Павел Шестаков - Игра против всех
— То есть Устинов и моя бывшая жена?
Мазин помешал ложкой в тарелке. Над тарелкой поднялся пар.
— Не обожгитесь. Леонтий любит подавать с пылу с жару.
— Я вижу. Вы правы. Оба они нам ни к чему.
— Интересно. А если они вломились не случайно?
— Другими словами, Устинов вор, а может быть, и похуже, предатель, а ваша жена…
— Моя бывшая жена…
— Ваша бывшая жена грабила кассы?
— Вы отличный молодой человек, Игорь Николаевич. Вы верите в людей.
— А вы нет? Зачем же вы тогда спасаете им жизнь?
— Не уверен, что я ее спасаю, — отозвался профессор негромко. — Просто кому-то из них еще не пришло время умереть.
— Ах, черт! — выругался Мазин, обжигаясь-таки ухой. — Выходит, они действовали втроем — Зайцев, Устинов и ваша жена?
— Моя бывшая жена.
— Почему — бывшая? Тогда она была не бывшая.
— Логично. Но что вы видите нереального в такой комбинации?
— Очень разные люди.
— Возможно, их толкали разные соображения.
— Какие?
— Ну, я не детектив и не берусь вам подсказывать. Ищите и обрящете.
— Одного мы нашли на дне ямы. Он смахивает на жертву.
— Вторая тоже.
— Смотря где она находится.
— Не под паркетом. Она жива.
— Так вы знаете?
— Знаю ее характер. Диана сбежала.
— Найдем.
— И напрасно. Диана сбежала потому, что ничего не знала. Это ее и устрашило. Когда не хватает информации, в голову лезут всевозможные глупости.
— То есть?
— Я думаю, Диана побоялась, что вы впутаете ее в историю вместе с Зайцевым.
— И Устиновым.
— Ни в коем случае. Об Устинове она не подозревала. Иначе ей было бы незачем бежать.
— Так кто же такой Устинов?
— Думаю, что тоже жертва.
Мазин наполнил очередную рюмку:
— Ужасно интересно. У попа была собака?
— Вы, кажется, многого не уловили.
— Признаюсь.
— Жаль. Я сказал все, что думал.
— Но если Устинов не преступник?
— А волк, по-вашему, преступник? Затравленный волк?
— Это природа. Там не действует уголовный кодекс.
— Люди — тоже часть природы. Особенно, когда попадают в безвыходное положение.
На столе уже стояло жаркое, прекрасное жаркое, к которому Мазин еще не притронулся, несмотря на укоризненный взгляд Леонтия.
— Я понимаю вас не вполне ясно, но понимаю все-таки, кажется…
И Мазин приподнял свою рюмку, но остановился на полпути.
— Пейте, пейте, — успокоил его профессор, — вам еще далеко до настоящего опьянения.
— Нет, я уже… того, лишнего. А факты у вас есть?
— Какие факты?
— О его прошлом.
— Прошлом? Кого?
— Вы говорили об Устинове.
— Вам так показалось? Возможно. Меня можно было понять именно так. Но я говорил не о нем.
— А о ком же?
Профессор провел вилкой по лезвию ножа:
— О людях… вообще.
Мазин вздохнул глубоко:
— Значит, у вас нет фактов?
— Нету. Ешьте жаркое. Вы любите с чесноком?
— Очень.
— Прекрасно. В таком случае Леонтий вам угодил.
Игорь жевал мясо, стараясь восстановить слова Филина:
— Вы подсмеиваетесь надо мной?
— Упаси бог. Да и настроение не то.
— Мы обсуждали Устинова…
— Обсуждали? Нет. Беседовали. Я уверен, что Константин Иннокентьевич абсолютно честный человек.
— И был таким?
— Разве честным можно быть время от времени? Нет, вы напрасно так увлеченно расспрашиваете об Устинове. Повторяю: я не о нем думал. Скорее я думал о Кранце… о Живых… вообще о людях, которых мы судим по букве закона, а не по высшей справедливости. Мне кажется, что вы увлеклись делом, а оно уже исчерпало себя, закончилось.
— Не понимаю.
— Погиб Кранц. Вряд ли мы узнаем почему. Его судьба пересеклась с судьбой Живых. Ныне мертвого, простите неуместный каламбур. И Живых покарала сила справедливости… или случая, как вам угодно, В лице Вадима Зайцева.
— Вы уверены?
— Да. Хотя уверенность пришла не сразу. Но теперь уверен. Зайцев ограбил сейф, и он же расправился с Живых, боюсь, что с помощью моем машины. Кстати, это единственное, что может объяснить бегство Дианы Тимофеевны. Разумеется, он воспользовался машиной без ее согласия, но она испугалась, что не сможет доказать этого, и решила скрыться. Наивно, конечно.
— Кто же расправился с Зайцевым?
— Он сам.
— Самоубийство?
— Скорее несчастный случай.
— Но вы думали иначе!
— Да, я думал иначе. Я не знал тогда, что он эпилептик.
— Эпилептик?
Филин кивнул:
— Мне сказала Диана Тимофеевна. И это многое объясняет. Однако вы совсем протрезвели, а нас ждет еще кофе с ликером.
ГЛАВА VIII
Устинов должен был прийти с минуты на минуту, а Мазин все еще думал о вчерашней беседе с Филиным.
«Не гоняемся ли мы за призраками? Драма кончилась, актеры перебиты, как в шекспировской трагедии. Поставить точку? Но сколько пробелов в этой будто бы реальной картине! Во-первых, где деньги и маленький чемоданчик, который видела соседка? Зайцев сел в машину с человеком в кепке. Кто этот человек? Где простились они с Зайцевым? Нет, человек в кепке — не просто пробел в картине, это нечто, опрокидывающее всю картину. Он мог появиться у Зайцева на рассвете случайно. Однако они должны были хорошо знать друг друга, чтобы Зайцев, бросив собирать вещи, сел в машину и поехал… Куда, кстати, он поехал на похищенной машине? Да и похищена ли она? Может быть, он взял «Волгу» по доброму согласию Дианы и отправился за чемоданом? А ночь они провели на даче. Тогда многое проясняется. Например, неосторожность Зайцева, оставившего на улице угнанную машину.
Итак, Зайцев собирался взять вещи и ехать за Дианой. Но он бросил все на кровати и уехал с неизвестным в кепке. Куда он отвез неизвестного? Почему свалился в карьер в стороне, противоположной Дачному поселку? Почему он вообще свалился? Филин считает, что несчастный случай. Эпилептик. Это нужно проверить. Он свалился, возвращаясь в город. Откуда? А чемоданчик? Взял ли его незнакомец? Неужели это был Устинов?
Филин наверняка говорил вначале о нем. Что он знает об Устинове? Может быть, не знает, а только подозревает? Так как же вести себя с Устиновым? Намекнуть на прошлое или ограничиться настоящим? Нет, припереть к стенке можно фактами, а не домыслами или намеками! О прошлом говорить рано. Нужно собрать более солидный материал, подготовить его для заключительного залпа».
— Разрешите, Игорь Николаевич?
— Пожалуйста, я жду вас.
Главбух дышал тяжеловато, но нельзя было понять, волнение это или естественная усталость немолодого и грузного человека.
— Лестницы у вас крутые.
— Старое здание, этажи высокие.
«Нет, он не волнуется».
На Устинове был темный поношенный костюм, серая рубашка и одноцветный галстук. Игорь заметил, что ногти на его коротких пальцах аккуратно подстрижены, да и весь он выглядит чистым, от поблескивающих носков ботинок до розоватой, гладко выбритой головы.
— Чем могу служить?
Устинов сел напротив Мазина и смотрел спокойно и выжидательно.
— Я хочу предупредить, что ответы ваши будут записаны, и вам придется подписать протокол. Поэтому…
— Значит, допрос по всем правилам? В чем же вы нашли меня виноватым?
— Константин Иннокентьевич, виновным человека может признать только суд, а следствие выясняет…
— Я уже немало вам рассказывал.
— Возникли новые обстоятельства.
— Пожалуйста, спрашивайте.
— Когда вы в последний раз видели Вадима Зайцева?
Устинов подумал:
— Число не могу сразу вспомнить.
— Где это произошло?
И снова Устинов помедлил:
— Я приходил к нему домой.
Мазин, державший руку в ящике стола, разжал пальцы. Мундштук ударился о дно ящика.
— Это было за день до того, как Вадим исчез. На другой день нам сообщили, что он взял бюллетень.
— Следовательно, в воскресенье?
— Выходит, в воскресенье.
— Значит, в воскресенье вы были у Зайцева. И забыли у него эту вещь?
Он положил мундштук на стол. Устинов потянулся к нему, но Мазин жестом остановил его:
— Одну минутку. Это ваш мундштук?
— Еще бы! Лет двадцать как он у меня. А я-то расстроился. И где, думаю, мог его утерять? Я вообще-то к вещам привязчив. Разрешите забрать?
— Подождите немножко. Вспомните, не ошиблись ли вы! Может быть, вы были у Зайцева в другое время?
— Нет-нет, вечерком забегал. Вечерком в воскресенье.
— Однако, когда мы говорили об исчезновении Зайцева в первый раз, вы не упомянули о своем визите.
— А какое это имеет значение? С его бегством мой визит не связан.
— Не торопитесь делать выводы. Может быть, и связан. Почему вы не сказали, что были у Зайцева?
— В голову не пришло.
— Но ведь могло прийти. Когда вы были у Зайцева, то видели, что он здоров. Бюллетень-то оказался фикцией! Почему же вас не удивило, что здоровый человек сказывается больным?
