовала настроить себя на лирический лад, стало только хуже.
