Татьяна Полякова - Овечка в волчьей шкуре
— Вот видишь, — обиделся он. — Разве я один справлюсь? Ты все знаешь, тебе легче найти. Давай, постарайся. — Он не заковал меня в наручники, как это делал Стас, он протянул мне стакан и даже наклонился ко мне.
Я взяла стакан из рук парня и, с удивившей меня саму скоростью, разбила его о спинку кровати, вода пролилась на пол, а я ударила парня осколком в горло, в ту же секунду замкнув наручники на его руке. Он захрипел, вцепившись в свою шею, а я, подхватив кота, выскочила из комнаты.
Пистолет был в наплечной кобуре, висевшей на стуле. Я натянула пиджак парня, сунула кота в карман и схватила пистолет. Дверь наверх была заперта, ключ торчал в замке. Я повернула его, прислушалась и распахнула дверь. Длинный коридор, лампочка под потолком… Заперев за собой дверь, я сделала первый шаг. Кот недовольно завозился.
— Тихо, — шепнула я, погладив его, и быстро дошла до конца коридора. Еще дверь, на этот раз не запертая. Очень осторожно я приоткрыла её. Большой холл, окна с цветными стеклами, дверь на улицу, на вид непробиваемая, рядом хитрый приборчик, красный огонек горит непрерывно. — Придется поискать другой выход, — пробормотала я.
Босиком, ступая на носках, я пересекла холл и слева увидела ещё две двери. Мысленно перекрестившись, приоткрыла одну. Парень из охраны сидел в кресле спиной ко мне и смотрел телевизор. Я бесшумно скользнула вперед и ударила его рукояткой пистолета по голове. Он как-то мягко оплыл в кресле, а кот в кармане пиджака жалобно мяукнул.
«Сколько их может быть в доме»? — думала я, покидая комнату. Времени у меня совсем ничего, в любой момент мое исчезновение могут обнаружить… Надо скорее выбираться отсюда. Я вышла в коридор, когда дверь напротив распахнулась и на пороге появился Стас. Он даже не сразу меня увидел, сделал пару шагов, глядя куда-то в пол, затем повернул голову, и тогда наши взгляды встретились. На мгновение в его глазах мелькнула растерянность, рука машинально скользнула к ремню брюк, но замерла на полдороги: оружия при нем не было. Я это поняла сразу, а он сразу вспомнил, то есть произошло это одновременно. Глаза его хищно сверкнули, и зрачки сузились, точно вовсе не человек стоял передо мной, а дикая кошка.
— Я так и думал, — бросил он с усмешкой. — Где этот придурок?
— Мне нужно покинуть дом, — не обращая внимания на его слова, сказала я.
— Как ты это проделала? — спросил он, было ясно: парень тянет время.
— Я тороплюсь.
— Тогда стреляй. — Он усмехнулся, а потом продемонстрировал все свои зубы в шикарной улыбке. — Стреляй, детка, тебе повезло.
Мне очень хотелось выстрелить и превратить эту его улыбочку в кровавую кашу, но проблема была вот в чем: у этого сукина сына было лицо моего мужа, и хотя я прекрасно сознавала, все, что связывало нас, было притворством, то есть ничего нас не связывало и даже наоборот: он был, есть и будет моим врагом, если, конечно, я сейчас его не пристрелю. Нажать на курок — самое разумное решение, но, несмотря на все эти соображения, я не могла стрелять в Андрея, хотя никаким Андреем он не был. Все это вихрем промелькнуло в голове, и я с тоской поняла: я проиграю. Он уже успел сообразить, что к чему, а значит…
— Ну, что же ты? — хмыкнул он, и мне вдруг показалось, что он хочет, чтобы я в него выстрелила. Мысль нелепая, но я могла поклясться, что на долю секунды в его глазах мелькнуло сожаление. — Ты дура, — сказал он не то с насмешкой, не то с сочувствием. А я ударила его пистолетом в лицо, это было действительно неожиданно и для него и для меня, Стас не успел уйти от удара, его отбросило к стене, он раскинул руки, и что-то похожее на стон вырвалось из его груди, но мне уже было не до его самочувствия, в холле появился Эдик, повернул голову в нашу сторону и заорал:
— Сюда! — А я выстрелила, не задумываясь и даже особо не целясь, Эдик точно обо что-то споткнулся и очень медленно осел на пол, как будто сложился в несколько раз.
В холле появился ещё человек, третий охранник, он был вооружен, но Стас, придя в себя, крикнул:
— Не стрелять!
Парень хотел броситься мне под ноги, но я успела выстрелить. Пролетев по инерции ещё несколько шагов, он упал, забрызгав стену, пол и даже потолок своей кровью, а Стас пробормотал:
— Ну, дерьмо. — И бросился ко мне, очень глупо, если учесть, что оружия у него по-прежнему не было, но в себя он уже пришел, и стало ясно: в рукопашную с ним идти дело совершенно глупое и для меня бесперспективное. Мне надо либо стрелять, либо уносить ноги, что я и решила сделать, бросилась в сторону входной двери, но тут где-то на полу запищал котенок, а я поняла, что он вывалился из кармана пиджака, повернулась и увидела его. Маленький жалкий комочек, он прижался к стене и тоненько пищал. Я вернулась, видя, как Стас рванул мне навстречу, и прекрасно сознавая, что теперь у меня точно нет шансов, и выстрелила, целясь выше головы, но уже поняла: это его не остановит, чтобы остановить, его придется убить. Я в отчаянии сцепила зубы, подхватила левой рукой котенка, целясь в лицо своему врагу, Стасу оставалась пара метров, не больше, а мне хотелось зажмуриться, но тут он поскользнулся на залитом кровью полу, и упал, не удержавшись на ногах, а я бросилась к двери, испуганно бормоча:
— Господи, господи…
Грохот был чудовищный, я ещё не успела понять, что произошло, а массивную дверь разнесло в щепки, со звоном посыпались осколки стекол, а Стас заорал:
— Назад! Уходим через подвал!
Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя от неожиданности, Стас дернул меня за руку, я оказалась на полу, и очень вовремя: стену в том месте, где я секунду назад стояла, прошила автоматная очередь.
— Кто это? — пробормотала я, сообразив, что мы лежим, обнявшись, в луже чужой крови, а вокруг нас сущий ад.
— Твои друзья, — хмыкнул Стас, — только встречаться с ними не советую. У них к тебе большие претензии.
Надо отдать ему должное, соображал он быстро. Перекатился по полу к стене напротив, перебежками достиг двери, из-за которой появился в момент нашей встречи, и рявкнул:
— Ты что, присохла к полу?
Я в точности повторила его маневр, и через секунду мы оказались в просторной комнате, Стас запер дверь, подтащил к ней тумбочку, а я подкатила стол, прекрасно понимая, что все это задержит нападавших не более чем на несколько секунд.
— В подвале, как спустишься налево — сауна, там, дальше, есть дверь в коридор, он выходит на улицу, дверь заперта на задвижку, рядом гараж, можно уйти. — Говорил он торопливо, кивнул в сторону лестницы с резными перилами, а сам извлек из шкафа автомат, проверил его и сказал с усмешкой:
— Топай…
Я скатилась по лестнице, не чувствуя ног, налево сауна… Где-то над моей головой ударил автомат. Придерживая кота в кармане пиджака, я заметалась по огромному подвалу. Черт, где эта дверь?
Дверь наконец нашлась, я распахнула её и оказалась на улице. На мгновение зажмурившись от яркой вспышки и даже не сразу поняла, что это фары проезжающей машины. Слева был гараж, на четвереньках я достигла его стены и попробовала осмотреться. Ночь, дом в зареве разгорающегося пожара, металлическая ограда, которую надо как-то преодолеть. Возле стены гаража контейнер для мусора, о воротах можно забыть, они наверняка заперты. Только я об этом подумала, как где-то рядом взревел мотор машины, я успела заползти за контейнер, в то же мгновение ворота распахнулись и во двор влетел огромный джип, а я на четвереньках бросилась на улицу, потом покатилась по асфальту и в конце концов уперлась спиной в ствол дерева. Впрочем, уперлась, это мягко сказано, я в него влетела и взвыла от боли, нащупала котенка в кармане, он жалобно мяукнул в ответ. Значит, жив.
Я тряхнула головой и попробовала понять, что происходит, и тут дом, который был у меня как на ладони, вдруг взлетел на воздух, ослепительно вспыхнув, а я, закрыв голову руками, покатилась по траве, подальше от разлетающихся во все стороны осколков. Я обо что-то ударилась затылком, вскрикнула и потеряла сознание, а когда очнулась, в предрассветных сумерках увидела где-то вверху мелькающие красно-синие огни милицейских машин. В сотне метров от меня сновали люди, прилежно трудились пожарные, а две собаки на поводках злобно рычали, повернувшись в мою сторону. Надо было срочно уходить. Ноги подгибались, будто ватные, а деревья, люди и даже земля у меня под ногами странно раскачивались, я с огромным трудом поднялась, держась за ствол дерева. Пистолет я умудрилась потерять, когда летела на дно оврага, где стояла сейчас, шатаясь и тряся головой. Котенка в кармане не было. Опустившись на колени, я принялась шарить вокруг руками и звать:
— Кис-кис.
Он не отзывался, а я заплакала в отчаянии, сидела на земле, била по ней кулаком и плакала.
А потом пришел рассвет, неспешно и вроде бы с неохотой, а я все ползала между деревьев и искала котенка, но он так и не нашелся. Я стиснула голову руками и то ли уснула, то ли провалилась в беспамятство. Когда я вновь открыла глаза, солнце жарило вовсю. Я прислушалась, не запищит ли где-нибудь по соседству котенок, но было тихо, то есть кое-какие звуки доносились, где-то наверху проезжали машины, город жил своей привычной шумной жизнью, а здесь, на дне оврага, пела птица в кустах, шумел ручеек. Я подняла голову, сказав себе, что пора бы разобраться, где я нахожусь. На это ушло довольно много времени. Для начала я спустилась к ручью, умылась, напилась ледяной, несмотря на жару, воды и даже смогла разглядеть свое отражение. О том, чтобы среди бела дня появиться на людях, не могло быть и речи. На мне футболка и пиджак, грязный и порванный в нескольких местах, я босиком, растрепанная, в синяках и ссадинах. Придется ждать ночи. Мне надо добраться до квартиры, которую я снимала, достать из тайника доллары и… Все самое сложное начинается с "и". Что делать? Что я должна и что смогу сделать? Идти в милицию, чтобы оказаться на долгие годы в тюрьме? Вечно прятаться от бывших друзей и врагов? Ото всех, кому по ночам не дает спать спокойно мысль о сумасшедшем богатстве? Вернуться к соратникам погибшего отца, к тем самым людям, кого я теперь считаю убийцами и съехавшими с катушек фанатиками? А вдруг мне повезет, я смогу устроиться где-то далеко-далеко, где меня никто не сможет найти? И всю жизнь прожить в страхе, что однажды на моем пороге появятся люди или всего один человек и скажет: «Я знаю, кто ты». Я смотрела на ручей, бегущий в зеленых зарослях, и насмешливо улыбалась. Мне показалось нелепым мое желание оказаться на свободе. Разве человек свободен от своего прошлого, от всех поступков, что он когда-то совершил?
