Андрей Кивинов - Подсадной
В два дня на связь вышел Виталик. Скинул на пейджер адрес и телефон Веры Павловны, а также сообщил, что она девичью фамилию не меняла. Адрес оказался местным, питерским, мало того — Верочка проживала в том же районе, что и бывшая супруга Татьяна, только на другой улице.
Что ж, день складывается удачно. Пылесос продал, адрес Веры узнал, семейное положение выяснил. Правда, она могла сожительствовать с каким-нибудь уродом без регистрации, и тогда внезапно нахлынувшие чувства придется заглушать водкой. Но надо надеяться на лучшее.
Коляныч решил не терять времени даром и рванул на вокзал. У дежурного спросил, где можно найти проводницу Позднякову Веру Павловну с московского поезда. Мол, хотел бы выразить благодарность за прекрасный сервис. Дежурный отправил его в дирекцию по обслуживанию пассажиров, находившуюся минутах в десяти езды от вокзала, на Обводном канале. В дирекции Коля изменил легенду — мол, занял у проводницы денег и желал бы вернуть. В ответ получил график ее работы. Сегодня и завтра она отдыхала, после снова уходила в рейс. Узнать, свободно ли ее сердце, не удалось, это вызвало бы подозрения. На Доске почета дирекции фотография Веры Павловны не висела. Не заслужила, наверное. Хотя Коля бы повесил. И не только на доску, но и дома на стену.
Теперь предстояло решить самый главный вопрос — где и когда осчастливить проводницу своим внезапным появлением. Проще всего позвонить и назначить встречу. Но это чревато отказом и вообще как-то не эффектно. А эффект в таком деле — главный залог успеха. Заявиться домой? А если на хахаля нарвешься? И на удар в солнечное сплетение? А здоровье не ахти. Оставалось одно — караулить возле дома и, когда проводница выйдет, атаковать. Правда, только в том случае, если она выйдет без конвоя, тьфу, сопровождения. Должна ж она выйти за два выходных?
Занять позицию лучше с утра, часиков с девяти. Придется потерять день, а в фирме не любят, когда вместо демонстрации пылесоса сотрудники втихаря шпионят за понравившимися девицами (если они, конечно, не потенциальные покупательницы). Ну и плевать! У нас сдельная оплата труда, а не повременная. Ночью отработаю.
Коля заехал в контору, сдал выручку и договор, получил скромные премиальные и вернулся домой. Родители уехали в садоводство на целую неделю, готовить придется самому.
После бессонной ночи голова гудела, но отдохнуть на диване не дали. Звонил «центр». Так и так, посредник, судя по звукам из секретных динамиков, проснулся, но идти на «стрелку» не торопится. Не исключено, что снова забыл. Придется напомнить. Срочно. Операция под угрозой срыва.
— А может, ты напомнишь? — хотел увильнуть конфидент.
— Семен Семеныч…
— Хорошо, сейчас съезжу.
Но ехать было лень. Коляныч просто позвонил. Посредник не брал трубку городского телефона, пришлось перезвонить на мобильник:
— Игорек, это Вадик! Как самочувствие?
— Какой Вадик?
Да что ж с тобой, уродом, делать?!!
— Вадик, с которым ты в поезде ехал! В Питер! А ехал, чтобы продать пистолет. Забил с человеком «стрелку» возле Эрмитажа на пять часов. И попросил меня пойти с тобой. Но меня шеф не отпускает. Поэтому и звоню. Один ступай.
Тишина на том конце означала, что идет обработка загруженных данных. Коля ускорился:
— Бери тачку и езжай к Эрмитажу. Музей такой, который большевики брали. Встань на Дворцовой возле столба и жди. Только пистолет не доставай. Тебя заберут и отвезут в спокойное место. Все усвоил?
— А кто такой Вадик?
— Это я, Вадик, идиот! — не выдержал Коляныч. — Ты чё вообще творишь?! Ты сделку сорвать хочешь?! Тебе чердак снесут за такие дела!
— Кто снесет?
Клиника!!!
— Короче, сиди дома, я сейчас!
Придется ехать. Парнишка недееспособен. И при этом вооружен. А стало быть, опасен. Начнет еще из окна палить. Нельзя оставлять друга в биде.
Коля примчался на Лесную через сорок минут. По дороге доложил «центру», что придется рисковать жизнью и идти на встречу. «Центр» пообещал прикрыть и настоятельно порекомендовал в случае малейшей опасности уносить ноги — хрен с ним, с Академиком, сам рано или поздно сдохнет.
До назначенной встречи оставалось чуть меньше часа. Как раз через пробки прорваться. Машины Виталика во дворе не заметил, возможно, его сменили, а сам он уже на Дворцовой.
Причину неадекватного поведения посредника Коляныч понял, едва переступив порог квартиры. Он оказался банально пьян. И не банально тоже пьян. На полу перед диваном стояла пустая бутылка, покрытая слоем пыли. Логика подсказала, что Игорек отыскал хозяйскую заначку на черный похмельный день и, не задумываясь, уничтожил ее без жалости. Видимо, имел склонность к халявному злоупотреблению. При планировании операции этот немаловажный фактор учтен не был. Да и наличие невыпитой бутылки в жилище сотрудника органов тоже невероятное явление. Теперь приходилось пожинать горькие плоды непрофессионализма.
— Одевайся! Опаздываем!
— Куда?
— В Академию наук, блин! На семинар по нанотехнологиям!
Коля, словно на манекен, натянул на посредника свитер, потом помог с кожаным пиджаком и обувью. Подобрал валявшийся на полу возле бутылки пистолет и засунул ему за брючный ремень:
— Не потеряй!
Быстро вытолкал оружейного коммивояжера из квартиры, спустил по лестнице и усадил на заднее сиденье «Ниссана». Завел двигатель и рванул с места в галоп.
На набережной возле Летнего сада попал под гаишный пост. За нарушение скоростного режима. Гаишник оказался въедливым и потребовал доказать, что в «Ниссане», а также у его пассажиров нет ничего подозрительного. Пришлось рассказать правду — так и так, я внедренный в банду чекист, еду на задание.
— А техосмотр прошел?
— Конечно. Пожалуйста. Вот.
— Аптечка есть? Вдруг ранят?
— Есть. Тьфу-тьфу.
— Нет-нет, мы денег не берем… Никто. Совсем. Счастливого пути.
Машину бросил на набережной Мойки, на главной городской площади парковки не имелось. Только для карет с лошадьми. На «стрелку» опоздали на десять минут, что в деловых кругах является верхом неприличия и неуважения к партнеру. Как выглядят деловые партнеры, Коля, естественно, не представлял, а приставать к прохожим с вопросом «Не вы ли хотели купить оружие?» посчитал неразумным. Поэтому решил подождать, когда подойдут сами. Приметы гонца, в конце концов, знают. Какую легенду грузить академическим ребятам, он пока не придумал. Сориентируемся на ходу. Желательно придерживаться правила — всегда говорить правду. (Внедрен я, мужики. Отделом по борьбе с оргпреступностью. Босса вашего спалить хотим по-серьезному…)
Коля под руку перетащил посредника через Дворцовую и прислонил к колонне. Игорь держался на ногах самостоятельно, но ориентировался в происходящем безобразно, пришлось остаться с ним.
— Во, лошадки, — словно ребенок, он показал пальцем на катящуюся вокруг площади карету. — А девочки где?
— Вон, наверное. — Коля кивнул на двух вышедших из арки Генерального штаба плечистых и скуластых юношей, неумело косящих под туристов (матрешки, фотики-мыльницы, схемы города, шапки-ушанки с кокардами). Несмотря на то что в текущий исторический момент возле колонны никого, кроме двух столичных гостей не наблюдалось, юноши, подойдя, задали контрольный вопрос:
— Господа, это вы из Москвы?
И только получив от Коли утвердительный ответ, поздоровались и протянули руки для пожатия. Потом представились:
— Андрей Антонович. Святослав Святославович.
— Вадик… Это Игорь. Без отчеств. Вы извините, но Игорек… Сами видите. Говорил, не пей, но…
— Несолидно, — укорил Андрей Антонович, — алкоголь и бизнес несовместимы, как Русский музей с «Крестами». Вы захватили опытный образец?
— Разумеется.
— Тогда добро пожаловать в машину. Это буквально в двух шагах. Сразу за аркой.
Отечественный бандитизм переживал тяжелые времена. Переходил из жидкого подпольного состояния в твердое напольное. То есть легальное. Отсюда и новые манеры. Никаких «стрелок» и «здорово, братан». Исключительно рауты и «господа». Никаких Вованов-Толянов. Святославы Святославовичи. Никаких пустырей и заброшенных заводов. Дворцовая площадь, Эрмитаж. Растрелли, Монферран. Вместо «адидасов» кремовые костюмы от ведущих кутюрье…. Беда, одним словом.
По пути Коля украдкой оглядывался — пытался засечь прикрытие. Не засек. Одно из двух — либо прикрытие замаскировалось грамотно, например, спряталось в карете, либо его просто не было. Второе — скорее. Возле сувенирных лавочек Игорь оступился, упал на колени, пистолет выскочил из-за пояса и загремел по брусчатке. Коля с улыбкой поднял его, сунул за свой ремень и подмигнул продавцам и постовому милиционеру, охранявшему от воров колонну:
— Сувенир. Рашен пистолет.
Те улыбнулись в ответ.
