Леонид Млечин - Поздний ужин
— А какой он — молодой, старый?
— Наверное, не очень молодой, — сказал Борис. — Я его никогда не видел. Только по телефону с ним говорил. Говорил, говорил — да и уговорил.
Он рассмеялся и обнял Ларису, руки его скользнули вниз по ее телу.
— Ну не сейчас, глупыш, — отстранилась она.
Часа в три у ворот остановилась черная машина.
Из нее вышел сравнительно молодой человек в кожаной куртке. Иван и Борис бросились к нему:
— Федор Андреевич, рады вас видеть! Легко нас нашли? Не заплутались?
— Да я всю жизнь за рулем, — улыбнулся гость.
Иван подхватил его под руку:
— Федор Андреевич, сразу к столу! Заждались. Все готово, шашлыки горячие, водка холодная.
Борис указал на Соню и Ларису:
— А вот и наши хозяйки, которые нам по сто грамм без вас не разрешили. «Пока Федор Андреевич не приедет, говорят, ждите».
— Ну, такому напору сопротивляться бесполезно, — развел руками гость.
Все сели за стол. Иван разложил шашлыки по тарелкам, Борис налил водку мужчинам и вино женщинам и произнес первый тост:
— Давайте выпьем за человека на своем месте, у которого все получается, которого все любят и уважают. За Федора Андреевича!
Все крикнули «ура!» и дружно выпили.
Федор Андреевич произнес ответный тост:
— Однажды человека, приехавшего в Китай, повели показывать кладбище. И он с удивлением увидел, что похороненные там люди жили очень мало: один — три дня, другой — два дня, третий — вообще несколько часов. «Почему вы привели меня на кладбище младенцев?» — удивленно спросил он. И ему ответили: «Это не кладбище младенцев. Здесь похоронены люди, которые по обычным меркам прожили долгую жизнь. Но они растратили ее на пустое, а по-настоящему они жили только тогда, когда проводили время за хорошим столом с настоящими друзьями. Только это время и считается настоящей жизнью…» Вот сегодняшний день будет зачтен нам с вами как день, прожитый не зря. Поэтому сегодня ни слова о делах.
После второй рюмки Иван достал гитару и стал петь, Соня ему подпевала. Федор Андреевич с удовольствием ел шашлыки, запивал их красным вином и слушал песни.
Когда стало темнеть, Федор Андреевич предложил:
— А что, джентльмены, не расписать ли нам пульку?
Женщины пошли мыть посуду, а мужчины начали играть в преферанс. Счастье было на стороне гостя.
— Восемь пик, — говорил Федор Андреевич.
Иван долго изучал свои карты:
— Пас.
Борис пожимал плечами:
— Ушел за одну. Ваша партия, Федор Андреевич. Везет вам сегодня.
Глядя на них из окна, Соня покачала головой:
— Наши-то совсем плохо играют, Федор их как мальчиков делает.
— Ты что, ничего не понимаешь? — усмехнулась Лариса. — Они же специально ему поддаются.
— Да ну? Вроде как взятку ему дают?
— Да ради подряда, который он им может дать, на все надо идти, — назидательно сказала Лариса, вытирая посуду.
Поскольку преферанс сочетался с выпивкой, то к концу вечера Борис и Иван не только много проиграли, но и изрядно напились. Видя, что Иван вот-вот упадет со стула, более трезвый Борис предложил:
— Давайте рассчитаемся и спать. А завтра с утра банька, Федор Андреевич. Как вы относитесь к баньке?
— Положительно.
Опустошив свои бумажники, Иван и Борис отправились спать. Федор Андреевич равнодушно засунул деньги в карман и стал прохаживаться вокруг дома. Соня тоже пошла отдыхать, а Лариса еще возилась на кухне. Федор Андреевич вернулся в дом и, прислонившись к косяку двери, наблюдал за ней некоторое время.
— Может, на сон грядущий погуляем? — наконец сказал он. — Воздух дивный.
Она внимательно посмотрела на него.
— Говорят, гулять на ночь полезно.
Они вышли за калитку, и тут Федор Андреевич обнял ее.
— Какой вы быстрый, — улыбнулась она.
Борис повторил еще раз:
— В его комнате на полу кровь.
Иван схватил его за руку:
— Покажи.
Женщины остались на крыльце одни. Отвернувшись в сторону, Соня выдавила из себя:
— Там, в комнате, моя кровь.
— Как это произошло? — вопросительно посмотрела на нее Лариса.
— Я была босиком и наступила на пустую консервную банку. Она стояла на полу, Федор Андреевич использовал ее как пепельницу.
— Ты была у него ночью?
— Да, — смутившись, призналась Соня.
Лариса громко расхохоталась. Почему — Соня так и не поняла. В этот момент вернулись мужчины.
— И ничего смешного, — буркнул Иван. — Я, между прочим, проиграл Федору Андреевичу две с половиной тысячи зеленых.
— Я — три, — сказал Борис. — Но мы же договорились, что для такого человека ничего не жалко.
— Куда он делся? — недоумевал Иван. — Может, его убили? Или украли?
В этот момент возле ворот остановилась белая машина и из нее вылез дородный мужчина средних лет. Улыбаясь, он направился к крыльцу.
— Кого еще черт принес? — раздраженно пробормотал Иван. — Так не вовремя.
Борис повернулся к незнакомцу:
— Мужик, тебе какая дача нужна? Не видишь, что не туда попал?
Удивленный таким приемом, мужчина остановился. Улыбка сошла с его лица:
— Вообще-то вы меня звали в гости. Но я вчера не смог приехать, поэтому попросил одного из наших водителей заехать и предупредить, что я буду утром. Вы что, не узнаете меня?.. Я — Федор Андреевич.
Тетина шкатулка
Офицер милиции устроился за кухонным столом. Напротив него сидела супружеская пара: она — заплаканная, он — весь красный от волнения.
— Итак, вчера вечером ваша тетя привезла вам шкатулку с драгоценностями? — Милиционер старательно водил пером по бумаге.
— Да, у нее в квартире ремонт, и она боялась оставить их дома, — всхлипнула жена.
— И вы положили шкатулку…
— Вот в этот шкафчик, — показал рукой муж, — под старые вещи. Считали, что здесь никто рыться не станет. Более надежного места у нас все равно нет.
— Угу. — Милиционер внимательно наблюдал за ним. — А что произошло сегодня?
— Сегодня суббота, мы поздно проснулись. — Жена почему-то смутилась. — Позавтракали. Пошли в магазин…
— В продуктовый ходили, — вклинился муж, — буквально на полчаса.
— Подожди, — остановила его жена. — Вернулись. Решили на всякий случай проверить, на месте ли шкатулка. А ее нет.
— Уходя, дверь закрыли? — спросил милиционер.
— Мы на оба замка дверь заперли, — ответил муж.
— Кому-нибудь ключи от дома давали? Раньше?
— Мы эту дверь всего неделю назад поставили, — тихо сказала жена. — Да и никто не мог знать, что драгоценности у нас.
Милиционер еще раз прошелся по маленькой однокомнатной квартирке, выглянул в окно — с улицы не залезешь, десятый этаж, да и окна были закрыты. Все было закрыто, а драгоценности украли!
Либо это совершил какой-то фокусник, либо супруги сами их украли, а теперь создают себе алиби, подумал милиционер. Последнее — скорее всего. Но это дело семейное.
Он собрал свои бумаги и стал одеваться:
— Вспомните что-то еще — звоните.
Когда он ушел, жена опять расплакалась:
— Ты понял? Он думает, что мы сами их украли. Какой кошмар! Что я скажу тете? Она же послезавтра за ними приедет.
Муж махнул рукой:
— Я же тебе говорил, что не надо выходить из дома.
— Феликс, неужели ты и в самом деле считаешь, что кто-то мог забраться?
— А куда же они делись?
— Ну, если здесь никого чужих не было, значит, их взял тот, кто здесь был, — выпалила Аня.
— Ты на меня намекаешь? — возмутился Феликс.
— Ни на кого я не намекаю! — отвернулась она.
Но Феликс уже завелся.
— Скажи прямо. Ты считаешь, что я спер теткины драгоценности, правильно я понимаю?
— Я этого не говорила.
— Но ты так думаешь! — Он стукнул кулаком по столу. — Что ж, прекрасно. Обыскивай меня. Давай, не стесняйся.
— Перестань. — Аня уже была не рада, что завела этот разговор.
— Не хочешь, я сам разденусь. — Феликс начал стаскивать с себя рубашку. Пуговицы не расстегивались, он вырвал одну «с мясом». — Знаешь, я не потерплю, чтобы меня подозревали в воровстве. — Феликс разделся до трусов: — Продолжать или достаточно?
— Ну что ты обиделся? Ведь это же действительно загадка: сюда никто не приходил, а драгоценностей нет. Мне же за всю жизнь с тетей не расплатиться. Это ведь старинные вещи. Им в прямом смысле цены нет.
Но Феликс уже ничего не слышал.
— Значит, ты продолжаешь считать, что я украл драгоценности? Хорошо. — Он быстро оделся и, схватив пальто, направился к двери: — Смотри, я не беру никаких вещей, в которых мог бы спрятать драгоценности. И я ухожу. Я не собираюсь жить с женщиной, которая считает меня вором.
— Подожди, не глупи, — просила Аня.
