Борис Бабкин - Тайна наследницы
– Я журналистка Тумина, – показала удостоверение Ирина и, сделав несколько снимков лежавших бандитов, подошла к Виктору, обняла его и закрыла глаза. Марецкий, покосившись на солдат, начал целовать ее в губы.
– Извините, – услышали они, – это вы ему ногу сломали?
– Мы, – не отпуская шею Виктора, сказала Ирина.
Подбежал майор.
– Взяли?
– Да вот они, собственно, и взяли, – кивнул на целующихся прапорщик.
– Извините, что помешал, – начал было майор. – Должен выразить вам…
– Оставь себе благодарность, Махуров.
Марецкий отвернулся. Майор застыл с удивленной улыбкой. Ирина даже успела сфотографировать его.
По дороге к месту, где работали золотодобытчики, спросила:
– Ты его знаешь?
– Сидел в его колонии. Гад, если коротко.
– Но очень понятно, – засмеялась она. – Почему тебя зовут Капитаном?
– Я бывший капитан ВДВ, – сказал Марецкий. – Осужден трибуналом на восемь… Об этом как-нибудь позже. Дело пересмотрели, и я отсидел два года с небольшим. За это время от меня ушла жена, вместе с квартирой в Москве, – смущенно добавил он. – Как женщина она мне нравилась. Ее брат погиб в Афгане, я нашел ее и привез в Москву. Перед Чечней расписался… – Он махнул рукой. – Я ни о чем не жалею.
Ирина внимательно глядела ему в глаза. Тихо спросила:
– Это ее муж недавно убит?
Виктор вздохнул.
– Знаю, что это не ты, – кивнула Тумина. – Я почему-то была уверена, что появишься ты и все будет хорошо. Но когда ты начал вести себя как-то по уголовному, извини… – она прижалась к нему. – Мне на мгновение показалось, что все это спланировано.
– По-другому не получилось бы. У них было оружие, – объяснил Виктор.
– Ты теперь просто обязан жениться на мне, – вполне серьезно проговорила Ирина.
– Я обдумаю это, – также серьезно отозвался Марецкий.
– Я нравлюсь тебе? – тихо спросила. – У меня не было мужа, но я жила, как принято говорить, гражданским браком полтора года. Он немец, из Берлина. Тоже журналист. Я знаю два языка, английский и чуть хуже немецкий, и одно время работала…
– Зачем мне все это, – перебил ее Марецкий. – Я, можно сказать, недавно освобожденный уголовник. Ни жилья, ни профессии. У меня нет будущего. До весны я должен быть здесь. Не самое лучшее место, но меня устраивает. По крайней мере спокойнее, чем в Москве.
– Ты поставил на своей жизни крест? – удивилась Ирина. – Тебе сорок два года…
– Тридцать девять, – поправил он. – А при чем тут возраст?
– Ну как же! Настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево и обязательно оставить потомство. Знаешь, мне очень нравится твоя фамилия, и я буду Марецкой. Ирина Игоревна Марецкая, – с удовольствием выговорила она.
Марецкий покачал головой.
– Еще одного предательства я не переживу. Жена изменила, предала. Я получил срок в Чечне, хотя не был виноват. Родина, которая научила меня воевать и которая за это умение дважды награждала, посадила меня в тюрьму…
– Марецкий, – остановила его Ирина, – я не буду жалеть тебя. Через все это ты уже прошел, прошел сам и все вынес. Могу сказать одно. Я никогда ни в чем не обману и тем более не предам тебя. Давай все решим весной. Если тебе нужна будет супруга, не просто женщина для любовных утех, а женщина-хозяйка и мать твоего ребенка, тогда мы поженимся. Если нет, я просто исчезну из твоей жизни. Да и сейчас я особо, то есть специально, не стану попадаться на глаза. Но если вдруг тебе будет плохо, вспомни обо мне. А сейчас проводи до машины, мне пора ехать.
Виктор внимательно смотрел на нее.
– Я попрошу только об одном. Не ври мне. В свою очередь я заверяю, что делать подобного не буду.
– А разве ты умеешь обманывать? – рассмеялась она. – Ты и ложь не совместимы. – Ирина подхватила его под локоть. – Раз уже так все сложилось, попробую успеть первой сдать в газету материал о задержанных беглецах.
– Когда увидимся? – спросил Виктор, когда Ирина садилась в машину.
– Не знаю, – вздохнула она. – Видите ли, господин Капитан, я зарабатываю на жизнь своими сенсациями. Меня так и зовут «Мадам сенсация». Сейчас мне не дает покоя наследница. Я не все узнала и поэтому лечу в Штаты. Кажется, я написала то, что кому-то было нужно, а я не люблю, когда меня используют. – Строгое выражение лица неожиданно сменила застенчивая улыбка. – Все-таки я бы с удовольствием стала твоей женой, Капитан, – сказала Ирина и тронула машину.
Проводив «Ниву-Шевроле» взглядом, Марецкий направился к старателям.
– Начали! – крикнул подающий грунт под помывку бульдозерист.
– Умеет Капитан работать, – одобрительно заметил Дед. – И вообще, настоящий мужик. Ты вот ответь, Венька, токо по правде, – обернулся он к Росомахе. – Никто знать не будет. Боишься мести Капитана?
– Есть страх, чего уж скрывать-то, – признался Вениамин. – Вроде хлопнуть его, и все дела. Но ведь ты не дашь, да и сам не смогу. В общем, как будет, так пускай и будет. А к чему ты это начал?
– Да просто интерес имею. Про внука я токо щас понял. Что ждет его. – Он вздохнул. – Я не вечный, в любую минуту прибить могут, али сам крякну. Анна, она баба, слышу, как ночью скулит в подушку. И клянет меня не раз в день. Задумался я, чё делать. А вот что, хрен его знает. Растревожился. Покатили, – резко оборвал он себя.
Хабаровск
– Ну ты даешь, Тумина, – тяжело вздохнул главный редактор. – Ведь убить могли.
Ирина засмеялась:
– Знаешь, Никита Сергеевич, я, кажется, влюблена окончательно и бесповоротно. Если ничего не получится с замужеством, беру ребенка из детского дома, устраиваюсь на спокойную работу и ставлю крест на личной жизни.
Он внимательно смотрел ей в глаза.
– А кто он, этот супермен, не шепнешь по секрету?
– Просто мужчина, о котором я мечтала с детства. Умеет все. Только вот любить умеет ли? – погрустнела она. – Время покажет.
– И куда ты сейчас, неугомонная?
– В США. Звонили мне, кое-что оказывается не совсем так, как я написала.
– А может, не стоит? – засомневался главный. – Убивают потихоньку причастных к этой истории. Врача этого, ну ты про него писала, ассистента профессора, угрохали. И жену его тоже. Пусть сами разбираются, кому это очень нужно.
Ирина покачала головой.
– Нет. Завтра лечу в Вашингтон.
Чмокнув главного в щеку, быстро вышла.
– Зудин и Айболит – трупы, – сказал Галин. – Поэтому сейчас никаких дел. Золото есть, но поставлять не будем. Все это должно успокоиться, а уже потом… В общем, остальное – не телефонный разговор.
– Не много ли на себя берешь? – строго спросил Песковатский – отец.
– А вот пугать не надо, – нагло заявил майор. – У вас же никого тут нет. Если появится наследница, вообще ничего получать не будете. Поэтому я металл и придерживаю. Поглядим, кто и что эта наследница и получится с ней договориться или нет. Нет, тогда золото и пригодится. Наверняка она всех одиночек и звенья под себя сгребет. Дед, конечно, попытается что-то придумать, но у него ничего не получится. Сейчас народ рисковать не любит. Работу ту же предложат, заработок побольше, на кой черт им свою башку под пули бандюков подставлять или руки под наручники. Я буду ждать наследницу. А если попытаешься убрать меня, то запомни, генерал, материала имеется достаточно, есть и записи разговоров твоих с Садкиным. Да и со Звездочетом тоже. Поэтому не буди медведя зимой, шатун такого наворотить может, пожалеешь, что тронул.
– Вон как ты заговорил, падлюка! – возмутился Песковатский. – Забыл все, что я для тебя, гада, сделал.
– За то, что сделал, спасибочко. А сейчас, если что, у меня такое найдется…
– Ну смотри, Галин, – прервал его Песковатский, – тебе жить. А сколько, это только от тебя зависит. – И отключил телефон.
«Значит, надо все отвезти к брату, – подумал майор. – У него надежнее будет, все-таки ячейка сейфа. Сейчас и отвезу», – решил он.
Двое парней остановились у двери. Один поднял руку к звонку.
– Не надо, – шепнул напарник. – Он выйдет сейчас. На глушняк не бей. Вдруг не все записи будут.
Послышались шаги. Щелкнул замок. Едва дверь открылась, один из парней ударил Галина кулаком в подбородок.
– Ты чего-то забыл? – раздался женский голос.
Из спальни вышла плотная женщина. Удар ножа пришелся в область сердца. Поймав падающее тело, один из парней отнес его назад и положил на кровать. Накрыл труп одеялом. Второй, заклеив Галину рот скотчем, за ноги подтащил его к ванной комнате, поднял валявшийся дипломат и открыл его.
– Все тут. И кассеты, и фотографии. Все как Оборотень говорил. Мочи и уходим.
– Помоги. Тяжелый, сука, – позвал напарника тот, что был в ванной комнате. Вдвоем они подняли майора и положили в ванну. Включили воду. Майор, замычав, попытался сесть и получил удар рукояткой пистолета в висок. – Давай и бабу сюда, дольше вонять не будет, – предложил один.
