Валерий Ефремов - Плёвое дельце на двести баксов
Уже у самого выхода он вновь притормозил:
— А на чем ты собираешься сматывать?
— Да уж не на вертолете. На чем приехал — на том и уеду.
Он помотал башкой:
— Эта машина при расследовании твоей смерти не должна была фигурировать. Она уже отогнана и, скорее всего, уничтожена. Сюда скоро доставят «Шкоду», которую использует «Сименс». Будем ждать?
Вот это номер! Я и не сразу сообразил, что мои баксы-то кукукнулись!
— Ждать не будем. Что, у вас тут других тачек нет? Меня, например, вполне устроит «кадиллак», что стоит сейчас у входа в особняк.
— Нет проблем. Кроме одной — к нему нужны ключи.
— У кого же они?
— Это «кадиллак» Амалии.
— Так где ключи, моя радость? — нежно обратился я к олигарховой дочке. — Надеюсь, ты не против немного покататься?
— Нет, не против, — уже вполне придя в себя, ответила красотка Амалия. — Ключи у меня в сумочке. Сумочка на тумбочке у кровати. Кровать в моей комнате.
— А в комнату надо кому-то идти, — заключил я ее логический ряд. Тащиться по особняку всей честной компанией за ключами с перспективой нарваться на какую-нибудь неприятную неожиданность вроде пули в собственный затылок — а откуда мне знать систему охраны этого здания? — мне не улыбалось, и я решил, что мудрить более нечего. К тому же всю дорогу держать на мушке одновременно двоих — хорошо подготовленного боевика и способную на что угодно, уже вполне оклемавшуюся стерву — задачка не из простых. Пора ставить позицию на попа, тем более что у меня созрела одна довольно подлая идейка. — Пожалуй, ты прав, Боренька. Объяви всем своим, что дочка Вельтмана взята в заложницы ну и все остальное, что сочтешь нужным. После чего мы с моей подружкой садимся в «кадиллак» и ждем тебя с ключами. Надеюсь, машина заправлена, детка?
— Да, — вместо Эммы ответил явно обрадованный таким поворотом дела Борис. — За этим внимательно следит механик особняка.
— Тогда звони своим людям по мобиле.
Борис ясно и толково, на мой взгляд, изложил охране особняка ситуацию и объявил нам:
— Можете идти, проблем не будет.
— Ты тоже можешь идти, приятель, — и я приставил пистолет к виску Эммы, после чего мы неразлучной парочкой двинулась на выход.
На улице нас ожидал напарник Бориса, которого мы видели, входя в здание. Он, хотя и получил исчерпывающие инструкции по сотовику от того же Бориса, явно не знал, как себя вести. То хватался за кобуру, пытаясь вытащить пистолет, то запихивал его обратно и постоянно ходил кругами радиусом метров в десять вокруг ожидавшего нас «кадиллака».
— Успокойся, малый, — сказал я ему нравоучительным тоном, — и постой где-нибудь в сторонке, в холодке. А то ты мельтешишь перед глазами и этим отрицательно воздействуешь на мою неуравновешенную психику. Того и гляди, у меня из-за тебя палец на спусковом крючке дрогнет.
Мой небольшой спич дал положительный результат: охранник, будто ему хорошенько пнули под зад, тут же отлетел куда-то в сторону.
— Садись за руль, принцесса, — скомандовал я и с большим облегчением избавился наконец от этого чертового чемодана, который сильно стеснял меня в движениях, бросив его на заднее сиденье шикарного авто. — Ну, а теперь, дорогая, сольемся в объятиях, — я, не отрывая пистолета от виска девушки, плотно прихватил ее за талию, — и будем ждать нашего Буратино с его золотым ключиком.
«Буратино» ждать пришлось довольно долго, но зато он появился с большим эффектом: на черном джипе «Лендровер», имеющем люк на крыше, со снайперской винтовкой ВСС, специально сконструированной для бесшумной и беспламенной стрельбы (оружие киллера, однако!) и в сопровождении трех гвардейцев в камуфляже с автоматами «Абакан», имеющимися на вооружении только элитных спецподразделений!
Камуфляжники остались в джипе, а Борис подошел и протянул мне ключи, надо так понимать, от «кадиллака».
— Отдай ключи моей девушке, невежа! — возмутился я. — Разве ты не знаешь, что это ее машина!?
Не один мускул не дрогнул на его суровом лице в ответ на мой издевательский тон: этот человек решил меня сегодня убить и нисколько не сомневался в том, что так оно и произойдет.
— Слушай меня, сынок, слушай внимательно, — произнес я, прямо глядя ему в глаза, — потому что если ты не будешь внимательно меня слушать, то можешь что-то неправильно понять, и тогда произойдет нечто непоправимое. — И после этих слов я нажал на курок пистолета, приставленного к виску девушки.
Голова Амалии откинулась назад, и она издала страшный визг. А наш Буратино, я бы сказал, помертвел взглядом и как бы заледенел.
Я, казалось бы, сильно рисковал: Борис мог сдуру открыть по мне огонь, но я уже заметил, что его снайперская винтовка пока еще стоит на предохранителе.
— Спокойно, дети мои, — сказал я и передернул затвор, — патрона в патроннике, как вы понимаете, не было, но сейчас он, как вы понимаете, есть. Так вот, Боренька, сейчас мы тронемся, и машину поведет моя любовь Амалия. Сделай так, чтобы нас нигде не останавливали, йес? Мы выедем с Рублевской зоны на МКАД и через какое-то время остановимся. Вы, конечно, поедете вслед за нами и тоже остановитесь. Мы с Амалией в этот момент поменяемся позициями, как и принято между любящими друг друга людьми в порыве неутолимой страсти. Далее мы вновь остановимся с девушкой в удобном для нее месте, то есть там, где она попросит, и расстанемся навеки. Что, конечно, очень печально, но так уж написано у нас с Амалией на роду… А если ты, мой дорогой друг Борис, дашь мне на время свой мобильник, я по указанному тобой телефону сообщу, где я оставил «кадиллак». В нем же будет лежать и твой мобильник.
— Бери, — протянул мне «моторолу» Борис. Держался он сейчас очень спокойно: по-видимому, предложенный мной план полностью соответствовал его плану. — Позвонишь на имя «Антон». Твои условия принимаются, но с небольшим изменением. Из коттеджного поселения через проходную мы поедем в обратном порядке: сначала мы, — он кивнул на джип, — потом вы.
А вот это хорошая новость! Справедливости ради скажу, что я ее ожидал.
Меня ранее мучила проблема: сам Борис попытается разрулить возникшую ситуацию или доложит о ней Вельтману, и тогда на ноги поставят всю милицию Москвы и Московской области.
Во втором варианте у меня никаких шансов на спасение не было. Я имею в виду, на спасение собственной жизни — поскольку даже сдаться я не мог, меня бы все равно пристрелили по приказу Вельтмана. Олигарх не мог рисковать — вдруг следствие начнет копаться в этой истории слишком глубоко?
Но в том же втором варианте не поздоровится и Борису. Всю ответственность за взятие своей дочери в заложницы Вельтман возложит именно на него. Ведь по всему видно, Борис — главный телохранитель Амалии.
И вот этот Борис предлагает первым проехать через милицейский пост, охраняющий Ромашково-2, а мы вроде как вместе с ним. А если бы мы ехали первыми, у ментов могли возникнуть кое-какие подозрения: ведь я в форме «Сименса» (в которой оставался и сейчас) въезжал на территорию коттеджного поселка на «жигуленке», а сейчас возвращаюсь на «кадиллаке» с дочкой Вельтмана, и у нее при этом весьма бледный вид! Да и неизвестно, как поведет себя Амалия, если менты нас остановят и зададут пару совсем невинных вопросов. Ситуация может стать критической и совершенно непредсказуемой.
Поэтому, чтобы ничего подобного не произошло, ментов пришлось бы ввести в курс дела хотя бы в общих чертах.
Но Борис на такой вариант не пошел! Значит, ни Вельтман, ни московские менты в курсе событий не будут. Борис все сделает сам: заложницу освободит, а меня ликвидирует.
А Амалия, конечно, папочке потом ничего не скажет. У них с Борисом общая тайна: они оба — большие любители приключений. Хотелось бы надеяться — на собственную задницу.
Короче говоря, Борис пошел на первый вариант, и у меня появилась реальная надежда, что в обозримом будущем мой организм не перестанет переводить кислород на углекислый газ.
И вот кортеж тронулся в путь. Впереди — джип с четырьмя бооевиками-охранниками, позади — мы с Амалией на малиновом «кадиллаке», причем пока с открытым верхом, но в моих планах было его впоследствии прикрыть.
Милицейскую коттеджную охрану миновали без затруднений. Сержант, открывая ворота, даже козырнул — сначала джипу, набитому охранниками, а потом и нам с Амалией.
Вскоре после этого джип сбавил ход, пропуская нас вперед.
Девушка спокойно вела авто, несмотря на то что я буквально воткнул ей в бок свой ПМ. Но, видимо, уверенное поведение Бориса перед самым нашим отъездом повлияло на нее благотворно, и она уже считала, что выберется из этой передряги и вернется к своей прежней веселенькой жизни, до краев наполненной весьма специфическими развлечениями. Достаточно вспомнить тех четверых братков у «Шейханы». Я сам не испытывал к ним никакой симпатии, что, однако, не основание для того, чтобы отправлять их в мир иной, испытывая при этом свинячий восторг. Я уж не говорю о том, что милая Амалия попыталась проделать со мной.
