Сергей Зверев - Крот против оборотня
Но чуда не произошло… Рискуя заслужить гнев князя, он покинул парадную залу и вышел во двор. Пнув подвернувшуюся под ноги курицу, почти добежал до своего терема, могучим ударом кулака распахнул тяжелую створку в воротине. Срывая на ходу пояс с саблей, праздничные одеяния, взбежал в горницу, по обыкновению увешанную по стенам орудием и доспехами, добытыми в походах и схватках. Сорвал со стены прямой меч и изрубил немецкую броню, висевшую на дубовых козлах.
Вбежавший на шум дворовый люд замер в дверях, глядя со страхом. Путислав отшвырнул меч, обернулся с перекошенным от гнева лицом и крикнул так, что в окнах стекла задрожали:
– Что надо? Вон все! Никого не видеть…
Ушел к себе, с ходу упал на постель и замер, как мертвый, стиснув голову руками. Знал, что ничего не изменить, знал, что завтра снова будет готов ко всему, хоть своими руками в чужие руки отдать. Так надо, все понимал, но совладать с собой трудно горячей голове, молодому сердцу. Завтра – не сегодня, до завтра еще дожить надо… Аннушка, голубушка…
Глава 7
С Борисовым Антон встретился на конспиративной квартире почти на час позже, чем они договаривались. Дважды у него возникало подозрение, что за ним ведется слежка, и оба раза ему приходилось очень ненавязчиво и аккуратно уходить, проверяясь. Главное, не показать раньше времени, что ты ее обнаружил. Пока наблюдатели находятся в неведении, никаких дополнительных мер они принимать не будут. Но если зародится подозрение, что ты слежку заметил, то система мгновенно усложнится. Может усложниться до такой степени, что заметить слежку станет почти невозможно.
Антон все это знал очень хорошо, знал, как можно вести наблюдение несколькими сменяющими друг друга бригадами, как можно вести его с помощью технических средств. Будь ты хоть семи пядей во лбу, а хорошо подготовленный противник тебя обязательно переиграет. Поэтому он изо всех сил демонстрировал безмятежное состояние духа и радужное мировосприятие. А то, что его потеряли в гипермаркете наблюдатели, если таковые и были, то дело вполне допустимое. С их стороны. И второй раз тоже. Они же могли не знать, что из офисного центра есть второй выход и что он был открыт.
– Так ты уверен или не уверен, что за тобой было наблюдение? – во второй раз спросил полковник Борисов, набычившись и барабаня пальцами по крышке стола.
– Нет, не уверен, – заявил Антон. – Я даже старался не проверяться лишний раз, чтобы не возбуждать у них подозрения. Просто они сами меня потеряли, если «они» были.
– Уверен, что ушел от слежки?
– Абсолютно!
– Абсолютно, – передразнил его Борисов и вздохнул. – Ладно, не верить я тебе не могу, все-таки не первый день работаешь. Будем считать, что квартиру ты мне не «спалил». Что по делу?
Антон уже достаточно хорошо уложил у себя в голове все доводы в одну цепочку, чтобы теперь, не сбиваясь и не мямля, изложить все шефу в лаконичной убедительной форме. Борисов удивленно посмотрел на молодого оперативника, потом откинулся на спинку кресла и покачал головой:
– Как-то у тебя все лихо увязывается! Выставку привезли, заранее копии подготовили, консультанта убрали, ювелира убрали, полковника Бельшицкого убрали, Сеню Морячка и старшего лейтенанта Козлова убрали. Все, теперь вывози драгоценности по не установленному полицией каналу, и концы в воду. Остается международный скандал, и мы по уши в дерьме.
– Остается еще мадам Валери, – напомнил Антон, – остается Слепень со своими ребятками и со своим интересом ко мне.
– Остается еще старший научный сотрудник музея Славина, – добавил Борисов.
– Возражаю!
– Почему?
– Она не замешана.
– Доводы, Антон, доводы, фактики!
– Не ее тип характера. Такие в конфликт с законом не вступают. Такие даже улицу только на зеленый свет переходят. И еще, если человек ушиблен каким-то делом, то он грязи в этом деле не допустит. Это как настоящий фанат спорта, который никогда не одобрит договорных матчей или поединков. Нет, она не замешана.
– Это впечатления, Антон, а они могут обманывать. Но, допустим, что ты прав. Тогда как, по-твоему, будут развиваться события и в какой момент мы сможем вычислить организаторов и исполнителей и прижать им хвост? Я не случайно напоминаю про исполнителей, потому что нам важно не вину доказать, а в обязательном порядке драгоценности вернуть.
– Я понимаю, – кивнул Антон.
– А понимать мало, надо трезво оценивать ситуацию, надо сознавать личную ответственность за срыв операции. А ты мне впечатления приводишь вместо доказательств и рассказываешь о возможной за тобой слежке. Ты отдаешь себе отчет, что можешь ошибаться с точностью до наоборот? Ведь прямых улик в твоих руках нет. Более того, ты почти расшифрован. И расшифрован как раз человеком, которого мы подозреваем – француженкой.
– Интересно получается, Григорий Максимович, – рассмеялся Антон, – моим впечатлениям вы не верите, а в историю с портретом поверили. Портретное сходство тоже ни о чем не говорит. Это может быть случайностью, капризом природы. А вы на основании этого уже сформулировали обвинение.
Борисов поперхнулся, бешено уставился на Антона, но потом как-то обмяк, покрутил головой и расхохотался во весь голос:
– А ты молодец, поймал меня! Гляди-ка, каков! Ну ладно, уел капитан полковника. Хорошо, что ты предлагаешь?
– Для вашего спокойствия и чистоты эксперимента я продолжу общение со Славиной. Возможно, что в момент, когда мы приблизимся к разгадке, она себя и выдаст чем-то. Это если объективно, но я повторяю, что в ее причастность не верю. Второе, я продолжу работу со Слепнем. Постараюсь придумать приманку, чтобы он мной заинтересовался еще больше, хотя он и так явно строит на мой счет планы. Очень он хочет под старость получить хороший куш и уйти в тень. Этот вариант надо использовать. Я не верю, что у него не осталось никаких каналов без Бельшицкого и Сени Морячка.
– Согласен, это перспективно. Я постараюсь порыться в биографии этого авторитета и подобрать тебе кое-что, чем можно оперировать.
– Шантаж?
– Не обязательно. Иногда показать то, что ты владеешь какой-то информацией, достаточно. Умные поймут, и твой Слепень не дурак. Что с француженкой делать намерен?
– Возможно, она серьезно подозревает во мне полицейского. Правда, это ее не испугало, а, наоборот, подстегнуло к общению. Думаю, что она играет со мной, веря в свою полную безопасность. А от меня ей нужна информация о ходе расследования. Наверное, она в самом деле видит во мне олуха.
– Ты смотри, может, она не хочет резко рвать отношения, поняв, что ты полицейский? Тоже вариант, между прочим. Дурой надо быть, чтобы понять это и сразу в сторону. Меня все больше и больше подмывает установить за ней наружное наблюдение.
– Может, не стоит торопиться?
– Может.
Антон топтался с букетиком на набережной и старательно делал вид, что он волнуется. Вообще-то, он постарался произвести на француженку впечатление. Нейтральное общение будет странно выглядеть, потому что у них просто нет общих интересов и общей темы. Рассказа о ювелирном искусстве он не услышал, а ему как писателю иная тема не интересна. Значит… Только влюбленность, которой интересно все!
К свиданию Антон подошел творчески. Фиг их, французов, знает, как у них читается язык цветов, но рисковать не хотелось. К большому удивлению Антона, значение в букете имели не только разновидности цветов, но и их количество. Нет, он, конечно, знал, что дарят нечетное количество, но все оказалось сложнее. Оказывается, один цветок символизирует знак внимания, но это как-то невнятно. Три цветка – знак уважения, но Валери не мама, не тетя и не начальница. А вот семь цветов в букете откровенно признавались в любви. Это было преждевременно, и Антон остановился на пяти – признании!
И с разновидностью он помучился основательно, остановившись в конце концов на желтых жасминах, которые олицетворяют скромность и робость. В этом была какая-то хохма, прийти к матерой француженке на свидание с признанием собственной робости и скромности. Как она, интересно, отреагирует?
Валери превзошла себя. Она появилась неожиданно, элегантно выбравшись из подъехавшего такси. Сегодня на ней были бежевые брючки и свободная белая блуза, по которой так призывно колыхались приподнятые кружевным бюстгальтером груди. Смущенно отведя взгляд, Антон постарался с некоторой изысканностью приподнести даме букет. Валери вскинула брови, улыбнулась и даже чуть присела в легком реверансе. Антон осмелел и прикоснулся губами к ее пальчикам. Получилось здорово.
Женщина взяла его под руку, коснувшись локтя мягкой дурманящей плотью, и принялась весело болтать о результатах закончившегося на прошлой неделе аукциона. Так они шли по набережной минут пятнадцать, пока Антон не улучил момент и не вставил свой вопрос, который тщательно готовил.
