Елена Миронова - Вторая жизнь
Хотя это уже неважно. И Жанна, и Асланбек мертвы.
Шахид, сидя напротив Мальчика, всё время думал только о том, чтобы успеть первым. Ему не хотелось, как Малику, лежать с пулей в сердце… Это отличительный штрих Мальчика: он никогда не делает контрольный выстрел в голову, потому что убивает точным выстрелом в сердце. Или пользуется при этом ножом, которым мастерски владеет.
Но Шахид — не киллер. И поэтому, осторожно добравшись до пистолета, он вскинул руку, и, не целясь, выстрелил Мальчику в голову. Он знал, что если только ранит его, ему самому не жить. Мальчик, даже смертельно раненый, успеет убить и Шахида. Поэтому нужно стрелять только в голову — при таких ранениях обычно не выживают.
Мальчик несколько секунд сидел, таращась на Шахида, а потом упал, но изумлённое выражение на его лице осталось. Он до последней секунды не верил, что Шахид обойдёт его! А Шахид смог!
Это наполняло его сердце радостью и восторгом. Он был горд самим собой. И всё-же существовала некоторая опасность. Ему следовало как можно быстрее и дальше оказаться от места преступления. Тем более что он не сразу уехал. После того, как он выстрелил в Асланбека, Шахид стал искать тайник или сейф.
Ведь не случайно копия договора на покупку дома Мальчика лежала в банковской ячейке у Малика. И ведь тот не оставил координат места, где хранил деньги, и драгоценности. Где они все?
Шахид был уверен, что деньги украл Мальчик. Перед тем, как убить Малика и скрыться. Он уже давно планировал это, поэтому и купил дом заранее…
Шахид осмотрелся и полез в камин. Первое правило: если хочешь что — то спрятать, прячь в том месте, которое доступно и обозримо.
Но он не был бы главой Семьи, если бы не знал о таких местах. Особенно если учесть, что когда-то сам Мальчик сказал ему о том, что, если в доме есть камин — это самое удобное место для тайника.
Естественно, за приступочкой камина с помощью кочерги Шахид обнаружил железный ящик.
Вытащил его, отряхнул от золы, и понял, что никогда не откроет эту дверцу. А тащить с собой металлический ящик, не зная, что в нём находится, Шахид не решился.
Он несколько раз выстрелил в сейфовый замок, и дверца открылась.
Шахид разочарованно рассматривал вещи, оказавшиеся там. Пистолет, нож, явно сделанный на заказ, большой коричневый пухлый конверт, и фотографии. Вот почему Мальчик не убил его сразу — у него не было при себе оружия! Наверное, он собирался убить Шахида голыми руками и играл с ним, зная, что тот никуда не денется!
Шахид вновь почувствовал гордость. Он смог убить самого хитрого хищника — Мальчика!
Он взял фотографии и удивился, что Мальчик хранил фотографии Жанны и Малика. То есть, на фото в основном была изображена Жанна, чаще всего одна, но было и несколько фотографий с Маликом и даже с ним самим, с Шахидом. Он вспомнил, что фотографировался с племянницей несколько лет назад.
Эту фотографию Шахид забрал с собой, и заглянул в конверт. Там лежали деньги, но совсем не та сумма, на которую он рассчитывал. Он на глаз определил, что в конверте примерно тридцать — сорок тысяч долларов.
Деньги Шахид тоже изъял в свою пользу. Хоть это и не бог весть сколько, всё же они не помешают!
Бросив последний взгляд на бесчувственное тело Мальчика, он осторожно выскользнул за дверь, осмотрелся по сторонам, и юркнул в машину. Хорошо, что он догадался поставить её не у ворот дома, а в стороне. Гораздо больше шансов, что машину не свяжут с происшествием в доме.
Он постарался расслабиться и даже принялся подпевать незатейливой песенке, несущейся из динамиков радио. А потом вдруг увидел, что правая его рука — в крови. То есть, она, конечно, не была в крови целиком, алые капли не стекали с неё на пол машины, просто рукав светлой дублёнки забрызган кровавыми пятнами. Видимо, он испачкался, когда переворачивал Мальчика, чтобы убедиться, что тот действительно мёртв!
Шахид одной рукой достал из бардачка бутылку с минеральной водой, и принялся оттирать рукав. Ему было очень неприятно видеть кровь на своей одежде. Казалось, что, как только он ототрёт эти капли с дублёнки, то сразу же очистится внутренне.
Он настолько увлёкся этим занятием, что заметил «Камаз», двигающийся прямо на него, только в самый последний момент. Шахид даже не успел испугаться как следует…
Резник в своём кабинете пил коньяк с новоиспечённым депутатом и наблюдал, как тот изменился. Ковалёв даже выглядеть стал по-другому, приосанился, из глаз исчезло затравленное выражение неудачника. Теперь на хозяина смотрел уверенный в себе мужчина в самом расцвете сил, как говорил Карлсон. Правда, в отличие от того же Карлсона у Ковалёва не было пропеллера на спине, но хорошего качества, добротный костюм покрывал этот недостаток.
— Я так благодарен тебе, Толик, — искренне проговорил Владимир Ильич. — Ты изменил мою жизнь в корне, и это я всегда буду помнить.
— Да успокойся уже, — улыбнулся Резник.
Он слышал эти речи уже в который раз, и они ему порядком надоели. Лучше бы Ковалёв заговорил на иную тему, потому что они сейчас общались не по поводу работы.
Оговаривалась свадьба Павлика и Милы. Резник с Ковалёвым теперь становились не просто друзьями, а родственниками.
Ковалёву свадьба была на руку, потому что он и так чувствовал себя обязанным Резнику. А, если Мила, дочь, выходит замуж, значит, Резник помог ему не только по-дружески, и с далеко идущими планами, но и по-родственному. И, не дай бог чего, если вдруг Ковалёв не сможет оправдать надежд своего друга, тогда они всё равно останутся родственниками! Получается, теперь они — одна семья. А семья всегда поддерживает своих членов, помогает им, прощает…
Конечно, Ковалёв из кожи вон лез, чтобы услужить другу. Он уже понял, какой вопрос стоит первым на повестке дня у Резника.
Тот хотел расквитаться с обидчиками Павла, с азербайджанцами, которые не давали Резнику спокойной жизни в последнее время. Конечно, Анатолий Максимович мог бы рассчитаться с ними и своими силами, с его-то службой безопасности! Но тот не хотел пачкать руки, предпочитая подождать, пока кавказцы сами угомонятся. Резник не любил скандалов и тягомотных разборок как в узком семейном кругу, так и в более широком смысле. Но после истории с похищением Павла его терпение лопнуло.
Ковалёв примерно представлял себе, как он может повлиять не только на недругов Резника, но и на остальную смуглую братию, населившую столицу.
Став депутатом, ему под силу поднять вопрос об ужесточении регистрационного режима в Москве для иммигрантов из бывших союзных республик, а точнее — именно для азербайджанцев. Запретить им открывать всё новые и новые ПБОЮЛ, отобрать у них все рынки, не разрешать покупать жильё в течение хотя бы пяти лет постоянного проживания в столице. Тогда, измученные постоянными проблемами с правоохранительными органами, эти «урюки» вернутся на родину, поднимать Азербайджан.
Хотя, конечно, всё это — только мечты. Правительство весьма благосклонно относится к выходцам из бывшего СНГ, ведь именно из-за них идёт небывалый подъём цен на жильё, а строительные компании, в свою очередь, одаривают весьма крупными взятками чинов из администрации города, ведь строительство — это очень прибыльный бизнес. Но получить землю под строительство можно только с помощью одаривания тех, кто ответственен за её распределение.
Мэр прикрывается тем, что кричит на каждом углу, будто экономика столицы поднимается с колен благодаря налогам, которые платят те же строительные корпорации. А кто поставил экономику на колени, разве не те же кавказцы?!
Но было ещё кое-что, чем Ковалёв мог реально помочь своему другу. Правда, пока что он предпочитал об этом молчать: если не выгорит дело, никто и не узнает об этом. А если получится — Резник будет очень доволен!
Но пока что надо вернуться в разговор о свадьбе.
— Молодые ещё не решили, где хотят справлять торжество? — поинтересовался Ковалёв, раскуривая любимую трубку.
Резник пожал плечами. Он ещё не спрашивал у Павлика, что они с Милой наконец решили. Зато он дёрнул ящик стола и вытащил оттуда какой-то листок.
— Главное на свадьбе — это платье невесты, — шутя заявил он. — Смотри, я сам нарисовал эскиз для Милы!
Ковалёв с интересом взял листок. Платье действительно было красивым и довольно необычным. Скорее, оно больше было вечерним, нежели свадебным, но уж торжественным — точно. А если пошить его из белого атласа, тогда и вправду будет как свадебное!
Тем более что вряд ли Мила захочет фату и всё такое. Всё-же ей уже тридцать, а не восемнадцать. И они с Павлом давно живут вместе.
— Очень красиво, — похвалил Владимир Ильич. — Неужели сам рисовал?
— Ты забыл, что я собирался стать художником? — улыбнулся Резник.
— Тогда уж дизайнером, — в том же тоне подхватил Ковалёв.
— Если вдруг разорюсь, прислушаюсь к твоему совету.
