Инна Тронина - Кросс на 700 километров
— Какое лицо, какая фигура! — не удержался Евгений Романович. — Не то, что здешние кривоножки… Элитная порода, ничего не скажешь. Она кто, молдаванка? Вроде, и кавказские черты просматриваются…
— Испанка на четверть. Деда в тридцатые год в Союз вывезли. Потом он тут выучился, женился на грузинке, назад в Испанию не поехал.
— Оставишь фотки мне, — приказал Евгений Романович. — Девушка серьёзная и очень неглупая, что с красавицами редко бывает. И мальчик интересный. Очень даже интересный… — Хозяин не стал объяснять, почему это так. — Кто этот бармен? Его имя? — И помассировал виски, прогоняя головную боль. Подумал, что нельзя всё-таки с утра так много курить.
— Богдан Макаров. Раньше тоже вожатым в «Чайке» работал. Живёт в Репино, с женой и матерью. Жена ждёт ребёнка. Вроде бы она дала Алисе с Денисом детские вещи и вывела их через служебный вход. После этого мои ребята наблюдение прекратили. Судя по всему, парочка отправилась на станцию.
— В Питер им нужно попасть обязательно. Из Комарова в Москву иначе не добраться. Только вопрос, на чём они поехали. Электричка, попутка, транспорт знакомых? Так или иначе, но перед отбытием в Москву они обязательно завернут к Алисе или к Денису. Скорее всего, к ней. Или к тем, кому она звонила из бара. В любом случае мне нужны их адреса. Абонентами займётся Аристов. Фотка у нас есть, за что хвалю. Это единственное, что ты сделал правильно. Теперь вот ещё что… Ты не в курсе, кто у Алисы живёт в Москве?
— Нет, она ничего не говорила.
— А другие не упоминали о чём-то таком?
— Могу поспрашивать ребят в лагере, — предложил Чаркин.
— Лагерь больше трогать не будем, — твёрдо сказал хозяин и налил себе ещё чаю. — Поступим по-другому.
— Займёмся барменом? — догадался Чаркин, моментально предположив, что из-за беременной жены Богдан Макаров будет сговорчивым.
— Ни в коем случае! Хватит с меня твоих дубарей. Больше никакого шума, всё в рамках закона. Пока посиди в библиотеке, Роберт тебя проводит. — Евгений Романович снял трубку старинного телефона и тут же услышал голос охранника. — Сергея Николаевича проводишь в библиотеку, туда же и тех двоих. С ними поговорю попозже.
Чаркин молча встал и направился к двери, думая про себя, что и в лагере, и в квартире шефа местом принятия наиважнейших решений является именно библиотека. Впрочем, эти две библиотеки совершенно не похожи одна на другую. В «Чайке» были исцарапанные стеллажи и столы, ломаная мебель, ветхая лестница-стремянка. Не на каждый стул Чаркин там решался сесть. Иногда требовалась вся его спортивная сноровка, чтобы не очутиться на полу в куче обломков.
У Евгения Романовича шкафы были новенькие, импортные, крепко закрывающиеся во избежание проникновения грязи и пыли. Корешки книг блестели позолотой из-за стекол таинственно и заманчиво. Так и хотелось взять томик, сесть в одно из кожаных кресел, зажечь неяркий торшер, стоящий около каждого из них, и углубиться в чтение. Да ещё чтобы чашечка кофе в руке… А кругом — тишина, полутьма, потому что в окнах — стеклопакеты, и закрыты они плотными зелёными шторами. К тому же выходят окна в двор-колодец.
Выпроводив Чаркина, хозяин опять снял трубку, сказал:
— Антон, зайди. — И опять подхватил чашечку с зелёным чаем.
Через десять минут дверь бесшумно раскрылась. В гостиную на ажурной, сверкающей коляске, которая ловко маневрировала с помощью многочисленных механизмов и дополнительных колёсиков, въехал подстриженный ёжиком, совершенно седой человек лет сорока. У него не было обеих ног, давным-давно ампутированных под пах, и одной, левой, руки. Но глаза смотрели остро, и загорелое энергичное лицо выражало живейший интерес ко всему, что происходило вокруг.
Инвалид первой группы, получивший на афганской войне тяжелейшее увечье и звезду Героя, Антон Аристов являлся начальником службы безопасности при группировке Евгения Романовича Зеньковича. Но никто во всём мире, кроме разве что членов группы, не подозревал, что они вообще знакомы.
Для остальных Зенькович и Аристов жили каждый своей жизнью. И, по логике вещей им просто негде было пересечься. Аристов иногда навещал многочисленные афганскаие фонды, проводил там кое-какую работу. В основном, финансового характера, потому что, уже будучи инвалидом, закончил Финэк. Зенькович же вёл серьёзные научные исследования, часто выезжал за границу, никогда не служил в армии и даже не имел знакомых военных.
— Мне нужна его голова, — частенько говаривал Зенькович про Аристова. — Рук и ног вокруг много, только свистни, а вот мозги дельные сейчас в дефиците…
Они обменялись рукопожатием и сразу же приступили к делу. Антон признавал только краткие чёткие приказы и сразу спешил их выполнить.
— Значит, так наши дела обстоят, — начал Зенькович медленно, задумчиво, потирая выпуклый лысеющий лоб. — Проблемы Серёжи Чаркина тебе известны. Теперь я боюсь, что нам не будет удачи, — погиб невинный человек. Нужно работать очень аккуратно, чтобы не засветиться окончательно. Никаких эффектных акций, никаких наездов и намёков! Слышишь, Антон? Всё должно выглядеть совершенно естественно.
— Разумеется, Евгений Романович, — сдержанно согласился Аристов. — Именно потому, что мы выглядим абсолютно естественно, мы до сих пор живы. Живы и свободны.
— Не сглазить бы! — Зенькович постучал костяшками пальцев по деревянной спинке дивана и сплюнул через левое плечо. — Значит, так. Твоя задача — найти сбежавшую этой ночью из пионерского… или как его там… лагеря «Чайка» Алису Янину, двадцати одного года, и её восьмилетнего воспитанника Дениса Оленникова. Это и есть те, кто видел, как Серёжа делал глупости. Алиса Янина лично призналась в этом Але Суслопаровой и подписала протокол.
— Зря так быстро приступили к ликвидации, — заметил Аристов. — Девочка молчала бы, надеясь на следователя. Теперь придётся с ней повозиться. И я огорчён, Евгений Романович.
— А я, думаешь, очень рад? Теперь она, обо всём догадавшись, испугалась за свою жизнь, что естественно. И сбежала, прихватив мальчика. Вроде бы они отправляются в Москву. Любой ценой нужно сделать следующее… — Евгений Романович убедился в том, что Аристов внимательно его слушает. — Але придётся как следует поработать. Не думаю, что Алиса успела рассказать о своих догадках в лагере. Пусть опросит всех вожатых, воспитанников, администрацию. Всех до последней технички! И узнает, есть ли у Яниной родственники или знакомые в Москве. На этот предмет её мать допросят в другом кабинете.
— Вы хотите объявить их в розыск? — Аристов, как всегда, оказался на высоте, и первый озвучил мысли шефа.
— Так будет лучше всего, — развёл руками Зенькович. — А что ещё можно сделать? Наших стоит использовать лишь на подхвате. Ну, и в финале, когда беглецы будут обнаружены. А так картинку нарисуем следующую. В вожатской комнате случился пожар из-за плохой электропроводки. Именно это и будет указано в акте. Погибла подруга Яниной, и та сошла с ума. Впредь всё, что будет говорить Алиса, люди воспримут как бред. В том числе и показания про Вована…
— Да, всякие бывают психозы, — согласился Антон.
Единственной рукой он поправил галстук, пробежался по пуговицам дорогого пиджака. Несмотря на тяжкое увечье, Аристов всегда одевался с иголочки, и пустые штанины аккуратно подворачивал под культяпки.
— Протокол её допроса Алевтина должна мне передать.
— Протокол здесь, в папке. — Зенькович взял сшиватель с журнального столика. — Изучишь, сделаешь выводы. Больше никаких документов, фиксирующих показания Яниной, в природе не существует. Кроме Алевтины, она ни с кем не откровенничала. Алевтина, разумеется, всё будет отрицать. И, если девушка начнёт нести околесицу, ей никто не поверит. Правда, она пообщалась с барменом в Комарово, но уже после пожара. Богдан Макаров — парень понятливый. Думаю, он тоже сочтёт слова Алисы шизой. У него молодая жена, ждут ребёнка — зачем нарываться? Ну, а потом и с ним можно вопрос решить. Только не сейчас, слышишь, Антон?!
— Всё слышу. Разберёмся. — Аристов приготовился слушать дальше.
— Алису Янину непременно нужно закрыть в психушку. А перед тем, пока её ещё не взяли, представить сумасшедшей. Пусть родители мальчика знают, что их сына похитила психически больная девушка. По крайней мере, находящаяся в невменяемом состоянии. Да и сам паренёк — тот ещё фрукт. Чаркин говорил, что он склонен к побегам, к демонстративному поведению и даже к суициду. Кстати, сейчас и пятилетние кончают с собой, так что это — не редкость. Одним словом, если парочку начнут искать, ничего удивительного не будет. Кроме того, у них не должно быть при себе никаких документов, что значительно облегчит процедуру задержания, — это с одной стороны. А с другой — затруднит, потому что они могут назваться другими именами.
