Василий Веденеев - Игра без правил
Бросив угощавшего его соленой рыбой мужика в одиночестве и не поддавшись на уговоры «дернуть» еще по паре пива, Ворона снова сел в троллейбус. За окнами мелькнула привлекательная вывеска дешевенького кафе, и он вышел на ближайшей остановке. Дав швейцару положенную мзду, Гришка очутился в зале — прокуренном, с сипящим музыкальным автоматом и выкрашенными в непотребный сиреневый цвет стенами, украшенными некогда золотистыми разводами клеевой краски.
Большинство столиков оказались действительно заняты. Помыкавшись, Ворона спросил разрешения и присел за столик к молодому рослому парню, усердно накачивавшему вином размалеванную девицу с бойкими, многообещающими глазами, густо вымазанными тушью и сиреневыми, словно под цвет стен, тенями.
Сделав официантке заказ, Гришка закурил сигарету и мрачно уставился на скатерть. Сидевший напротив парень налил ему рюмку вина:
— Давай с нами! Принесут, отдашь, чего душу томить?
Анашкин молча кивнул в знак благодарности и опрокинул рюмку в рот — спиртное показалось безвкусной водой. А парень засмеялся и налил еще.
Когда официантка принесла заказанное, Ворона попросил еще две бутылки и угостил соседей по столу. Парень назвался Олегом, а как звали его девицу, Гришка то ли не расслышал, то ли сразу же забыл.
Олег рассказал анекдот. Выпили, слегка закусили и снова выпили. Девица хихикала, — наверное, ухажер тискал под столом ее ноги — и часто уходила в туалет, а мужчины пили рюмку за рюмкой, и на душе у Вороны становилось все светлее, а в мозгах все туманнее. Недавние невзгоды и неприятности тонули в вине, и с каждой новой рюмкой возрастала жажда общения с такими милыми и понимающими его с полуслова людьми. Снова пили, говорили, куда-то исчезла девица, и остался только Олег, подливавший и подливавший Гришке в рюмку, а потом в памяти наступил провал…
Проснулся Ворона с чувством крайней обеспокоенности — что-то было не так, как всегда. Нечто, еще не осознанное, заставляло тревожиться и мучительно вспоминать вчерашний день. А может быть, совсем не вчерашний? За окном светло, но что это — утро, день, вечер? И где он вообще лежит?
С трудом сев на постели, Гришка помотал головой, пытаясь унять дрожь в руках и прогнать тупую боль в затылке — где же он вчера был? В памяти всплыло, как отрывок старой, мутной кинохроники, злое лицо Михаила Павловича, потом небритое лицо незнакомого мужика, раздирающего татуированными пальцами жирного вяленого леща, темнота улиц, похожая на темноту тоннелей метро… Где он?
— Проснулся?
Ворона повернул голову на голос — в комнату вошел странно знакомый парень с открытой бутылкой пива в руках. Черт, где же он его уже видел? Неужто тоже вчера? М-да, состоялась, стало быть, широкая гастроль. Так, а денежки, где денежки?
Опустив глаза, Гришка увидел на себе мятые брюки и сунул руку в карман — деньги целы, слава богу. Тем временем парень отхлебнул из бутылки и щедрым жестом передал ее Вороне:
— На, небось башка разваливается?
Анашкин схватил бутылку и присосался к ее горлышку, не отнимая его от губ до тех пор, пока все содержимое не перелилось в желудок.
— Попей, попей, — присев на стул и доставая сигареты, усмехнулся парень. — Тяжелый ты вчера был.
— Да? — Ворона отставил пустую бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони. — Ты кто?
— Здрасте, — шутовски поклонился парень, — приехали! Олег меня зовут. Забыл, что ли?
— А-а, — облегченно засмеялся Гришка, — вчера… И эта с тобой, как ее, Клава?
— Не имеет значения, — небрежно отмахнулся Олег, — женщины приходят и уходят, а дела остаются.
Где-то в глубине квартиры прозвучал звонок, и Олег ушел. Вернулся он в компании с другим парнем — постарше возрастом, модно одетым, с внимательно-насмешливыми глазами. Поставив на пол сумку с бутылками, он сел на стул и бесцеремонно начал разглядывать Гришку.
— Чего уставился? — с вызовом спросил Ворона. — На мне узоров нету. Дай пивка.
Почувствовав в его голосе скрытую угрозу, парень стер с лица улыбочку и подал бутылку пива, предупредительно открыв ее и даже обтерев горлышко ладонью. Это Гришке понравилось.
— Сервис, — хохотнул он, запрокидывая бутылку над широко открытым ртом.
— Даром тебя поить никто не будет, — спокойно заметил парень. — Пей и давай рассказывай про своего миллионера.
— Чего? — поперхнулся Гришка. — Чего буровишь, какие миллионеры? У тебя с утра крыша ползет, что ли?
— Не придуривайся, — оборвал незнакомец. — Болтал вчера Олегу про Михаила Павловича? Даже слезно расписал, как он тебя отделал около шашлычной, а теперь память отшибло? Или натрепался? Чего голову опустил, отвечай! У пьяного, говорят, что на уме, то и на языке: ты ведь даже номерочек его машины, помнится, упоминал? Ну, давай живей, время идет, а дела не ждут.
— Вот так вот, да? — искренне удивился Ворона, отставляя бутылку с недопитым пивом. — А почему, собственно, я тебе должен наизнанку выворачиваться? Ты что, опер-исповедник?
— Перестань, — брезгливо поморщился незнакомец, а стоявший рядом с ним Олег захохотал. — Одному тебе все равно этого человека не съесть, подавишься. А в компании с умными людьми, глядишь, перепадет на бедность. Ну?!
Анашкин вытащил мятые сигареты и прикурил.
— Это ты, что ли, умный? — фыркнул он. — И почему я обязан тебе верить?
— Вот твой паспорт, — показал незнакомец, и Гришка дернулся было выхватить из его пальцев свою красную книжицу, но Олег ловко отбросил его назад, больно стукнув по ребрам. — И номер машины ты нам сказал, и телефончик назовешь, а потом помозгуем, как быть с тем человеком. Иначе паспорта тебе не видать, да и можем здесь оставить отдохнуть, пока не передумаешь.
— Ну, я скажу. И что? — прищурился Ворона, прикидывая, как бы улизнуть отсюда подобру-поздорову: Олег, как лось, под притолоку вымахал, да и второй не мелкота, отметелят, и харкай потом кровью из отбитых легких, а квартиру не найдешь, где тебя изувечили. Самое страшное, что у них паспорт: адрес, фамилия, имя-отчество. Найдут, подлюки, если соврешь!
Но кто они? На блатных не похожи. Может, современные «вольные стрелки», еще не нюхавшие зоны, но готовые заняться рэкетом?
— Говори, — поощрительно улыбнулся незнакомец. — Только правду. Не хочу обманывать: ты, как я слышал, желал найти себе приличное место под солнцем? Дадим. Не пыльное, и на хлеб с водкой будешь иметь. Если, конечно, твои рассказы не бред и все сойдется.
— Сойдется, — заверил Гришка, раскуривая потухшую сигарету, — не сомневайся, непременно сойдется. Много вас?
— Хватит, — усмехнулся Олег, — дело давай.
— Заранее договориться надо. — Анашкин почувствовал себя спокойнее, и все происходящее перестало казаться страшным.
Действительно, отчего не попробовать столковаться с этими парнями? Задели ребяток за живое чужие денежки, а они у Мишки есть, как пить дать есть. Сразу их не выжмешь, время нужно, а там и видно будет. Почему бы, собственно, не попробовать?..
После долгого разговора, когда выпили все пиво и выкурили почти все сигареты, Олег пошел проводить дружка. В полутемной прихожей придержал его за локоть:
— Что скажешь, Аркадий?
Лыков приостановился, раздумывая: когда Олег Кислов позвонил ему и рассказал об услышанном от случайного знакомого в кафе «Парус», он воспринял это как бред не до конца протрезвевшего приятеля, но сейчас смотрел на эту историю иначе.
В том, что некий богатый человек Михаил Павлович действительно существует, Аркадий теперь не сомневался — такое придумать невозможно. Мозгов бы не хватило у примитивного Анашкина. Но тут действовать с бухты-барахты нельзя — так просто денежки современный Корейко не отдаст.
— Из дома его пока не выпускай, тебе все равно делать нечего, — посоветовал Лыков. — Возьми бабкины снотворные и сыпани ему в пиво, пусть отдохнет, полезно.
— Сделаю, — улыбнувшись, заверил Олег. — А потом?
— Вечерком сгоняю к Жедю, переговорю. Думаю, без него нам не обойтись. Если, конечно, этот не наврал. Может, пристроим дурачка на бутылки? Будет у Витька на глазах и при деле. Извини, я должен уйти. На работе хочу нарисоваться хоть ненадолго, да и подумать мне не мешает обо всем. Созвонимся…
Когда Олег вернулся в комнату, Ворона лежал на кровати, блаженно щурясь и покуривая сигарету.
— Сходи за пивом, — нахально велел он.
— Схожу, — легко согласился хозяин, вспоминая, где лежат бабкины порошки от бессонницы. — Сейчас перекусим, и схожу, а ты пока отдыхай…
Глава 6
На работу Лыков возвращался как на автопилоте — не видел лиц попутчиков, машинально выходил из вагона метро на нужной станции и шагал на пересадку, голова его была занята совершенно иными мыслями, чем раздумья о служебных делах.
