Татьяна Степанова - На рандеву с тенью
Он поймал недоуменный взгляд Лизунова: ты что, ее о Баюне и Клыкове допрашивать намерен? Ее, бабу?
— Вы, насколько мы знаем, работаете в компании вашего нынешнего мужа Олега Островских в комплексе «Сосновый бор»?
— Совершенно верно, я старший управляющий комплексом.
— Но компания, которую возглавляет Олег Георгиевич, владеет не только этим отелем, но и другой собственностью?
— Извините, у вас неточная информация. Олег Георгиевич уже две недели как не возглавляет компанию. Две недели назад на совете директоров он передал пост председателя одному из своих компаньонов.
Причины, наверное, объяснять не нужно. Сейчас моему мужу принадлежит определенный процент акций компании, но фактически от дел он отошел в связи с тем несчастьем, которое обрушилось на нашу семью. Да, кроме «Соснового бора», у компании есть и другая собственность и в столице, и в области, и в целом по стране.
— Но все же «Сосновый бор» для Олега Георгиевича...
— Да, это больше чем недвижимость, вложение капитала, это воплощенная мечта. Для меня тоже. — Она поняла Колосова с полуслова.
— Лариса Дмитриевна, человек по фамилии Клыков знаком вам?
— Нет. Не знаю такого.
— А фамилия Баюнов-Полторанин?
— Да, он вместе с семьей с конца апреля снимает на территории комплекса бунгало-люкс. — Она быстро вскинула глаза, встретилась взглядом с Лизуновым и тут же опустила ресницы. На лицо ее легла тень. Так облако набегает на луну.
— А как он расплачивался за наем, наличными? — продолжал спрашивать Колосов.
— Надо справиться в финансовом отделе. Кажется, была кредитная карта, — она нервно сжала сумочку. — Я точно не помню.
— Но вы же старший управляющий комплекса.
— Да, точно это была кредитная карта, — сказала она быстро. — Он уплатил вперед за несколько месяцев.
— Я понимаю, держать в голове информацию о каждом отдыхающем очень трудно. Тем более после таких событий, которые случились в вашей семье, вам как управляющему непросто вот так сразу дать точный ответ. Мы все понимаем, не волнуйтесь. — Никита, казалось, самым искренним образом сочувствовал ей.
— Понимаете, а сидите сложа руки! — Она не поднимала глаз, смотрела на носки своих туфель, говорила тихо и гневно. — Понимаете, а не ищете их.
— Мы ищем, — хмуро возразил Лизунов.
— Скажите, Андрей Славин дружил с Верой, бывал у вас? — продолжал Никита.
— Я видела его несколько раз, он заезжал за Верой на машине вместе с Машей Коровиной. А что?
— Найдена улика, остатки мужской рубашки. Я подумал, если он часто бывал у вас в доме, возможно, вы бы смогли нам помочь опознать одежду. Мы до сих пор точно не уверены, что это остатки одежды именно Славина.
— Нет, вряд ли я вам в этом помогу. И муж тоже. Этот мальчик приезжал вместе с Машей Коровиной всего несколько раз и...
— А Машу вы хорошо знали?
— Конечно. Она работала в комплексе в детском центре активного отдыха. Очень способная, умная и старательная девушка. Они с Верочкой дружили еще со школы, с первого класса. Их дружба сохранилась несмотря ни на что.
Никита посмотрел на Ларису Дмитриевну. Ему показалось, сейчас она добавит, что дружба девушек могла разрушиться от огромной разницы в социальном положении их родителей. Но Лариса Дмитриевна сказала совершенно другое:
— У Веры были большие проблемы. И с возрастом они обострялись все сильнее. Она с детства страдала нарушением обмена веществ, результатом чего стало сильное ожирение.
— И что же?
— Ну, в двадцать два года отсутствие тонкой талии воспринимается как конец света.
— У вас, Лариса Дмитриевна, были хорошие oтношения с Верой? — прямо спросил Колосов.
— Как вам сказать... Когда я вышла за Олега замуж... Поверьте, этот шаг дался мне нелегко, с первым мужем я прожила пятнадцать лет, у нас был сын, и, когда муж умер, мне казалось — земля ушла из-под моих ног... Так вот, для меня повторный брак был трудным шагом. Но и для Олега он был непростым. Восемь лет после смерти своей супруги Олег жил только для Веры и ради Веры. И она пламенно, я бы даже сказала, фанатично любила отца. Я же говорю — у девочки были проблемы с внешностью, а такой отец, как Олег... Словом, это был единственный человек, единственный мужчина, которого Вера обожала, чувствуя при этом ответную преданность, любовь, заботу. Естественно, что, когда я вошла в их дом, в этот замкнутый мир отца и дочери, то... Да, у нас были некоторые сложности. Но мы честно старались их преодолевать. В целом у нас с Верой были добрые отношения, хотя и не всегда гладкие и ровные.
— А в тот день...
— Господи, я уже столько раз рассказывала, что случилось в тот день!
— Лариса Дмитриевна, но у нас ваших показаний нет, — тихо сказал Лизунов.
— Да? Мне казалось, я все время говорю только об этом и дома, и в офисе... — Она достала из сумочки сигареты и зажигалку «Картье», прикурила. — Праздники мы всей семьей собирались проводить в Москве. Хотели сначала ехать отдыхать в Финляндию, но там в мае еще холодно, а потом Олега утром 29 апреля неожиданно вызвали в Сочи, он должен был лететь немедленно, там решался вопрос о выделении участка побережья под строительство нового отеля. Он должен был вернуться тридцатого, но пришлось задержаться, они были приглашены к губернатору края, уехать он не мог. Короче, вернулся он только утром третьего числа.
Никита видел, как насторожился Лизунов: о том, что Островских в момент исчезновения дочери был в отъезде, речи на его допросе не шло.
— Мы были на нашей московской квартире: Вера, я и мой сын от первого брака Максим, ему четырнадцать. Где-то после обеда Вере кто-то позвонил, я думаю, это была Маша Коровина. Вера сказала, что тридцатого здесь, в городе, собираются все их школьные друзья...
— Где собираются?
— Естественно, в «Пчеле», — Лариса Дмитриевна сказала это с раздражением. — И она хотела поехать.
— Значит, в Спас-Испольск она уехала 29-го?
— Да, около пяти часов вечера. Я была против, но... вы же знаете, что такое современная молодежь. С ними невозможно спорить, все как от стенки горох. Не на ключ же мне ее было запирать.
— А на чем она уехала? Неужели на автобусе?
— Я дала ей денег на такси.
— Крупная сумма вылетит, — хмыкнул Лизунов. Лариса Дмитриевна только пожала плечами.
— Она должна была ночевать у нас дома, в нашем доме на Сосновой аллее, по крайней мере, я так предполагала. Там у нас постоянно живут сторож и домработница. Она бы позаботилась о Вере, ведь у нее была строжайшая диета по предписанию ее врача-диетолога.
— Лариса Дмитриевна, извините за бестактный вопрос: Вера употребляла алкоголь?
Она кивнула. Потом снова кивнула: да.
— К сожалению. Иногда это выходило за рамки допустимого. Поэтому, как это ни странно звучит, Олег ограничивал ее в карманных деньгах. Хотя так ей никогда ни в чем не отказывал.
— А наркотики?
— Врач ее регулярно осматривал. Вера наблюдалась и у нашего семейного врача, и у специалиста-эндокринолога. По крайней мере, никаких следов от иглы не было заметно. Но ведь они сейчас бог знает что глотают — таблетки, растворы, нюхают разную дрянь.
— По характеру Вера какой была — робкой, застенчивой?
— Нет, что вы! Это был настоящий сорванец! Я же говорю: полнота была ее идеей фикс. И она делала все, чтобы хоть как-то сбросить вес Олег рассказывал: она начала курить с двенадцати лет. А почему? Потому что девчонки в школе говорили будто табак сжигает калории. Она гоняла на мопеде, Олег подарил ей американский, последнюю модель. В прошлом году, когда я сдавала на права, Вера уговаривала отца, чтобы он и ей подарил машину Ей очень хотелось иметь внедорожник, представляете?
— А приятели, близкий друг у нее был? Лариса Дмитриевна вздохнула:
— Ребята были. Она дружила с Машей, а та такая милашка, вокруг нее мальчишки как рой вились. Мне кажется, что в последнее время и Веру тоже кто-то начал интересовать. Но она это тщательно скрывала.
— От вас? И от отца тоже?
— Да, и от мачехи, — Лариса Дмитриевна горько улыбнулась, — и от обожаемого отца. Мы с Олегом считали, что это возрастное. Хотя с моим сыном Максимом у Олега после нашего брака не было никаких проблем, они быстро подружились. А ведь Максим сейчас на самом пике переломного возраста.
— Ваш сын сейчас с вами?
— Мы отправили его на полтора месяца в юношеский лагерь в Австрию. Там он подучит немецкий. Вообще, мы решили не травмировать мальчика Он так тяжело переживает.
— Лариса Дмитриевна, а Вера раньше посещала Съяны?
— Никогда нам с Олегом это и в голову не приходило! Хотя она часто вела себя как мальчишка, но не до такой же степени! Но... А потом мы узнали от матери Маши, что, оказывается, они спускались в катакомбы, что Славин там бывал, что якобы у Маши был приятель или жених, какой-то там проводник или диггер... А потом их машину, то есть машину Андрея, нашли у Большого провала.
